Журавли покидают гнезда

— Жизнь прожили вместе, а тебя я так и не узнал… — сказал он и добавил: — Даже тигрица не пожирает своих детей. Нет, не пожирает.

— Вам следует уйти, — повторил переводчик, шагнув к нему.

Санхо ничего не слышал. И только когда офицер коснулся его плеча, он очнулся и медленно, пошатываясь, побрел прочь. Никогда Синдо не кидалась ему вслед, сдерживала себя. А сейчас ее руки были притянуты к телеге. И хорошо, что она на привязи. Стало быть, так нужно…

Ее отвязали. Отвязали и Юсэка. Офицер жестом приказал им идти. Они шли через двор, минуя бараки, стараясь идти твердой поступью мимо стоящих в ряд солдат, за которыми толклись хуторяне. И поднялись на холм. Неподалеку в стороне стояла одинокая березка с ожившими листьями, та самая, в тени которой летом пряталась Синдо. Вчера было тихо, безветренно. Было и солнце, и Петр Мартынов был рядом. Сегодня дул ветер и небо хмурое, как лица офицеров, стоявших рядом. Среди них Синдо увидела и Макуру. Он подошел к ней, развязал руки, сказал негромко:

— Сожалею, что большевики выносят приговор себе сами. Прощайте.

— Погодите, — остановила его Синдо. — До сих пор я ничего не просила. Могу я надеяться, что вы будете искренним?

— Говорите.

— Скажите, Ленин жив?

— Ленин?..

— Я жду честного ответа. Вам опасаться нечего: мертвые рты не разжимают.

— Да. Он жив.

Синдо благодарно кивнула и подошла к Юсэку.

— Подними голову, гвардеец! — сказала она, прижимая его к себе. — С тобой, Юсэк, оказывается, дружить можно.

Юсэк гордо, как и она, вскинул голову. Сквозь плотные тучи прорывались лучи солнца, а навстречу им, громко курлыча, тянулась журавлиная стая.

— Глядите, глядите — журавли! — закричал Юсэк, показывая на небо. — Я знаю, куда они летят! Они летят к теплу, к свету, к счастью!..