Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага

Все хорошо складывалось в юной жизни нашего героя. В 1941 году он успешно закончил шестой класс и в июле готовился к поездке в пионерский лагерь, путевку в который вручили маме как лучшей доярке.

На войну поехал на велосипеде

Нет, не пришлось отдыхать в пионерском лагере Пете. Началась война. Война беспощадная, с небывалыми жертвами. Кончились веселые пионерские игры и походы по родной земле. «Когда теперь они возобновятся? И будут ли вообще они в его жизни?» — не раз задавал себе такие вопросы Петя. Он посуровел, несколько замкнулся.

А через месяц Петя впервые увидел раненых и убитых осколками фашистских бомб. Это были жители его родной деревни. И среди павших был его лучший друг Гриша Суров. «Что он сделал? Зачем его убили фашисты?» — рыдая, шептал он на могилке друга.

А вскоре Петя уже отчетливо слышал артиллерийскую канонаду и пулеметно-ружейные очереди. Фронт приближался к его деревне. Мать и отец в эти дни отправляли колхозное стадо в глубокий тыл страны.

Подошло время, стала готовиться к эвакуации и семья Пети. Вечером 5 августа он обошел такой родной, недавно построенный с помощью колхоза дом, зашел в сад, попрощался с посаженной им яблонькой, постоял около огромной березы, где совсем недавно собирались пионеры его звена, и, тяжело вздохнув, пошел помогать родителям связывать вещи. Завтра ранним утром с односельчанами они решили покинуть деревню и двинуться на подводах в глубь страны.

Однако Петя избрал себе другой путь. Он задумал, не говоря ни слова об этом родителям, уйти в Красную Армию. Мальчик боялся, что мама слезами заставит его поехать вместе с ними, поэтому он решил уйти тайком. Как-то, месяц назад, он видел среди проходивших через деревню красноармейцев мальчика в военной форме, который был не старше его. Значит, и его должны взять. Он пойдет мстить проклятым фашистам за смерть своего друга Гриши Сурова, за слезы и горе, которые они принесли его Родине. Поздним вечером Петя уложил в вещмешок простую карту Ленинградской области, компас, каравай хлеба, которого напекла мама в достатке для дальней дороги, а также два куска розового сала, взяв их у отца из большой корзины, стоявшей в сенях. Вещмешок он спрятал в сарае, решив завтра утром уйти из родной деревни.

Утро 6 августа выдалось ясным и теплым. Как всегда, над окном Пети заливались птицы, и все также заглядывала в его окно зеленая ветка сирени. Совсем не слышны были выстрелы и канонада. В это такое мирное утро ему казалось, что война уже окончилась и уезжать с родных мест никуда не надо. Он быстро вскочил с постели и в одних трусиках вышел во двор. Отец запрягал лошадь, а мать складывала узлы на подводу. Значит, скоро в путь. Он вернулся в комнату, оделся и ушел в сарай за вещмешком и велосипедом, купленным ему в прошлом году мамой на премию за высокие надои молока. Вдруг земля затанцевала у него под ногами. Тут же невдалеке раздался сильный взрыв. За ним второй, третий. «Гитлеровцы начали очередной обстрел деревни», — подумал Петя. Из сарая он видел, как мама с отцом бросились в погреб, крикнув ему бежать к ним, где они уже не раз скрывались от фашистских обстрелов. Тут слезы сами собой хлынули из глаз Пети. Ему стало так жалко родителей. А обстрел продолжался. Он постоял в сарае, успокоился, затем забросил вещмешок на спину, вывел велосипед, на котором он ездил в походы, вскочил на него и быстро поехал по дороге в поселок Красные Прологи. За околицей деревни он встретил свою одноклассницу Маню Прохорову, которой сказал, что уходит в Красную Армию бить проклятых фашистов, и попросил ее рассказать об этом его родителям. Удивленная девочка долго махала ему вслед рукой, пока он на велосипеде не скрылся из виду.

В поселке Красные Прологи Петя рассчитывал найти какую-нибудь воинскую часть и присоединиться к ней. В этом полуразрушенном вражеской авиацией поселке красноармейцев не оказалось. Лавируя на велосипеде между воронками и обломками бревен, он подъехал к ветхому старику, копавшемуся в развалинах дома, поздоровался и спросил, где можно найти красноармейцев. Дед долго смотрел на мальчика, затем беззубым ртом прошамкал:

— Подавайся, внучек, в Черенковицы, там полно наших.

Первая ходка внештатного бойца

Вскоре Петя был в указанной дедом деревне. Проезжая по улице, он видел солдат, маскирующих огромные танки. Петя еще не знал, что попал в расположение Второго Отдельного танкового полка, доставившего уже много неприятностей гитлеровцам. Он поставил велосипед около колодца, а сам подошел к группе танкистов, расположившихся рядом с походной кухней. Бойцы аппетитно жевали из алюминиевых котелков гречневую кашу с мясом. А невысокий, пожилой повар, жестикулируя огромным помятым черпаком, рассказывал что-то очень смешное красноармейцам. Временами раздавался их громкий смех и веселые возгласы. Несколько минут Петя стоял и молчаливо наблюдал за бойцами. Тут степенный, усатый танкист, похожий на отца Пети, поманил его пальцем. Мальчик подошел и стал около кухни.

— Что смотришь? Садись. А ну, Кузьмич, дай-ка сынку котелок и каши, — приказал он повару.

— Есть, товарищ старшина, — весело отозвался повар. — Эх, и накормлю я сейчас этого велосипедиста!

И он захватил своим огромным черпаком в котле рассыпчатую жирную кашу и бросил ее в котелок. Тот оказался наполненным почти доверху.

— На, кушай. Только не проглоти язык. Ибо лучше Кузьмича, повара первой танковой роты, никто готовить не может. Это я говорю — шеф-повар ленинградского ресторана «Кавказский».

И он, подняв гордо голову, важно прошелся около сидевших бойцов. Те засмеялись и ласково смотрели на Кузьмича. Видно было, что этого веселого балагура они любили.

Петя взял за железную дужку котелок, поставил его на землю, развязал вещмешок и вытащил завернутый в белую тряпочку большой кусок розового домашнего сала. Среди красноармейцев раздались веселые голоса:

— Ух, и богат же наш велосипедист! Смотри, какое сало! Вот это сало!

Мальчик молчаливо разрезал своим походным складным ножиком на десять равных частей кусок и предложил сало бойцам. Те знали, как трудно сейчас местному населению с продовольствием, поэтому шутливо отказались. А танкист со свежими шрамами на лице хлопнул его по плечу и сказал:

— Неси-ка, мальчуган, сало домой. Мамке.

На глазах у Пети появились слезы, он шмыгнул носом и тихим дрожащим голосом произнес:

— Нет у меня больше мамы, нет и папы. Сегодня похоронил их, погибли от немецкой мины. У… проклятые фашисты!

И он погрозил своим маленьким кулаком в сторону фронта. Так Петя первый раз артистично соврал красноармейцам. Простим, дорогой читатель, нашего героя. Ведь он так хотел стать в ряды борцов с фашизмом, защитником своей Родины.

— Да… — только промолвил старшина и подумал: «Может, и мои сорванцы сейчас вот так скитаются по родной Белоруссии». Он погладил Петю по голове, посмотрел на примолкших бойцов и, словно они в чем-то провинились, гаркнул:

— А ну, взять сало! Кузьмич, хлеба!

Куски моментально были разобраны, и вскоре танкисты аппетитно жевали вкусное сало Ивана Петровича. Через некоторое время старшина отправил бойцов ремонтировать танк, подбитый вчера гитлеровцами.

Петя остался с приветливым старшиной, Константином Владимировичем Беловым, отцом трех мальчиков, находившихся где-то в оккупированной фашистами Белоруссии. Пацан закончил есть действительно вкусную кашу Кузьмича, и теперь они молча видели со старшиной, думая каждый о своем. Вот танкист посмотрел на него и добрым, ласковым голосом спросил:

— Что же мне делать с тобой, Петя? Может, отправить тебя в тыл страны? В детдом, конечно, не хочется?

Петя кивнул головой, соглашаясь с ним в отношении детского дома, а затем быстро заговорил:

— Дядя Костя, я мог бы остаться и в деревне, у тети Марфы, маминой сестры. Но мне хочется в армию. Мне нужно в армию. Возьмите меня с собой, я должен мстить фашистам. Возьмите, дядя Костя.