Тайна профессора Бураго. Том 1

Житков вскочил.

— Мне самому жаль, — сказал Витема, — но, увы, это так. Можете посмотреть, как его зашивают в парусину.

Житков оттолкнул Витему от двери и помчался по коридору, преследуемый караульным матросом. Сбив с ног часового у трапа, он выскочил на палубу и сразу же увидел, что Витема не лгал: сидя с поджатыми ногами на кормовом люке, парусник зашивал тело. Оттолкнув немца, Житков рванул парусину. Из нее, как из-под капюшона, показалась седая голова. Широко открытые мутные глаза смотрели мимо плеча Житкова в хмурое северное небо.

Житков наклонился и коснулся губами холодного лба. Потом молча взял иголку из рук удивленного парусника и стал зашивать парусину. Он не заметил, как подошел Найденов в сопровождении Витемы. Осторожно отодвинув край парусины, Найденов долго глядел в мертвое лицо старика. Потом так же молча, как Житков, взял вторую иглу и принялся за работу…

Не позволяя немцам притронуться к телу Бураго, Житков и Найденов положили его на доску, прикрепили к ногам мешок с углем.

Витема стоял поодаль, у борта, с сигарой в зубах, и следил за бегом волн. Тот, кто не знал капитана, мог бы подумать, что именно для этого он и вышел на палубу. Но и Житков и Найденов отлично видели: он следит за каждым их движением. И они молчали, боясь дать Витеме повод помешать им достойно похоронить дорогого человека. Но Найденов все же не мог удержаться от того, чтобы украдкой обменяться с Житковым мучившей его мыслью:

— Может быть, я схожу с ума, но чем дальше, тем больше мне кажется, что это — не Бураго.

— Ты действительно сходишь с ума, — шепотом же ответил Житков.

— Может быть…

Когда работа была закончена, Житков громко сказал, словно подумал вслух:

— Жаль, что нет флага…

Продолжая все так же сосредоточенно наблюдать за пеплом на конце своей сигары и делая вид, будто его больше всего заботит сохранение этого серого столбика, Витема, не оборачиваясь, приказал:

— Боцман, принеси из хлама какой-нибудь старый флаг.

Найденов видел, как при этих словах краска гнева залила лицо его друга.

Мейнеш вернулся со свертком под мышкой.

— Этот вам наверняка уже никогда не понадобится, сударь, — доложил он.

Витема не дал себе труда даже обернуться.

Мейнеш рывком развернул ткань, и оба друга едва не вскрикнули от удивления: перед ними белело полотнище андреевского флага. Они переглянулись. Житков колебался. Найденов тихо сказал:

— Покойный был русский моряк, сын, внук и правнук русских моряков. Ему не будет стыдно уйти в последнее плавание с флагом, под сенью которого служили предки.

Он взял из рук Мейнеша белое полотнище с синим крестом. Друзья растянули флаг, накрыли им старика, подняли доску с телом, поставили краем на фальшборт и приподняли другой конец. Труп скользнул за борт и с плеском погрузился в темную зелень воды.

Житкову не спалось. Он встал с койки, подошел к иллюминатору и жадно вдохнул свежий ночной воздух. Захотелось на палубу. Он приотворил дверь и попросил часового проводить его наверх.

На палубе царила такая же тишина, как и внизу. Был почти полный штиль. По легкому похлопыванию ослабевших парусов Житков понял, что судно едва движется. Откуда-то доносились странное сопенье и звук льющейся воды.

Часовой, неотступно следовавший за Житковым, приостановился раскурить потухшую трубку. При свете спички Житкову, глядевшему в ту сторону, откуда доносилось сопенье и плеск, представилось необычайное зрелище: матрос лил воду на спину какого-то человека с могучим торсом гориллы. Как ни быстро догорела спичка в руке матроса, Житков успел разглядеть на спине атлета намокшие волосы и чуть не вскрикнул: он совершенно ясно увидел под левой лопаткой место, лишенное растительности, — рубец в форме креста, след страшного удара, нанесенного оружием с крестообразным клинком…