Послесловие к подвигу

Когда он спустился в землянку, командир дивизии стоял над пестрой картой района боевых действий, разостланной на деревянном столе. Вошедшего он заметил не сразу. А Федор поднес ладонь к расцарапанной щеке, так что ее пальцы очутились у виска, и усталым, но торжествующим голосом доложил:

– Товарищ генерал! Возвращаясь с боевого задания, старший лейтенант Нырко встретил над аэродромом звено «юнкерсов», намеревавшихся отбомбиться по штабу фронта, и вступил в бой. Один самолет сбил бортовым оружием, два других таранил. В бою потерял машину. Сам жив!

– Нырко! Наш комэска! – закричал генерал. – Да неужели же это ты таких отборных зверюг уложил?! – и бросился его обнимать.

В тот же день ему присвоили звание капитана, а через неделю назначили исполняющим обязанности командира полка, потому что майор Костромин не вернулся из боевого вылета. В начале сентября, когда горькие дороги отступления привели полк к Вязьме, на счету у Нырко было уже пятнадцать сбитых вражеских самолетов, а в петлицах появилась вторая шпала.

На самом интересном месте его воспоминания были прерваны отчаянным всхрапом интенданта. Птицын не то чтобы захрапел, а попросту завыл, отчего и сам неожиданно проснулся.

– Я, кажется, того, товарищ майор, – проговорил он смущенно, – покоя вам своими руладами не давал?

– Да нет, ничего, – усмехнулся Нырко. – На войне, как на войне. К любым шумам привыкать положено. – Летчик вгляделся в его одутловатое лицо и неожиданно спросил: – Послушайте, сосед, а вы живого немца при оружии и амуниции хоть раз видели?

Птицын удивленно заморгал.

– Нет, Федор Васильевич. А вы?

– Я тоже не видел, – рассмеялся вдруг Нырко.

– Ну да? – озадаченно произнес Птицын.

– Вот вам и «ну да», – еще веселее подтвердил майор. – Только в воздухе видел. Но ведь там толком ни лица, ни того, что на этом лице написано, не разберешь.

– Вот и дай бог нам его никогда не видеть, этого проклятого фашиста, – откликнулся Птицын.