Война на истощение

Вечером он связался с Кямалем, нелегалом Моссада. Встретились в условленном месте. Кямаль был вне себя.

— Что еще, Саид? — возмущался он. — Твои действия мешают нашей работе. Кус эммак! Ты действительно ничего не понимаешь! Какой русский мальчишка? Какая ликвидация? Ты уже прокололся, и я удивляюсь, почему тебя не отозвали?

— Кямаль, ты должен понять, — сказал Леви. — Так получилось, но оправдываться не собираюсь. В конце концов, я в этом дерьме не по своей воле, и общение с агентурой мне уже вот где. — И он показал на шею. — Достал меня и Рамзес и прочие… Сообщи и ты в Центр, что я устал и хочу воевать… Меня там не понимают…

— Ладно, Саид, успокойся, — сказал Кямаль. — Я сообщу. Что за проблемы с русским мальчишкой? Ты же его, вроде, завалил… Квеийс, разберемся, давай адрес.

Узнав, что ситуация связана с районом Насер-сити, где компактно проживают русские военные специалисты, Кямаль задумался.

— Нет, туда я людей не пошлю. И вообще… Саид, ты в своем уме? Нам еще не хватает сцепиться с русской контрразведкой!?

— Кямаль, я засветился, но Центру в деталях не сообщал… Пойми правильно… А насчет русского, может, найдешь вариант… Ну, например, использовать какого-нибудь местного…

— Понимаю, — сказал Кямаль и посмотрел на Саида. — Всесильный израильский спецназ просит оказать помощь в ликвидации ненужного человека. — Он ухмыльнулся. — Мне кажется, ты действительно не на своем месте. А?…

— Не бери на себя больше, чем можешь, Кямаль! — возмутился Леви. — Если я попросил тебя о помощи, это не значит ничего кроме помощи в конкретной ситуации. Я могу очень многое — тебе и не снилось!

Он снял темные очки и смерил своими жесткими серо-голубыми глазами низкорослого полненького моссадовца с круглым животиком, нависающим над брючным ремнем, внешне — типичного каирского чиновника невысого ранга. Тому стало не по себе. Взгляд Хагая Леви, человека, привыкшего убивать, обезоруживал любого.

— Ладно, не переживай, Саид, найдем какого-нибудь каирского хулигана, — сказал Кямаль, криво улыбнувшись и вытирая платком вспотевший лоб. — Не надо ломать копья, мы — в одной лодке. Извини, если был резок…

— Ты был не резок, Кямаль, — сказал Леви. — Ты был, извини, просто неправ в этом разговоре со мной. Если я тебя о чем-то прошу, надо это вы-пол-нять! Понял?

— Да, — ответил Кямаль.

— Маа саляма, — попрощался Леви, надевая темные очки. — Надеюсь, ты все понял? Кямаль! Связь в прежнем режиме…

Кямаль, далеко не последний разведчик-нелегал в каирской резидентуре Моссада, человек с безупречной легендой, успешно работающий в системе уже который год, проводил глазами удаляющегося Саида.

С каких это пор, подумал он, мне будет что-то приказывать этот выскочка, случайный в нашей конторе человек? Да, пора его отзывать…

…Полещук вышел на освещенную часть улицы и остановился в ожидании такси. Быстро темнело, и после сверкающей неоном рекламы площади Рокси, примыкающие к ней улицы казались темными. Узкая улица Султана Селима была безлюдной, лишь один человек шел по направлению к нему. Что-то в нем показалось подозрительным. Но что? Это был обычный молодой египтянин среднего роста в брюках и рубашке с коротким рукавом. Правая рука в кармане брюк, в левой — незажженная сигарета.

— Мистер, прикурить не найдется? — спросил прохожий по-арабски, быстро оглянувшись по сторонам.

Полещук не успел ответить, насторожившись словом «мистер», которое из уст незнакомца звучало странно по отношению к нему, человеку почти арабской внешности.

— Огонька, — повторил прохожий, и в его правой руке в свете фонаря сверкнул нож…

В Военном институте иностранных языков физподготовка была не в особом почете, значительно больше внимания уделялось другим дисциплинам — иностранным языкам и марксистско-ленинской подготовке, но один из преподавателей физо, майор небольшого роста, заслуженный мастер спорта СССР, плевал на другие предметы, и добился того, что несколько приемов боевого самбо многие слушатели усвоили до автоматизма. Это — защита от ударов ножом сверху, снизу, ногой…

Полещук блокировал скрещенными руками руку с ножом, и нанес ему сильный удар в пах. Тот заорал от боли. Сделав захват руки противника, Полещук мгновенно завел ее за спину и резко повернул кисть на излом. Египтянин крикнул, нож выпал и зазвенел, ударившись об асфальт. Услышав хруст кости, Полещук швырнул незнакомца на землю и отошел, занеся ногу для удара. Очень хотелось добить ногой негодяя, но тот корчился со стонами на грязном асфальте и Полещук понял, что в этом уже нет необходимости. Он все-таки резко пнул его ногой.

— Огоньку тебе, ублюдок! — не выдержал Полещук. — Козел! На кого напал, скотина!

Собралась толпа людей, раздался свисток полицейского. Двое полицейских в пропотевшей черной форме протиснулись сквозь толпу, защелкнули наручники на запястьях вопившего от боли незнакомца, нашли его нож, и потащили к машине. Полещук пошел с ними, понимая, что в этот раз отвертеться от участка не получится…

В участке Полещука допросили, посмотрели его документы, предложили заполнить бланк протокола. Когда дежурный полицейский увидел, как Полещук пишет арабской вязью протокол, он подошел к задержанному и двинул ему кулаком по лицу. «Ты — животное, хайван! — сказал он. — Русский не только говорит по-арабски, а даже умеет писать! Они, русские, защищают нашу страну на Суэцком канале! А ты, хайван, на него с ножом!»

Посмотреть на русского, который говорит и пишет на арабском языке, собрались все полицейские, и каждый из них посчитал своим долгом пнуть ногой или ударить рукой задержанного. К концу заполнения протокола на того было страшно глянуть, он лежал окровавленный на цементном полу и издавал странные хрюкающие звуки.

— Сейид Искяндер, — сказал дежурный офицер, провожая Полещука к машине. — Этого хайвана мы посадим минимум на пять лет. Не сомневайтесь!

— Офицер, — мотнул головой Полещук в сторону арестанта. — Он же не доживет до суда! Вызовите врача!

Полицейский промолчал.

В два часа ночи на полицейской машине Полещука доставили в Насер-сити. Сопровождающий офицер поговорил с охранником, тот отдал честь, и Полещук направился к лифту, размышляя, у кого из коллег можно найти спиртное…

Утром доложат полковнику Бардизи, подумал он, далее — по цепочке, слава Богу, завтра на канал, а эти пусть судят и четвертуют преступника. У кого же есть хоть сто граммов хотя бы египетского бренди? Полещук конечно же понимал, что полиция его найдет, потому что от таких заморочек невозможно скрыться. Даже на Суэцком канале. Но сейчас надо срочно выпить! Выпить!!!

…Сережа Лякин, к счастью, был в своей комнате, но ничего спиртного у него не оказалось.

— Все вчера выпили, — сказал он, обескураженно взлохмачивая волосы на голове. — Дважды смотались в аптеку за спиртягой… А ты откуда взялся? Щука, что-то случилось?

— Серега, потом расскажу! — расстроенно произнес Полещук. — Черт возьми, неужели ни у кого ничего нет?

— Саня, все спят, из наших — никого! А что случилось-то?

— Так, Сереж, пока ни слова! Пошли в аптеку! Одевайся!

— Нет, ты совсем охренел! — сказал Лякин. — Завтра на канал! Щука, ты в своем уме? Меня генерал по стенке размажет…

И Лякин, бурча что-то под нос, пошел одеваться.

…В ближайшей аптеке взяли поллитровый флакон спирта. Полещук молчал. На пятачке купили «Кока-колу».

— Закусь какая-нибудь есть? — нарушил молчание Полещук.

— Есть, — коротко ответил Лякин. — Ты мне, наконец, скажешь, что произошло?

— Потом, — промолвил Полещук. — Надо сначала выпить…

Выслушав рассказ Полещука, Лякин скептически улыбнулся.

— Ну, и что? Подумаешь, какой-то ублюдок с ножом! Ты же его уделал? Молодец!

Он закурил и, задумчиво глядя на облачко голубого дыма, поднимающегося к потолку, сказал:

— Хрен его знает, где нам суждено… В Бога я не верю, но судьба… Давай, старик, выпьем! Я же тебе давно говорил: или на канале нас бомба найдет, или…