Когда гремели пушки

Началась погрузка в торпеды.

«Негр» вползал в узкую стальную трубу ногами вперед и, устроившись в ней поудобнее, проверял работу двигателей, рули поворота и систем отсоединения боевой торпеды. Затем солдаты закрывали его прозрачным пластмассовым колпаком. В случае неполадок во время хода водитель мог откинуть колпак изнутри и добраться до пункта возвращения вплавь. Легководолазный костюм защищал его от холода и давал возможность продержаться на воде шесть — восемь часов.

Еще до этого «неграм» была дана строгая инструкция: в случае неудачи атаки немедленно затопить двойную торпеду и возвращаться на берег своими силами.

К десяти вечера все тридцать «девочек Моро» были подготовлены к старту.

Криг прошел вдоль шеренги тускло отсвечивающих под луной акульих тел и, убедившись, что все в порядке, бросил Обладену:

— Начинайте!

— Пошел! — крикнул Обладен солдатам.

Одна за другой торпеды, подхваченные руками пехотинцев, были спущены в море. Вода вскипела от выхлопов воздушных двигателей, и фосфорические полосы пены, как щупальца, вытянулись к мысу Анцио. Вскоре они затерялись в лунном блеске, и на берегу воцарилась тишина.

…Прошло два часа.

Криг напряженно вслушивался в тишину ночи. Ничего, кроме легкого скрипа кипарисовых ветвей под бризом и голосов переговаривающихся солдат. Он подошел к Обладену.

— Как вы думаете, Курт, удача или провал?

Обладен посмотрел на часы.

— Об этом узнаем в три, когда они начнут возвращаться.

Первый «негр» появился у берега в три двадцать. Торпеда тяжело выползла на песок пляжа. Двигатель ее зачихал и затих. Криг сам снял пластиковый колпак. Из зарядной камеры выполз фенрих Губерт Штуде. Сорвав с лица маску, он попытался встать на ноги, но не удержался и с руганью сел на землю.

Криг дал ему хлебнуть из своей фляжки.

— Ну? — нетерпеливо спросил он.

— Я утопил свою торпеду, — сказал Штуде мрачно. — Флота союзников на рейде Анцио нет.

К шести утра возвратилось двадцать семь «негров».

И только тогда картина стала ясна.

Трое погибли. Пятеро утопили торпеды без применения. Девять стреляли в случайно попавшиеся на пути корабли, которые оказались либо буксирами, либо рыбачьими шхунами. («Черт их там разберет в темноте, да еще из-под воды!») Девять торпед было выпущено в стенки гавани. Больше всего повезло Герману Фойгту. Около трех часов ночи он увидел английский эсминец береговой охраны, тщательно выбрал угол атаки и с расстояния в кабельтов выпустил торпеду по кораблю. Она ударила в область миддельшпангоута [8] и чуть ли не разорвала эсминец пополам. Корабль затонул в считанные минуты. Из четырехсот двадцати человек команды мало кому удалось спастись.

Ни Криг, ни Обладен не знали, что еще утром двадцатого апреля союзный флот ушел из бухты Анцио, оставив у побережья всего несколько кораблей охранения. Немецкая разведка установила это только двадцать первого…

Ей осталось неизвестным и то, что одна из затонувших торпед вместе с мертвым водителем была выловлена англичанами и союзники узнали о «девочках Моро».

…Через несколько дней после торжественного приема «К-людей» и вручения им денег и наград в штаб-квартире генерала Кессельринга в Риме они выехали во Францию. Вперед был послан капитан Фриц Беме со специальным заданием — разведать и определить наилучший рубеж для следующего старта.

На этот раз мишенью двойных торпед была группа американских и английских кораблей, сосредоточенных в бухте Сены.

Беме нашел площадку на окраине маленького курортного местечка Виллер-сюр-мер, в десяти километрах юго-западнее Трувиля.

Теперь Криг решил ни в коем случае не допустить тех неудач, которые постигли его в Италии. Разведка непрерывно доносила ему о всех передвижениях судов в бухте, о приходе и разгрузке транспортов и даже о береговых силах противника.

Старт оборудовали рельсовыми путями и вагонетками, снятыми с пригородной узкоколейки.

Атака началась пятого июля поздно вечером. По сигналу Крига «негры» на вагонетках один за другим быстро скатились в море и ушли в темноту.

В два часа ночи раздался первый взрыв. Затем, с интервалом в пятнадцать — двадцать минут еще восемь.

Перед рассветом «негры» начали возвращаться. Из сорока человек возвратилось восемь.

Шестого июля разведка донесла: потоплены английский крейсер «Дракон» и эсминец. Нанесены тяжелые повреждения трем транспортам и одному крупному американскому кораблю, название которого установить не удалось.

Криг выехал с докладом в Берлин.

„ГОЛУБОЙ ТЮЛЬПАН“

Дениц принял его в том же кабинете у того же стола. Так же развернут был на столе большой синий чертеж.

— Садись, дорогой Ханно, садись! — жестом радушного хозяина Дениц показал на уютное кресло у окна. — Ты, кажется, хорошо подружился с двойняшками? «Дракон» — это не грязные рыбачьи шаланды у Анцио…

— Мой адмирал, — произнес Криг смущенно. — Еще в Италии, в бухте Неттуно, англичане выловили одну из наших торпед. «Негры» — это секрет полишинеля. Исчезло самое главное — эффект внезапности. Слишком дорого нам обошелся «Дракон» в бухте Сены. Восемь из сорока — это игра на проигрыш.

— Ты прав, Ханно. Это булавочные уколы в спину слону. Но… я вижу, у тебя есть какие-то соображения и тебе не терпится их высказать.

— Мой адмирал, что стоят мои соображения…

— Не надо излишней скромности. Мы солдаты фюрера и мужчины. Говори.

— Мне кажется, что карьера «девочек Моро» кончилась.

Дениц заложил руки за спину и прошелся по кабинету.

Некоторое время оба молчали.

Кригу показалось, что гросс-адмирал взбешен и только делает вид, что спокоен. Но, когда Дениц повернул к нему лицо, он понял, что ошибся.

По губам адмирала скользнула улыбка, такая зловещая, что Кригу стало не по себе.

Как и в прошлую встречу, он подошел к столу и жестом подозвал к себе Крига.

— Мысль человеческая никогда не останавливается на достигнутом, Ханно, — сказал он. — Взгляни.

И снова, как в прошлый раз, на лице обер-лейтенанта Крига отразилось недоумение.

На полотнище чертежа он увидел хорошо знакомую серийную торпеду G7E, но теперь уже не сдвоенную, а одинарную, самую обычную, такую, какой вооружены все германские подводные лодки с осени 1942 года.

— Ты видишь какие-нибудь конструктивные изменения? — спросил Дениц.

— Да, гросс-адмирал. Зарядная камера у нее необычно мала, и… клянусь, она не потопит даже прогулочной яхты при самом удачном попадании.

— Она способна вывести из строя любой линкор за три — четыре минуты. — В голосе Деница прозвучали металлические нотки.

— Тогда… значит, наши химики разработали какую-то новую взрывчатку невероятной силы?

— Линкор даже не будет взорван, — продолжал Дениц. — Он останется на плаву.

— Не понимаю… — сказал Криг.

Дениц выдвинул ящик письменного стола, вынул из него стальной матовый цилиндр и поставил его на чертеж.

— Вот что будет в боеголовке вместо взрывчатки.

Цилиндр высотой был не больше бутылки рейнвейна и примерно такой же толщины. В верхней части его находилась винтовая крышка, так плотно пригнанная, что она отделялась от корпуса лишь тончайшей щелью. Судя по усилию, с которым Дениц поставил снаряд на стол, он был довольно тяжелым. Криг вопросительно посмотрел на адмирала.

— Внутри находится стеклянная ампула емкостью в три четверти литра. А в ампуле — самое мощное отравляющее вещество из всех, когда-либо открытых человеком, — сказал Дениц. — Ты слышал что-нибудь о ботюлинуме?

— Нет.

— Это алкалоид колбасного яда. Десять граммов его достаточно, чтобы убить все живое на территории Европы.

— Бог мой!.. — воскликнул Криг, с ужасом глядя на цилиндр.

— Ханно, это проверено. Наши химики синтезировали ботюлинум в лабораториях всего месяц назад. Правда, здесь не чистый яд, а его более слабое соединение, которое условно названо «голубой тюльпан».