Могила для 500000 солдат

Старуха видит ребенка, достает из-за пазухи перьевую ручку из фальшивой слоновой кости, крутит ее на солнце, ребенок подходит; его босые ноги забрызганы мочой; его хозяин — старик, свободный, но бедный, имеющий лишь одного раба, вставая с постели, помочился ему на ноги; старуха хватает его за плечо; принцесса бежит вдоль стены; ребенок дотрагивается до ладони старухи, та подносит перо к его глазам:

— Посмотри внутрь, там виден остров Энаменас, который отобрали у твоих предков экбатанцы.

Мальчик широко раскрыл глаза, вцепившись в ладонь старухи, а та подносит ручку к его лицу, направляет к губам и вонзает в рот ребенка, мальчик кричит, плюется, сжав ручку зубами, царапает ногтями запястье старухи, ручка раздирает ему нёбо, кровавая пена стекает на его подбородок, на грудь; принцесса повернулась, бежит назад; старуха вталкивает ребенка в каморку, где хранится инвентарь мусорщиков; мальчик, пятясь, вступает в ведро с экскрементами, измазав в них ногу и штанишки; старуха опрокидывает ребенка на инструменты и закрывает дверь.

Принцесса, роняя с губ розоватую пену, обегает вокруг каморки, наваливается плечом на дверь, трется об нее; старуха извлекает ручку изо рта ребенка и втыкает ему в грудь, ручка сгибается, мальчик хрипит, из его рта доносятся звуки перекатывающейся гальки, пальцы вцепились в зубья вил; старуха хватает вилы и протыкает руку ребенка; его ноги прижаты к животу. Принцесса, плечо разодрано о набитые в доски гвозди, рычит, стонет, кусает дверную щеколду; до полудня, возбужденная запахом крови, разлитым по примятой траве, она извивается у двери и кровь подсобника под лучами солнца засыхает на ее губах и щеках. Старуха, усевшись верхом на ребенка, пьет его кровь, заглатывает куски мякоти; ребенок свободной рукой гладит ее волосы, но та, присосавшись ртом ко рту мальчика, лижет его губы и щеки и вынимает зубами куски, оторванные пером; ребенок, запрокинув голову, блюет черной кровью, которую старуха тут же выпивает. Наверху, на влажном розовом ветру, звучит труба; мальчик отпускает запястье старухи, пробитой рукой упирается в ее рот, она кусает руку и лижет рану; после, толкнув дверь, прижимая коленом тело ребенка, она высовывает голову из каморки, вытаскивает тело, волочит его по грязи вдоль свалки; принцесса наскакивает, хватает голову, подпрыгивающую на коробках и обломках утвари, ее широко раскрытые губы трепещут над красными губами ребенка.

Старуха оборачивается, хватает кусок железа и швыряет его в спину принцессы, склонившейся над ребенком, лицо к лицу, рот в рот; руки, впиваясь в шею, подбородок, щеки, царапают бледную кожу, смягченную дождем; старуха втягивает тело на железную кровать с гнутыми решетками, наваливает на живот ребенка матрас; мальчик задыхается, принцесса глотает отрыгнутую кровь; два здоровенных раба ищут ее на бойне, где подсобники мечут ножи им в ноги, под стеной, где часовые швыряют в них комья земли и мочатся на них сверху; они находят ее впившейся в рот умирающего ребенка, в сбившиеся волосы впились пружины матраса; старуха бьет палкой по отбросам, выслеживая крыс; рабы подходят, гладят живот ребенка, член, волосы на лобке, где свернулись мелкие слизни, бедра, колени со спущенными окровавленными шортами.

— Ваше высочество, кровь сворачивается, мальчик умирает.

Она открывает глаза, отлепляет свои губы от губ мальчика, ее ладонь, сжимавшая горло, чтобы, ослабляя хватку, направлять порции крови в рот, разжимается, раскрывается, опадает; на щеках и на лбу принцессы — следы губ и зубов ребенка; принцесса протягивает руки рабам, те приподнимают ее; пальцы, вцепившиеся в их плечи, оставляют на них кровавые следы; старуха, сидевшая на ящике, подходит к кровати, вытягивает тело из-под матраса и бросает на отбросы; крысы тотчас набрасываются на него, шевелят голову, ладони, член; одна из них, втискиваясь в рот, кусает десны, ребенок хрипит, крыса подпрыгивает и выскакивает изо рта, зацепившись когтями за ноздри; когда старуха зажарила и съела всех крыс, она втащила тело, волоча запрокинутую набок голову по углям, на костер; подбородок и щеки мальчика в огне, колени прижимаются к животу, он хрипит сквозь зубы, из его рта вытекает струя крови, запекаясь на огне, голова скатывается на тлеющие синим пламенем угли; старуха переворачивает тело, подгребает жар обломком лопаты и набрасывает сверху; зажарив низ живота, она тянет труп за ступни, разводит ноги и сдувая пепел с бедер, вгрызается в пах.

Принцесса лежит в своей постели, солнечные лучи, просачиваясь через закрытые ставни, жалят ее в лоб, она шевелит губами; Мантинея сидит у ее изголовья, изнемогая от запаха смерти и крови, разлитого по простыням; она держит ее за руку до пробужденья.

Голый септентрионский офицер гладит черепицу, прижимает теплую ладонь к бедру, встает, пересекает комнату, пинает голову Аиссы, спящего у двери, мальчик просыпается, потягиваясь:

— Садись на окно.

Мальчик вскакивает, одеяло соскальзывает с плеч, офицер подталкивает его к окну, тот усаживается; сдергивая с мальчика шорты и рубашку, обвивающую его нагие бедра, ласкает его затылок, не спуская глаз с принцессы, которая сидит с окровавленным ртом в саду, опустив руку на стул, где еще недавно сидела Мантинея.

Когда девушка возвращается, стоящий член офицера упирается в поясницу мальчика; Мантинея садится, принцесса убирает руку, склоняется к ее лицу, Мантинея кончиком пальца отталкивает этот рот, дымящийся кровью.

В порт входит военный корабль, его орудийные башни надвигаются на печные трубы и стяги Экбатана; маленькие рабы купаются в лимане под мысом Лектр, вражеские часовые, плечи которых, натруженные тяжелой экипировкой и винтовочными ремнями, залиты солнцем, стреляют в эти маленькие белые тела со следами ногтей и зубов, примостив ствол на камень или дерево; пули, дымясь, рикошетят от блестящей на солнце воды, прошивают тела, брызжет кровь, волосы погружаются, раскручиваясь под водой, обвиваясь вокруг ног, шей и рук, смешиваются с кудрями на лобках, кровь наплывает, скрывает лица умирающих, сжатые кулаками члены; часовые смеются, бьют прикладами по камню или дереву.

Женщины, вцепившись в волосы, бегут вдоль лимана, кричат, натыкаются на пни, падают в ил, поднимаются, входят по пояс в воду, задыхаются, у одной из них в руке черпак, вымазанный овсянкой. Они погружаются с головой, вытаскивают тела детей на сушу и взваливают их на плечи. На берегу они укладывают их на сухую бугристую землю, покрытую опавшими листьями. Часовые стреляют снова, пули взбивают пыль под листвой, разрывают колени мертвых детей и ладони, гладящие их.

От звука выстрелов рука принцессы вздрогнула на царапине, которую Мантинея сделала на своей щеке, поднимаясь с постели. Принцесса прижимается ртом, лижет ранку кончиком языка, Мантинея, положив ладони на грудь, склонила голову на плечо, кровь с губ принцессы, кровь, смешанная со слюной, течет по ее щеке, и принцесса сама слизывает ее вниз до шеи.

Молодой офицер дрожит, прижав Аиссу к животу, мальчик обмяк в солдатском поту, рука офицера, пробравшаяся в шорты, играет с членом Аиссы. Груди Мантинеи напряглись на безжалостном солнце, кровь горит во рту принцессы, по ноздрям Мантинеи катятся слезы, принцесса собирает их и пьет. За стеклами веранды толпа дрожащих рабов, их глаза и уголки губ в коросте, пялится на принцессу в кровавой тени. Их дети спят у их ног, от их дыханья на окнах появляется мутная влага, их губы прилипли к стеклу.

Мантинея с двумя здоровенными рабам ищет принцессу; на берегу лимана, охраняемого отделением, молодой офицер, сидя на подножке бронетранспортера, слушает игру Аиссы; мальчик стоит, прислонившись к крылу; мелкие крысы снуют по гусеницам, волоча хвосты по грязи.

Солдаты видят рабов и за ними Мантинею. Бросаются, хватают их за запястья, подводят к офицеру:

— Кого вы ищете?

— Принцессу.

Рассвет холодит кровь в жилах и края шрамов.

— Подойди, ты.

Он проводит рукой по бедрам Мантинеи, солдаты ставят рабов к бронетранспортеру, руки на капот. Мантинея сидит на коленях у офицера, Аисса положил скрипку на крыло.