Пылающий остров

Никто не ждал удара с этой стороны. Было бы глупо после стольких приготовлений, после стольких мучений погибнуть в открытом море, так и не начав борьбы.

Несколько человек полезли вниз и, ныряя, старались найти место, где образовалась течь. Безрезультатно… Обнаружить щель не удалось. И снова выплескивали воду чем кто мог — ведрами, чашками, кружками, просто ладонями.

Через несколько часов упорной работы все заметили, что вода перестала прибывать.

Наступил вечер. Вода благодаря усилиям людей оставалась на прежнем уровне. Откачка же не прекращалась ни на минуту. Лишь к утру следующего дня уровень воды опустился на один дюйм. Значит, судно протекает уже не так сильно, как раньше. В чем же дело? С каждым часом воды становилось все меньше и меньше. Наконец можно было приостановить откачку. Люди передохнули час или полтора, и воды за это время не прибавилось. И только тут они поняли, в чем дело. Шхуна погрузилась в воду ниже обычного уровня. Обшивка, которая не находилась до этого в воде, рассохлась и стала протекать. Но за двое суток доски разбухли и щели закрылись.

«Гранма» продолжала двигаться в сторону Кубы.

Океан стих. И половина людей на судне — усталых, голодных, промокших, измученных — погрузилась в сон. Половина — потому, что на шхуне могли с грехом пополам прилечь только сорок человек. Остальные должны были стоять.

Солнце поднималось все выше, небо постепенно выцветало, как огромный кусок мокрой голубой ткани, вывешенной для просушки. Сорок спали вповалку, и с борта безжизненно свисали ноги и руки. Сорок чистили и смазывали оружие, покрывшееся после шторма пятнами ржавчины и белым налетом соли.

Как только на горизонте показывалась подозрительная точка, подавалась команда «Очистить палубу!», и восемьдесят два человека «очищали» ее, чудом втискиваясь в рулевую будку и каюту.

На третий день они увидели вдали корабль. Он шел навстречу. Как видно, это было мексиканское сторожевое судно. Люди приготовились к бою. Нетрудно сказать, чем бы кончился бой людей, вооруженных винтовками, против корабельных орудий. Но в плен они бы не сдались.

Между кораблями оставалось расстояние не более трех километров. И вдруг мексиканский корабль круто свернул и взял курс на север.

Пока все шло благополучно. Никто, кажется, не заметил «Гранму». Даже через Юкатанский пролив, совсем близко от западных берегов Кубы, они прошли, не встретив никого. Так, во всяком случае, думали на шхуне…

Настал четвертый день плавания. По расчетам капитана шхуны, судно находилось в одних сутках хода от берегов провинции Ориенте, на востоке Кубы. Там, недалеко от городка Никеро, на рассвете 30 ноября шхуну будет ждать несколько грузовиков под командой крестьянина Крессенсио Переса, чтобы перебросить отряд к городку, где они вступят в первый бой с солдатами Батисты.

В то же утро 30 ноября должно начаться восстание в городе Сантьяго-де-Куба под руководством Франка Паиса.

С рассвета повстанцы стали готовиться к высадке. Шхуна приобрела весьма колоритный вид. Ее пассажиры сбрасывали гражданскую одежду, распаковывали тюки и надевали сшитую в Мексике форму защитного цвета с красно-черными эмблемами «Движения 26 июля» на рукаве.

За кормой еще долгое время тянулась дорожка из цветастых рубашек, брюк, галстуков, шляп и прочей гражданской амуниции.

Фидель Кастро лично выдавал каждому боеприпасы, аккуратно пересчитывая патроны и обоймы.

Отряд был организован с расчетом на значительное пополнение в будущем. Поэтому руководил отрядом штаб из 13 человек. Остальные были разбиты на три роты: штурмовая рота, которая должна была идти в авангарде под командованием капитана Хосе Смита Комаса; центральная рота во главе с негром Хуаном Альмейда; и рота арьергарда, которой командовал Рауль Кастро, младший брат Фиделя.

Каждая рота состояла из трех взводов под командованием лейтенантов.

Взводы не делились на отделения: трудно было разделить семь человек…

В отряде были предусмотрены интендантство — три человека — и здравоохранение — Эрнесто Че Гевара.

…Днем 29 ноября раздался радостный и немного удивленный голос капитана шхуны Роке:

— Берег! Куба!

Вдали виднелись еле уловимые очертания берега. Было странно, что тихоходная яхта добралась до цели на полсутки раньше, чем предполагалось. Может быть, ошибка? Может быть, это не Куба?

Люди всполошились. Все бросились к левому борту.

Да, это была Куба! Но не восточная, а западная часть острова — оконечность мыса Гуанакабибе. Яхта только еще проходила Юкатанский пролив… Двухдневный шторм, видно, сыграл с экспедицией скверную шутку.

Это означало, что до берега Ориенте еще двое с половиной суток пути. Это значило, что высадка, назначенная на 30 ноября, не состоится, грузовики будут ждать повстанцев зря, а выступление Франка Паиса в Сантьяго будет бесполезным. Это означало, наконец, что тщательно разработанный план восстания срывается из-за проклятого океана, который сейчас так ласково стелется за бортом. Еще не начав боя, революционеры потерпели первое поражение.

Когда на берегу в Мексике встал вопрос — взять ли на шхуну достаточное количество провизии или как можно больше вооружения, — он был решен в пользу оружия и боеприпасов. Поэтому заранее установили очень жесткий суточный рацион: несколько ломтиков ветчины, два апельсина, витаминные таблетки и на троих одна банка сгущенного молока.

Два дня шторма уничтожили половину и этих скудных запасов пищи. Пресная вода в бачках смешалась с соленой и с машинным маслом.

На предстоящие двое с половиной суток пути не оставалось ни продовольствия, ни пресной воды. Конечно, двое суток голода не так уж страшны, однако не перед боем и не после изнурительного шторма.

Каждый из восьмидесяти двух со страхом думал о том, что произойдет завтра, когда Франк Паис и его друзья узнают, что отряд Фиделя Кастро не высадился на Кубе в назначенный срок!

…Восстание в Сантьяго-де-Куба началось ровно в шесть. К одиннадцати утра группа Франка Паиса захватила здание полиции, военно-морские казармы, телеграф, радиостанцию… Все шло по плану, правда не удалось взять казармы Монкада. Но не это беспокоило Франка Паиса. Он ждал подтверждения о высадке Фиделя. Подтверждения не было. Радио Мансанильо передавало фокстроты…

Прошел еще час, еще час и снова час. Вестей о Фиделе не было.

К вечеру на Сантьяго были брошены войска Батисты… Если высадка десанта не состоялась, удерживать городские учреждения в руках повстанцев бесполезно. Франк отдал приказ, не принимая боя, рассредоточиться, спрятаться и постараться всеми силами сохранить оружие и медикаменты… Теперь он был рад, что дежурный по радиостанции, услышав выстрелы на улице, испугался и, не передав запись по радио, сжег пленку с сообщением о высадке Фиделя…

Высадка

Только на седьмую ночь «Гранма» подошла к берегам Ориенте.

Море было неспокойное, но теперь это радовало повстанцев: меньше было шансов, что их услышат при высадке. Шхуна шла с потушенными огнями.

Планы отряда изменились. Вряд ли грузовики все еще ожидали революционеров, и штаб решил: избегая встреч с противником, двигаться в горы Сьерра-Маэстра, чтобы обосноваться там и связаться с подпольным движением. Но для этого сразу после высадки надо совершить быстрый бросок, чтобы уйти до рассвета от побережья.

Судно шло на северо-восток. Капитан Роке стоял на крыше рулевой рубки, опираясь на короткую радиомачту, и, подавшись вперед, внимательно всматривался в темноту.

Неожиданно большая волна накренила шхуну, — и Роке, оступившись, упал в воду.

Останавливать шхуну? Спасать Роке? Но это значило потерять драгоценное время, поставить под угрозу экспедицию. Ведь скоро начнет светать, и тогда пристать к берегу будет почти невозможно.

Фидель раздумывал одно мгновение. В следующую минуту он приказал остановить мотор. Шхуна прекратила движение. Все бросились к борту. Но в кромешной тьме ничего не было видно. Шум волн и ветер, возможно, заглушал голос Роке, да и с момента его падения до полной остановки шхуны прошло все-таки несколько минут, шхуна отдалилась от Роке на несколько десятков метров, а волны могли отнести человека в сторону.