Бородинское поле

говорил командир полка, а потому, что это был родной брат

Вари, образ которой сопровождал его повсюду. Олег бежал

навстречу танку уверенно и легко, совершенно не чувствуя

страха. Он даже не знал, один там, на восточной опушке, танк

или несколько, словно это не имело особого значения. Лесная

чаща позволяла бойцам приблизиться к танку незамеченными

на расстояние верного броска гранаты или бутылки, стволы

деревьев служили неплохим укрытием от пуль.

Очевидно, и танкистов охватили сомнения, как только

они прошли по лесу первые полсотни метров, подминая под

себя засыпанные снегом, точно одетые в маскхалаты,

молодые елочки, за которыми им чудились притаившиеся

гранатометчики. И когда командир немецкого танка

почувствовал два щелчка по броне - стреляли невидимые

бронебойщики, - он принял благоразумное решение: дав

задний ход, быстро вывел танк на опушку, одновременно

поливая лес из пушки и пулемета. Танк пошел вдоль леса в

южном направлении метрах в пятидесяти от опушки, так, чтоб

до него не долетела граната. Командир танка, видно, был

опытным и осторожным. Вскоре он вышел на южную сторону

леса - ко второму танку и остановился невдалеке от него,

пройдя благополучно через минный пояс. Сухов и бойцы

досадовали: надо же, должно, в промежутке двух мин

проскочил. Просто повезло ему.

Началась дуэль двух танков и бронебойщиков, которая,

впрочем, продолжалась не более десяти минут. Ее прекратили

танки, уйдя восвояси. И тут только Сухов сообразил, что эти

два фашистских танка, в сущности, прикрыли отход своих

пехотинцев, отвлекли огонь взвода на себя. Сухов был огорчен:

позволил немцам перехитрить себя. Он отослал пулеметчиков

и бронебойщиков по своим отделениям, сам пошел на КП,

чтобы по телефону доложить командиру полка о том, что

попытка двух танков прорваться в расположение взвода

отражена без потерь с обеих сторон. Но оказалось, что

полевой телефон не работает. Должно быть, где-то обрыв

провода. Остапов вызвался проверить и исправить. Сухов

согласился. Олег быстро нашел место обрыва: нетрудно было

догадаться - там, где танк прошел. Он соединил провода и

замотал изоляционной лентой. Через полчаса Сухов уже

разговаривал по телефону с Судоплатовым, докладывал

обстановку.

- Хорошо, товарищ Сухов, будьте начеку, - сказал

начальник штаба. - Немцы могут повторить атаку на нашем

участке. Сейчас они наступают на Акулово.

И действительно, в стороне Акулово вовсю гремел бой, и

даже по доносившимся сюда выстрелам и разрывам можно

было догадываться о его ожесточенности. А здесь было тихо.

Сухов решил пройти по отделениям и рассказать

солдатам о том, какие уроки нужно извлечь из только что

закончившегося боя, из которого, несмотря на

беспрепятственный отход фашистских автоматчиков, взвод

вышел победителем. И в самом деле: автоматчиков с танков

сшибли? Сшибли. Танки в расположение взвода не

пропустили? Не пропустили. И все обошлось без потерь. Но не

это он считал главным, а ту убежденность, что в лесу танки не

страшны, если они идут без прикрытия пехоты. В лесу танк

беспомощен, лес для него - опасная ловушка. Вот эту мысль

он и старался внушить каждому бойцу.

После полудня над расположением полка снова

появились "хейнкели". Они бомбили главным образом

артиллерийские позиции, но несколько бомб сбросили и на

лесной островок Сухова. Бомбы эти не причинили никакого

вреда. А потом начался минометный и артиллерийский

обстрел. По взводу Сухова били тяжелые минометы.

Некоторые мины рвались вверху, ударяясь о деревья, и их

осколки представляли опасность даже для бойцов,

укрывшихся в стрелковых ячейках. Именно таким осколком

был ранен лейтенант Сухов. Ранение было серьезным, рану

тотчас же перевязали двумя индивидуальными пакетами. Но

Остапов понимал, что нужна хирургическая операция,

раненого надо безотлагательно эвакуировать, и он позвонил

командиру полка. Выслушав Олега, Глеб сказал официальным

тоном:- Товарищ Остапов, командование взводом примите на

себя. Раненого нужно доставить на медпункт. У вас есть какие-

нибудь средства, носилки, что ли?

- Носилок нет, товарищ подполковник, - ответил Остапов.

- Да если и были бы, то на носилках трудно по глубокому снегу

нести. Нужна какая-нибудь волокуша, а еще лучше - санки.

- Да, санки, конечно, лучше, - согласился Глеб и

внимательно посмотрел на стоящую рядом Сашу.

Она поняла его взгляд и второпях проговорила:

- У нас есть санки, я пойду за ним и привезу.

А на другом конце провода Остапов говорил:

- Мы попытаемся что-нибудь из лыж соорудить. Хотя не

знаю, получится ли, снег глубокий и рыхлый.

- Не нужно, Олег Борисович, мы пришлем санки.

Встречайте санинструктора на восточной опушке, - перебил его

Глеб и, положив трубку, устремил глаза на Сашу.

- Можно идти? - спросила она разрешения,

- Одной нельзя, тяжело будет. Да и возвращаться

придется в потемках, - ответил Глеб и озабоченно обвел

взглядом землянку, в которой кроме них находились

Судоплатов, Думбадзе, Коля и боец-связист.

Саша посмотрела на сына, который сверлил ее

вопросительным, полным готовности взглядом. Потом этот

взгляд, уже умоляющий, Коля перевел с матери на Глеба. Но

Глеб не хотел отпускать от себя Колю и в свою очередь

довольно красноречиво посмотрел на Думбадзе. Этот

бессловесный обмен взглядами, до конца всеми понятый,

продолжался в течение каких-нибудь трех минут, пока Иосиф

не сказал, вытянувшись по струнке:

- Я готов, товарищ подполковник.

- Идите. - Глеб перевел глаза с Думбадзе на Сашу,

прибавил тихо: - Будьте осторожны.

Саша и Думбадзе взяли маленькие санки, постелили на

них соломы, укрыли попоной, бросили на санки одеяло и

быстро направились к лесному островку, до которого было

рукой подать. Однако идти пришлось по снежной целине, и до

места они добрались минут через сорок. Как было условлено,

их встретили на опушке леса. Здесь уже находился и раненый

лейтенант, которого бойцы осторожно доставили сюда.

Щупленький паренек в белом маскхалате поверх ватника

негромким печальным голосом представился Думбадзе, хотя

они уже и были знакомы:

- Помощник командира взвода сержант Остапов.

- Командир взвода, - поправил его Думбадзе, протягивая

Олегу свою маленькую, но крепкую руку.

Сухова бережно уложили на санки и накрыли одеялом.

Он был в сознании и тихо стонал, изредка открывая глаза.

Думбадзе похлопал Остапова по плечу, напутствуя:

- Держись, дружище, ты молодец. Сухова и тебя за

сегодняшний бой к наградам представили.

. - Боя-то особого и не было, - с некоторым недоумением

пожал плечами Олег. - Так, постреляли малость, пошумели.

- И под шумок сбросили с танков пехоту, не допустили на

наши батареи, - задорно сказал Думбадзе и, взяв санки,

шагнул на поле.

Саша подала Олегу руку и, пристально глядя в его

осунувшееся строгое и грустное лицо, сказала:

- А я вас несколько другим представляла, Олег

Борисович. На фотографии вы не такой.

Он слегка улыбнулся и ответил с искренней теплотой в

голосе:

- Зато вас я сразу узнал: вы - Александра Васильевна.

Варя мне писала.

Саша торопливо закивала головой, помахала приветливо

рукой и, проваливаясь в снег, побежала догонять Думбадзе.

- Давайте, Иосиф, я повезу.

- Ни в коем случае.

- Тогда вдвоем. - Она взялась за веревку и пошла рядом

с Думбадзе, помогая тащить не очень тяжелые санки. - И

вообще вам не нужно было идти, я вполне одна могла