-->

Направить в гестапо

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Направить в гестапо, Свен Хассель-- . Жанр: Военная проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Направить в гестапо
Название: Направить в гестапо
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 353
Читать онлайн

Направить в гестапо читать книгу онлайн

Направить в гестапо - читать бесплатно онлайн , автор Свен Хассель

Получив короткую передышку от ужаса и безумия Восточного фронта, Свен и его братья по оружию — ветераны из штрафного танкового полка вермахта — прибыли на передислокацию в Гамбург. Но фронтовики быстро обнаружили, что и дома им не обрести желанного покоя. Повсюду рыщут нелюди из СС и гестапо, хватающие инакомыслящих и истязающие их в своих адских застенках… Очередной роман-бестселлер знаменитого писателя-фронтовика С. Хасселя рассказывает о грустной побывке «чужих среди своих» на негостеприимной родине…

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

Перейти на страницу:

— Споем! Ребята, приготовились к песне о Гамбурге! Ну, все вместе…

Комнату заполнил хор голосов. Хрипло, немелодично, не в такт, не в лад мы заревели любимую песню Бернарда о Гамбурге:

Das Herz von Sankt Paul
Das ist meine Heimat,
In Hamburg, da bin ich zu Haus [62].

Оборвал песню Штайнер: он, шатаясь, вернулся из туалета и объявил, что там на полу валяется первый мертвецки пьяный. Все весело, оглушительно загалдели и устремились в туалет, чтобы осмотреть жертву неумеренности. Это был какой-то фельдфебель. Лежал он совершенно без чувств, и никакое грубое обращение не могло привести его в себя. Под неистовые ликующие крики шестеро самых крепких вынесли фельдфебеля и бросили в канаву. Порта хохотал так долго и громко, что вывихнул челюсть, но Малыш быстро вправил ее точным апперкотом.

Через час в канаве оказались еще семеро. Празднование дня рождения Поильца Бернарда медленно утихло в море пролитого пива и пелене табачного дыма. Пол был усеян мусором и телами пьяных. Сам Поилец лежал вверх спиной в каком-то ящике.

Мы, восемь человек из Двадцать седьмого полка, шли рука об руку, занимая весь тротуар и половину проезжей части, поддерживая друг друга в темноте по пути в казарму.

— Хочу пить! — выкрикнул Порта, и скученные дома узкой Гербертштрассе отбросили ему эти слова повторяющимся эхом.

У станции метро мы увидели старика, мучавшегося с кистью и ведерком клея, чтобы прилепить объявление, и, само собой, остановились помочь ему. Старик почему-то испугался и заковылял прочь в первом тусклом свете утра, предоставив нам довольно неловко управляться с афишей.

— Ш-што там говорится? — спросил Порта.

Штайнер поднял ее и прочел вслух первое слово — ОБЪЯВЛЕНИЕ — но тут Барселона забрал ее и окунул в клей.

— Кто, черт возьми… — Порта потерял равновесие, упал и сделал нелепую попытку подняться, ухватясь за мои лодыжки. Мы оба оказались на земле. — Кто, ч-черт возьми, клеит афиши в это время ночи?

На то, чтобы приклеить афишу, у нас ушло около десяти минут. Мы опрокинули ведерко с клеем, потеряли кисть, разорвали лист пополам, прикладывали к себе и друг к другу, в конце концов прилепили к стене оборотной стороной наружу и не могли понять, почему не можем прочесть написанного. Тайна разъяснилась лишь когда Легионер, приваливавшийся к нам, чтобы не упасть, торжественно снял афишу и перевернул.

— Ш-што там говорится? — капризно спросил во второй раз Порта; он снова лежал на земле и не мог видеть надписи.

Штайнер с Барселоной, сблизив головы и приваливаясь один к другому, пытались разглядеть двоящиеся буквы. Теперь афиша была наклеена вверх тормашками. Надпись казалась мне русской. Штайнер произносил слова вслух, а Барселона вежливо поправлял его, когда он спотыкался на самых трудных слогах. Штайнер все повторял «спасибо» и «прошу прощенья», а Барселона спрашивал: «Ты не против, что я поправляю?», и сцена была совершенно очаровательной, только мы уже просто не могли стоять и ждать. Кто-то постоянно падал, и приходилось поднимать его.

— Друзья! — выкрикнул наконец Барселона. Он повернулся, прижимая палец к губам, глаза его были широко раскрыты. — Не пугайтесь! Сохраняйте спокойствие! Это сообщение из гестапо!

Штайнер, внезапно оказавшийся без опоры, качнулся вперед, уткнулся в стену и медленно сполз на землю.

— Так выпить хочется, — простонал он.

— Ш-што там говорится? — раздраженно спросил Порта в третий раз.

Барселона, пошатнувшись, вскинул руку.

— Кого-то должны повесить.

Слова произносил он с трудом. Глаза его бессмысленно округлились. Челюсть слегка отвисала.

Порта, видимо, удовлетворенный, повернулся, и его вырвало на лестницу метро.

Старик сел, привалясь спиной к столбу. Сделал попытку заговорить, чуть подождал, потом попытался снова. Нечеткие слова медленно следовали одно за другим.

— Кого… должны… повесить?

Барселона снова приблизил лицо к афише.

— Изменница фюрера… немецкого народа… и своей страны… будет казнена сегодня… в семнадцать часов пятнадцать минут… Эмилия Дрейер…

Мы подняли Порту со Штайнером и, держась под руки, пошли зигзагами ко Дворцу Правосудия. Барселона с Легионером икали и горланили:

Draguner sind halb Mensch, halb Vieh,
Auf Pferd gesetzte Infanterie [63].

— Эта женщина… та, которую хотят повесить… — я поискал взглядом, кто бы помог мне завершить фразу, но все были в не совсем подходящем состоянии. — Эта женщина, — заговорил я снова. Мы не… она не та, что мы…

Молчание.

— Может быть, — произнес Легионер.

— Умирает так много людей, — глубокомысленно заговорил Старик. — Они отправляются на войну. Умирают. Всех не упомнишь.

— Скоро мы отправляемся на войну, — сказал Хайде. — Батальон приведен в готовность.

— Ура! — закричал Малыш. — Я герой!

Мы повернули к казармам. Внезапно Порта опустился на четвереньки на бархатистую лужайку возле здания штаба. Не без труда принял сидячее положение. Мы, покачиваясь, встали над ним в ряд.

— Давайте споем для этих ленивых спящих охламонов, — предложил он. — Устроим небольшой концерт — оберст Хинка спит со шлюхой. — Попытался подмигнуть, но один глаз отказывался закрываться без другого. — Я знаю эту стерву — грязная, трипперная курва, обер-ефрейтору даже не захочет сказать, который час. Давайте устроим концерт, разбудим их.

Его голос понесся к казармам; грубый, сильный, как рев быка в агонии. Мы подхватили:

Im schwarzen Keller zu Askalon,
Da kneipt ein Mann drei Tag,
Bis dass er wie ein Besenstiel
Am Marmotische lag [64].

— Черт возьми, — выругался Легионер, презрительно швыряя свое снаряжение в угол. — Ну и дурацкая же работенка для человека моего возраста!

Он был инструктором по единоборству, и ему каждый день приходилось обучать новичков, постоянно поступавших к нам из тюрем, казарм и лагерей.

Малыш пожал плечами и сунул в рот кусок ветчины из консервной банки, которую стянул на складе восьмой роты.

— Чего ж занимаешься этим, если не нравится? — прошамкал он.

Невысокий Легионер ссутулился, закурил сигарету и медленно, задумчиво выпустил дым из ноздрей. Подался вперед и с любопытством поднес огонек к концу брюшка издыхающей пчелы, наблюдая за ее реакцией. Пчела сразу же погибла, и Легионер вздохнул. Потом распрямился и взглянул на Малыша.

— Можно спросить, почему ты стал солдатом?

— Очень просто, — ответил Малыш, брызжа прожеванной ветчиной во все стороны. — Выбора не было. Либо эта гнусная армия, либо голод на этих гнусных улицах — вот и пошел в армию. — Откусил еще ветчины. — Хотел в кавалерию, но мне сказали, что я слишком большой — слишком тяжелый для лошадей, — и отправили в пехоту. А там сплошная муштра! — произнес, предаваясь воспоминаниям, Малыш. — Изо дня в день маршируешь, пока едва с ног не валишься — да еще эти паршивые офицеры! — Он плюнул, забыв, что во рту еда, и стал ползать по полу, ища вылетевшие кусочки ветчины. — Я жил на пособие, и меня за человека не считали, пока не вступил в армию.

— Все правильно, — кивнул Легионер. — Согласен, выбора у тебя не было. Либо одно зло, либо другое… на мой взгляд, это не выбор.

— Конечно, черт возьми. Хотя, — Малыш утер рот тыльной стороной ладони, — в жизни всегда так, верно? А у тебя как сложилось?

— У меня? — Легионер мрачно улыбнулся. — Тоже не было выбора. Я не существовал на пособие, не имел серьезных осложнений с полицией — ничего такого. Только был без работы и голодал — в животе целыми днями урчало. Ел бумагу, когда удавалось ею разжиться; даже ее было нелегко достать, но боли в желудке от этого не проходили. И в тридцать втором году я послал Германию к черту и отправился к солнцу Франции — только когда я добрался до Парижа, он был таким же хмурым, дождливым и отвратительным, как Берлин.

Перейти на страницу:
Комментариев (0)
название