Опасная граница: Повести

— Значит, ему в лес не хочется?

— Он говорит, что таким образом мы убьем Маковеца.

— Но спасем шестерых. Вашу жену, вашу дочь...

— Что же делать? — вздохнул Стейскал.

— Подождем немного, тем более что Гентшель обещает туман. Посмотрим...

Стейскал вернулся в дом, а Марван направился к шоссе. Над болотом появились первые клочья тумана.

На шоссе раздались шаги.

— Стой! — скомандовал Марван, как только человек приблизился.

— Не стреляйте! — испуганно отозвались по-чешски.

— Кто идет?

— Почтмейстер Карлик.

— Подойди ближе! Один!

— Со мной никого нет.

Под ногами почтмейстера заскрипел песок. Марван включил фонарик — узкий луч высветил долговязого человека.

— Это правда я, Карлик. За мной никто не идет, не бойтесь. Можете мне верить.

— Что ты здесь делаешь?

— Меня подняли с постели. Иди, говорят, в Вальдек. Там чехи. Потолкуй с ними.

— Мы думали, ты хочешь присоединиться к нам.

— Я не могу, вы ведь знаете... Если бы я был один...

— Тебя арестовали?

— Меня? Нет, меня никто не арестовывал.

Их разговор привлек внимание остальных защитников станции.

— Зачем же его арестовывать? Он же пользуется их доверием, — с издевкой сказал Юречка.

Карлик разозлился:

— Я ни во что не вмешиваюсь. Служу как надо, почта у меня в порядке. А остальное меня не касается.

— Кому служите, пан почтмейстер?

— У нас пока республика!

— Мы тоже так думаем. Но вот те, кто тебя послал...

Карлик пристыженно молчал.

Многие годы он работал на кенигсвальдской почте. Женился на немке, у них было много детей.. В Семье говорили только по-немецки, его жена за все это время не выучила ни одного чешского слова.

— Так зачем ты пришел, Карлик? — спросил Марван.

— Пан Марван, я...

— В чем дело?

Карлик нерешительно переступал с ноги на ногу, не зная, с чего начать.

— Пан Марван, мне нужно с вами поговорить, — вымолвил он наконец.

— О чем?

— Ну... обо всем. Ведь стрельба и убийства — это же бессмысленно...

— В этом мы с тобой согласны, Карлик.

— А вы нас выманили на свет, зря подвергаете опасности,— зарокотал бас Пашека. — Все в тень!

— Добрый вечер, пан начальник, — подобострастно поздоровался почтмейстер.

— Уже утро, Карлик, — резко ответил Пашек. Он привык наводить страх на людей.

— Да-да... Вы правы...

— Быстро! Что вы хотите? Говорите! — торопил Пашек почтмейстера.

— Я... вы ведь меня знаете, паи начальник, я мухи не обижу, — начал оправдываться почтмейстер. — Я ненавижу насилие.

— Вы это нам пришли сообщить? — насмешливо спросил Пашек.

— Может, у него автомат под пиджаком, как у тех парламентеров, — заметил Юречка. — Обыскать бы его.

— Подожди, Иржи, — успокоил его .Марван и обратился к почтмейстеру: — А вы говорите по существу..,

— Панове, соглашение уже подписано.

— Какое соглашение?

— Об отторжении Судет.

— Кто его подписал?

— Правительство.

— Откуда ты знаешь?

— Эти сведения достоверны. Даже если правительство попытается возражать, фюрер все равно заставит его подписать соглашение! — повысил голос почтмейстер.

— Подожди, ты сам себе противоречишь. Сначала сказал, что правительство уже подписало, теперь говоришь, что его заставят подписать. Так не пойдет. Нас не запугаешь.

— Ей-богу, пан Марван, это правда!

— Я знаю, почтмейстер, ты с ними заодно, по почему тебе именно сейчас поручили завлечь нас в западню? — грустно спросил Марван.

— Пресвятая дева, я повторяю только то, что мне приказали!

— Ты ведь тоже чех, — с упреком произнес Юречка.

— При чем здесь это? — вздохнул почтмейстер. — Для меня сейчас главное — выжить. Семья на шее, дюжина детей, вы понимаете... мое положение...

— Вы нам так и не сказали, чего хотите от нас, — заговорил Пашек. — Из вас приходится все тащить клещами.

— Ну... вы должны немедленно сложить оружие. Не только вы, но и фуковский и шлукновский отряды...

— Следовательно, ты думаешь... — начал Пашек, но Марван сильно сжал ему плечо и тот замолчал.

— Да, мы все здесь и ждем вас. Тридцать человек, три пулемета и много гранат. Вы зубы о нас обломаете. Все!

— Иди, скажи это своим собратьям! Всех перестреляем! — Гневный голос Пашека был слышен даже в лесу.

— Они меня послали, чтоб по-хорошему...

— Значит, мы должны сложить оружие? — переспросил Марван.

— Стало быть, вы боитесь, что утром сюда придут паши солдаты?! — воскликнул Пашек.

— Никто вам на помощь не придет. Солдаты сидят в укреплениях. Вы остались одни. Но вы должны уйти отсюда, как и другие чешские отряды. И вы это знаете.

— Это ты хорошо сказал, почтмейстер, — с горечью проговорил Марван. — Ты, оказывается, уже считаешь себя одним из них.

— Не важно, кем я себя считаю, — устало отозвался Карлик. Ему было холодно, но он был обязан выполнить задание. — Подумайте о людях, которые могут погибнуть. Сложите оружие и отправляйтесь домой.

— А почему нельзя уйти с оружием? — спросил Марван.

— Это приказ: чехи должны сложить оружие и уйти!

— Я знаю, чего вы хотите: уговорить нас сейчас, а потом хвастаться, будто сыграли важную роль в ликвидации чешского отряда.

— Я ничего не хочу. Утром сюда придут отряды «корпуса свободы». У них гранаты, пулеметы. Вы все погибнете. Но зачем? Люди, опомнитесь!

— Плевать мы хотели на ваш «корпус свободы»! — воскликнул Юречка. — Утром здесь будут наши танки с солдатами. И вы еще побежите от нас!

— Нас здесь достаточно. Тридцать человек, три пулемета. Так и передай, Карлик, — сказал Марван.

— Передам, пан Марван.

— А теперь уходи, иначе мы повесим тебя на каштане у костела.

— Люди, люди, не сходите с ума! У меня жена... дети...

— А кто нам гарантирует безопасность, если мы сдадимся? — спросил Пашек.

Он все еще не отказался от мысли о капитуляции. Думал о том, что Карлик прав, что сопротивление бесполезно. Но можно ли доверять немцам?

Почтмейстер молчал, соображая, что ответить. Он знал, что никакой гарантии нет.

— Чтобы нас отделали, как Гентшеля? Покорно благодарю! — воскликнул Юречка.

— Что ты нам посоветуешь, Карлик? — тихо спросил Марван. — Как чех и как порядочный человек, ведь ты всегда был порядочным человеком.

Карлик испуганно оглянулся назад, с минуту молчал, потом сказал еле слышно:

— У нас много убитых. И бабы из деревни натравливают мужиков, чтоб отомстили. Плохи дела, пан Марван, лучше уходите.

— Спасибо, Карлик.

— Вы убили зятя сапожника. Он теперь как безумный, готов уничтожить весь свет.

— Теперь мы хоть знаем, что нас ожидает в случае сдачи, — так же тихо ответил Марван. Потом повысил голос, чтобы его услышали на лугу: — Передай своему командиру, что мы не сдадимся. Нас здесь много, и мы будем защищаться. А еще скажи, если все спокойно разойдутся по домам и сдадут оружие в жандармском участке, мы никого не тронем.

— Сдавайтесь! Это бессмысленно! — воскликнул Карлик.

— Всех пересажаю! — прогремел бас Пашека.

Карлик повернулся и исчез в темноте.

— Быстро в дом! — приказал Пашек. — И чем меньше мы будем появляться на свету, тем лучше. Они считают, что здесь кроме нас люди из Фукова и из Шлукнова, поэтому и не отваживаются атаковать.

— Думаете, они ему поверят? — спросил Стейскал, когда они возвращались к дому.

— Они, вероятно, считают, что станция обороняется большими силами, а погибать им, конечно, не хочется, — произнес Марван.

Он задержался у входа в дом, шаря по карманам. Наконец нашел сигареты и спички. На мгновение пламя осветило его лицо. Со стороны шоссе, где только что исчез почтмейстер, треснуло несколько выстрелов. Нули защелкали по крыше и стенам дома.

— Подлецы! — воскликнул Юречка. — Даже не дождались своего парламентера.

Потом с шоссе раздалась автоматная очередь. Марван вскрикнул, сигарета выпала у него изо рта. Он хотел сказать что-то, но из горла вырвался хрип. Он выпустил карабин и начал тяжело оседать на землю.