Рассказы про «Катюшу»

противника на направлении главного удара наших войск.

Дивизион Куйбышева получил задачу вместе со ствольной артиллерией,

приданной дивизии полковника Люхтикова, подавить огневые точки противника,

накрыть его в местах сосредоточения.

По условному сигналу все наши артиллерийские части одновременно

открыли огонь. Дивизион Куйбышева последовательно произвел три залпа.

Попадание было отличное! Гвардейцы подожгли и вывели из строя шесть

танков, уничтожили около ста вражеских автомобилей. А когда наша пехота

начала атаку, гвардейцы открыли огонь, громя вражеские силы,

накапливавшиеся для контратаки.

15 декабря 1941 года дивизион Куйбышева вместе с передовыми

стрелковыми подразделениями вошел в Клин.

На западной окраине города командир дивизиона встретился с

полковником Люхтиковым. В Клину еще дымились пожары, еще слышались залпы

артиллерии, уходившей дальше на запад.

— Спасибо, Куйбышев, — поблагодарил командир дивизии. — Ваши

гвардейцы поработали хорошо!

Вглядываясь в синеватую морозную даль, где все еще вспыхивали зарницы

артиллерийских выстрелов, Куйбышев ответил:

— Стреляли не мы одни. Вся артиллерия работала.

— Верно. Но залпы «катюш» наши бойцы теперь узнают безошибочно. И

когда они слышны, у солдат становится веселей на душе.

Дивизион гвардии старшего лейтенанта Куйбышева продолжал наступать на

запад.

— Мы не давали врагу опомниться, — рассказывал секретарь партийного

бюро дивизиона гвардии сержант Хрулев. — Как всегда, впереди были

коммунисты. Расчеты боевых машин, которыми командовали члены партии

Распопов и Лысиков, воевали особенно отважно. Они обрушивали меткий огонь

на немецкие бронеавтомобили и артиллерийские батареи. Коммунисты

мужественно переносили все тяготы зимних боев и всегда приходили на помощь

другим. Командир дивизиона коммунист В. Куйбышев в дни боев был ранен. Но

он отказался отправиться в госпиталь и остался на передовых позициях... У

нас была дружная боевая семья. Мы собрались с разных мест. С берегов

Азовского моря прибыл на фронт командир боевой машины гвардии сержант

Поздов, из Донбасса — отважный гвардеец Миняйлов, с Кубани — водитель

Трунов... Всех не перечесть... В боях за родную столицу мы крепко

подружились и, получив хорошую боевую закалку, были готовы с еще большей

отвагой сражаться с врагом.

* * *

В период войны фронтовики-гвардейцы написали много песен-маршей о

зарождении своих частей, о славном пути, пройденном ими. И когда в этих

песнях говорилось о первых страницах боевой летописи реактивной

артиллерии, фронтовые поэты находили почти одни и те же слова: «Мы

родились в дни битвы под Москвою...»

У стен столицы, в пламени сражений родилась советская реактивная

артиллерия, на дальних и близких рубежах обороны Москвы «катюши» получили

боевое крещение, с тех рубежей начался их путь на запад.

Москвин приехал после полудня. Его запыленная, со множеством вмятин

«эмка» остановилась в саду, среди старых раскидистых яблонь. Здесь

располагался дивизион: в саду, под густой листвой, стояли боевые машины, в

овраге, под камуфляжными сетями, — грузовики с боеприпасами и

бензозаправщик.

Москвин прошел в хату и приказал ординарцу вызвать начальника штаба и

командиров батарей.

Собрались быстро.

Капитан-лейтенант Москвин, командир 14-го отдельного гвардейского

минометного дивизиона, был морским артиллеристом. Командиры батарей,

взводов, боевых машин и разведчики тоже пришли из флота.

Осенью 1941 года комендоры* сражались на Западном фронте. На

вооружении у них были ствольные артиллерийские орудия. В трудные дни

московской обороны моряки попали в окружение... Кончились боеприпасы,

вышли из строя орудия. Но комендоры продолжали сражаться. Они поднимались

в атаку, идя в рост, сбросив бушлаты, оставаясь в одних тельняшках...

Фашистская пехота не раз откатывалась назад.

_______________

* К о м е н д о р — морской артиллерист.

Однажды моряков атаковали немецкие танки... Мичман Шахов первым

выдвинулся вперед и гранатами подорвал головную машину. Его товарищи

подбили еще один вражеский танк. Комиссар Белозерский вновь поднял

краснофлотцев в атаку. Комиссара сразила вражеская пуля. Смертельное

ранение получил и командир дивизиона. Командование принял на себя

капитан-лейтенант Арсений Москвин, боевой балтиец... Орудия, брошенные

немцами, комендоры повернули на врага. На помощь пришли

соседи-артиллеристы, тоже выходившие из окружения. Действуя согласованно,

они выбили немцев из трех деревень и вырвались из кольца окружения.

В начале ноября моряки были уже в Москве. Воинам, прошедшим трудные

испытания, вручили новую технику — боевые машины реактивной артиллерии.

Так родился 14-й отдельный гвардейский минометный дивизион. Он был в числе

тех, кто остановил врага на последних рубежах перед столицей, кто гнал его

по заснеженным полям Подмосковья.

Хотя моряки давно расстались со своим кораблем, но они по-прежнему

называли себя комендорами, друг друга звали мичманами и старшинами, повара

именовали «коком», а лесенку, по которой поднимались в штабную машину, —

«трапом».

— Мы только временно на берег списаны, — говорили о себе

гвардейцы-моряки.

Боевая спайка, приобретенная в буднях корабельной жизни, помогала и в

боевых делах на суше.

...Москвин, собрав офицеров, объявил:

— Я только что возвратился со сбора командиров частей. Командование

оперативной группы ставит перед нами новую, скажу прямо, небывалую задачу:

овладеть стрельбой прямой наводкой по танкам, мотоколоннам, атакующей

пехоте...

Он оглядел присутствующих и увидел на их лицах недоумение.

— Прямой наводкой по танкам, — твердо повторил Москвин. — Я вижу, вы

удивлены. Наши наставления требуют вести огонь только с закрытых позиций и

по заранее разведанным целям. Знаю. «Выходить на огневые позиции, имея

прикрытие в составе взвода автоматчиков...» — учит наставление. И это

известно. Но сейчас все это устарело.

Последнее слово он произнес почти по слогам, словно желая

предупредить возможные возражения.

— Мы — новый вид полевой артиллерии и должны воевать так, как

положено такой артиллерии...

Москвин говорил убежденно, чувствовалось, что он сам уже поверил в

это, убедился на практике во время сборов, и доводов в защиту новой

тактики у него хватит.

— На Западном, Ленинградском и Юго-Западном фронтах гвардейцы уже

стреляют прямой наводкой, и результаты хорошие.

— С какой дальности они ведут огонь? — спросил командир батареи

Бериашвили, высокий плечистый грузин, не очень разговорчивый, но в делах

горячий.

— 1500 метров.

Бериашвили пожал плечами.

— Не верится?

— Так точно! — искренне признался командир батареи. — Направляющие на

наших боевых машинах как поставлены? — спросил Бериашвили.

— Известное дело, они расположены поверх кабины водителя, — улыбнулся

Москвин.

— Значит, направляющие всегда имеют довольно большой угол возвышения.

А нам надо стрелять на малую дальность? Как же уменьшить угол

возвышения?.. А рассеивание... Ближние снаряды будут ложиться в двухстах —

трехстах метрах от боевой машины.

— Так, так... На сборах командиров частей я задал точно такой же

вопрос, — мягко, с улыбкой, оказал Москвин. — Давайте разберемся.