Повесть о фронтовом детстве

– Одеться, – негромко приказал Пётр Иваныч, сам первый оделся и внимательно следил, как собирались разведчики.

Витя всё делал так же неторопливо и основательно, как Пётр Иваныч. Легко натянул сапоги, надел телогрейку, а поверх неё цветастую рубаху. Перепоясал себя ремнём, разогнал под ним складки, повесил на него запасной диск в чехле, финку, гранаты. Другие разведчики старались не отставать.

Я надел пальто, приготовился.

– А ты куда? – удивился Пётр Иваныч.

– С вами пойду.

– Отставить. Аника-воин! Раздевайся. И чтоб здесь был полный порядок! Ясно?

– Ясно, – вздохнул я.

Разведчики присели. Посматривая на Петра Иваныча, закурили. Дядя Вася говорил, что на войне без хлеба проживёшь, а без курева никак нельзя. У разведчиков были и кисеты, и трофейные портсигары, а у дяди Васи про запас целый ящик махорки.

– Готовы? – спросил Пётр Иваныч и тут же скомандовал: – Становись!

Разведчики выстроились в ряд посреди хаты. Пётр Иваныч шёл вдоль строя и, щуря глаза, оглядывал каждого. Потом приказал:

– Попрыгали:

Разведчики запрыгали.

– Хватит, – остановил их Пётр Иваныч и подошёл к Яшке. – Доставай спички. Гремят – за версту услышишь.

Пётр Иваныч вытащил из кармана бинт, оторвал маленький кусочек, положил в коробок и потряс его. Теперь ни одна спичка не пошевелилась.

– Держи.

Яшка хотел улыбнуться, но лицо его вдруг испуганно сморщилось. Вот если бы сейчас Яшка отказался идти в поиск или Пётр Иваныч прогнал его, я встал бы в строй вместо него. Ведь разведчиков должно быть тринадцать. Я бы и был тринадцатым. А сейчас я просто лишний.

Пётр Иваныч подошёл к другому разведчику:

– А у тебя что шумит? Выкладывай.

Тот достал из кармана нож и портсигар.

Нож оставь, а портсигар сдай Егорычу, курить некогда будет.

У Вити было всё в порядке, и Пётр Иваныч ему ни одного замечания не сделал. И Сарпахану тоже. Сарпахан Каржаубаев – казах с узкими, как щёлочки, глазами. Скулы у него широкие, и кожа на лице так натянута, что вот-вот лопнет. Я ещё не слышал от него ни одного слова, хотя он понимал всё, что говорил Пётр Иваныч, и задания выполнял старательно. Пётр Иваныч всегда держал его возле себя и никогда не разговаривал с ним сердитым голосом. И ещё я заметил, что Сарпахан любит чистить свой новый автомат. Сядет в углу или у стенки прямо на пол, скрестив ноги, и может так сидеть долго-долго. Сам неподвижный, только руки работают. Автомат уже весь блестит, а он всё чистит и чистит.

Пётр Иваныч проверил, у всех ли есть индивидуальные пакеты. В пакете бинт и два куска ваты. Если ранят, сам себе перевязку сделаешь.

– Погодка нудная, – предупредил Пётр Иваныч. – Ни дождь, ни ветер, а так себе, морока в небе и на земле. Ежели кого на кашель тянет, взять с собой хлеба.

Он посмотрел на часы:

– Разойдись. Надеть плащ-палатки. Выходим через две минуты.

Разведчики снова молча присели.

Пётр Иваныч негромко скомандовал «вперёд» и первый вышел из хаты. Мы с дядей Васей вышли следом. На улице было темно и сыро. Моросил дождь. Под ногами разведчиков зашелестела мокрая трава. Они вышли на дорогу, свернули влево и быстро, как днём, зашагали к переднему краю. Грязь хлюпала всё тише…

Разведчики скрылись в темноте. Мы с дядей Васей немного постояли у дороги и вернулись в хату. Было тихо, пусто, одиноко. По полу и стенам ходили красные пятна от печки. Падали они и на иконы в углу, и на фотографии на стенах. У Третьяка таких икон висело много. Хозяев этой хаты я так и не видел. Наверное, прятались где-нибудь, ждали, когда мы уйдём.

Дядя Вася вымыл посуду, прибрал на столе, подмёл пол, взбил сено, аккуратно, одну к одной постелил шинели. Он искал глазами, что бы ещё сделать, но в хате уже был полный порядок. Он присел на скамейку у печки. Отблеск огня осветил его седые волосы, коснулся рук, и я увидел, какие они у него мозолистые, рабочие. У меня тоже были мозоли. Сначала я даже стонал и плакал от боли. А потом, когда мозоли затвердели, было легко ворочать и вилами и лопатой. Дядя Вася смотрел на огонь, и я почувствовал, что он тоже думает о разведчиках, тревожится о них.

Я всегда любил, когда Третьяк куда-нибудь уезжал и в доме наступала тишина. Но сейчас тишина не радовала. Быстрей бы вернулись разведчики и в хате стало шумно и весело!

– Дядя Вася, а кто Пётр Иваныч?

– Он-то? Сибиряк. Слыхал небось про Сибирь? Сибиряки – народ крепкий, надёжный. С ними не пропадёшь.

– А за что ему золотую нашивку дали?

– В бою его ранили тяжело. Еле выходили в госпитале. Вот и носит нашивку.

– А Витя откуда?

– Из Воронежа. Витюшка у нас парень золотой. Самый грамотный. На учителя учился. После войны, ежели жив останется, кончит свою науку, хороший учитель будет.

Вот и дядя Вася тоже Витю любит.

– А Яшка?

– Горьковский. На Волге жил. Зелёный ещё. Только-только воевать начал. А так смышлёный. С Петром Иванычем солдатскую науку быстро пройдёт. Хороший разведчик будет.

А я смогу солдатскую науку пройти? Если бы Пётр Иваныч объяснил мне её, показал, я бы тоже мог хорошим разведчиком стать.

– А вы?

– Я-то? Из-под Калуги. Есть там городишко Малоярославец, а под ним и деревня моя – Петровское. Там и жил, в колхозе работал.

Сколько всяких городов на свете! Я и не знал о них ничего.

Дядя Вася рассказал мне и о других разведчиках, кто откуда на фронт пошёл. Потом мы надолго замолчали.

Я устал сидеть у печки и подошёл к столу. На нём лежал автомат дяди Васи и патроны в картонных коробочках. Автомат нельзя трогать, он не игрушка. А патрончиками поиграть можно. Я набрал их целую горсть и начал расставлять на столе. Вот этот, самый боевой, – Пётр Иваныч, самый белый – Витя, а самый красный – Яшка. Эти – остальные разведчики. Два самых чёрных патрончика – фрицы. Они спрятались за консервной банкой. Наши приметили их и незаметно подбираются. Они уже проползли через наш передний край – куски сахара, подползли к бугру – горбушке и притаились. Вдруг как выскочат – и на фрицев! Связали их, скрутили и поволокли к нашей хате – буханке. Потом разведчики и меня взяли с собой в поиск. Я ползу с автоматом и первый вижу фрица. Он не слышит, как я подкрадываюсь к нему. Я наставляю на него автомат и громко кричу: «Хенде хох!» [1] . Фриц поднимает руки. Я привожу его к разведчикам, и они благодарят меня. Но вот с ними случилось несчастье. Они попали в засаду. Фрицы наседают со всех сторон. И тут я бегу на помощь, расстреливаю их из автомата, выручаю наших. И теперь они всегда берут меня с собой в разведку.