Дембельский аккорд 1

Когда за военными ходоками затворилась дверь, Пуданов неторопливо повернулся в мою сторону и начал меня отчитывать.

— Ну, чего ты перед ними тут разорялся? «Идите ко мне… Наведём порядок… Тыловые крысы…» Да им давно уже плевать на всё! Они тут спокойненько пересидели время, пока в асбестовской бригаде расследование проводили… А как уголовное дело закрыли, так они через две недели рапорта на увольнение написали… А ты?

Я сел на кровать и раздосадовано пошёл в словесную контратаку.

— Эх, Саня-Саня!.. Я же сам видел, как они летом носились по полям и лесопосадкам… Огонёк в глазах горел, как у Терминатора… Ну, попортили там в Асбесте здоровьишко то ли прапору, то ли ещё кому… Какая тебе разница? Как говорили ещё в Великую Отечественную: на гражданке — разбойник, а на войне — разведчик. Жалко таких пацанов на гражданку отпускать. Конечно же им будет всё по барабану, если даже на обычную еду им надо свои деньги тратить…

— Хватит тут рассусоливать. — скептически произнёс ротный. — Что бы им нарезать? Мы недавно навезли керамзитовых блоков и цемента раздобыли немного, но на новый офицерский домик точно не хватит. Ружпарк пока ещё стоит, не разваливается.

— Вот каптёрку в роте заиметь не мешало бы. — подумал я вслух. — А то у нас всё имущество по палаткам разбросано. Ты же сам говорил, что скоро нам нужно будет получать новые рюкзаки, спальные мешки, разгрузки и прочее барахло. В палатке их держать рискованно. Прорежут дырку и растащат на память.

— Согласен. — кивнул головой Пуданов. — Вот только где? А-а… Потом место выберем. Давай-ка мне свой «чёрный» листочек. Я добью ведомость… И крикни, пожалуйста, Корнюхина, а то наш северный писец куда-то запропастился…

Как говорится, он был лёгок на помине! Я уже было направился к выходу, когда дверь с шумом распахнулась и в открытом проёме с начала показалась торцевая часть одного бревна, затем второго, которые тащила под мышками сгорбившаяся фигурка иркутского студента.

— Ты что творишь, болезный? — немного оторопело и удивлённо спросил я у новоявленного бурлака. — Ты что нодью [14] собрался запалить?

Запыхавшийся боец, который уже пытался развернуть упёршиеся в стену «поленья», так и не успел ничего ответить… Поскольку в эту ситуацию разъярённым медведем вмешался сам майор Пуданов.

— Ах ты, шишкогрыз кедровый! я тебе сейчас всю мошонку раскатаю этими кругляками! мы их с таким трудом достали, чтобы новую крышу сделать в домике для офицеров! а ты такое добро в печку!? это же стропила!

Испуганный писарчук тут же бросил загрохотавшие брёвна и стремительно выскочил за дверь. Так ему удалось быстро соорудить препятствие, оказавшееся непреодолимым для рассвирепевшего ротного и тем самым спастись бегством. Он поначалу даже совсем скрылся из нашего поля зрения. Но через пять минут издалека послышался его голос. Сперва Корнюхин попытался обиженно оправдаться.

— Ну, товарищ майор! для вас же старался!

— Только появись в канцелярии! — пообещал ему ротный. — Я тут так постараюсь! Живо тебе голову откручу!

Снаружи стало тихо. Однако спустя полминуты верхнее бревно дрогнуло и медленно поползло обратно наружу. Затем таким же образом из нашей канцелярии исчезло и второе…

— Ну, товарищ майор! — донеслось через открытый дверной проём. — Я ведь как лучше хотел.

— Я тоже!.. — пригрозил командир роты. — Я тебе не только голову откручу! Бестолковую!..

Писарь Корнюхин на всякий случай отошёл подальше от всё ещё незапертой двери. Так что следующая его фраза донеслась до нашего слуха сквозь оконно-вентиляционные проёмы.

— Так ведь все же эти брёвна пилят…

Попытка перевести стрелку с одного виноватого на остальных этому писарчуку явно удалась. Не на шутку рассерженный Александр Иванович даже не одеваясь стремглав выскочил наружу и побежал за наш вагончик. Я поспешил вслед за ним и обнаружил ротного за невысокой металлической оградой, старательно пересчитывающего аккуратно уложенные деревянные столбы. Вскоре он поднялся и не громко выругался.

— Эх….Там два бревна и здесь…Трёх штук не хватает…Жалко то как! Хорошие были бы страпила…

Метрах в трёх от этих аккуратно сложенных ровненьких брёвен возвышалась солидная куча специально привезённых корявых стволов, толстых веток и корневищ, которые и предназначались для обогрева палаток. Однако эти дрова являлись настолько сырыми, что их следовало сперва несколько часов сушить рядом с жарко натопленной буржуйкой, которую соответственно нужно было сначала хорошенько раскочегарить. Однако цельные стволы и корявые ветви было невозможно протащить сквозь входы палаток, да и внутри они представляли бы собой своеобразную проблему для всех присутствующих. А ведь высушенные стволы затем требовалось распилить на чурбаки и разрубить на поленья. В общем, получался двойной замкнутый круг.

— Ах, вы… Такие, сякие да разэтакие… — вздыхал майор Пуданов. — Ах, вы… Кошкины дети…

Ведь из этого замкнутого сдвоенного круга наши солдатики вышли весьма «достойно», используя сухие четырёхметровые брёвна сперва для растопки своих прожорливых печек, а затем уже и для поддержания этими же брёвнами более-менее приемлимой температуры воздуха внутри палаток. Чем все они только что очень уж сильно огорчили командира первой роты.

— Ты проверь свою палатку. Чем они топили… А я третью…

Командир роты уже спланировал ответную войсковую операцию по выявлению злодеев, с последующим их наказанием…

Но расследование показало, что мои архаровцы использовали для своих нужд те деревянные ящики из-под боеприпасов, а также чурбаки и доски, оставшиеся от ночного наведения порядка. Ну, а рейд Пуданова оказался более результативным. Ведь он застал прямо на месте преступления дневального и дежурного по роте, которые сидели по отдельности у двух печек и топили их как раз-то столь необходимым строительным материалом. Тут же последовало справедливое возмездие. Которое для двух бойцов носило очень беспощадный характер.

— Ты, как дежурный по роте, должен отвечать и за себя и за того парня… — сурово произнёс ротный, Показывая пальцем на второго виновного. — Вот и получай свои законные два балла. Такие стропила впустую израсходовал.

— Да я только зашёл погреться. — Насупился дембель с красной повязкой на рукаве.

— Знаю-знаю… Ваши отмазки!.. «руки погреть… Штаны мокрые обсушить да ширинку разморозить…»- Передразнивая сержанта говорил Александр Иванович. — За всё, что происходит в подразделении, всегда несёт ответ прежде всего дежурный по роте. А ты здесь сам же и пакостишь. Я ведь считал тебя отличным командиром отделения и записал под номером шесть, то есть первым во второй отправке. Эх, ты…

— Я исправлюсь, товарищ майор. — Пообещал старослужащий.

— Давай… Искупай свою вину… С тебя два столба, а с твоего подчинённого-один. Лично мне приносите и тогда я вас обоих реабилитирую…

Но соответствующий закону и праву приговор командира роты неожиданно осмелился обжаловать самый незаметный до ныне участник судебного процесса.

— Так мы же только одно брёвнышко!..

Это Робко подал голос дневальный, имевший статус фазана и теперь заступившийся не сколько за себя, а столько за старенького, но всё ещё сильного дедушку. Данное обстоятельство вызвало явное раздражение майора Пуданова, отлично понимавшего то, что наказанный им сержант не пачкал своих рук столь тяжёлой работёнкой, но скорее всего был в курсе происходящего. И именно этот «борец за правду» вместе с другими своими дружками-фазанами без особых угрызений совести изничтожал в дым и золу «полюбившиеся» ротному стройматериалы. По этому без долгих раздумий мера наказания была ужесточена.

— Пока ко мне не вернутся три точно таких же столба, я тебя вообще не уволю… Понял?

— Да где я их возьму? — в отчаянии завопил дежурный.

Всё-таки крестики являлись всего лишь крестиками на бумажке, которую толком ещё никто и не видел, а вот реальная угроза из уст командира роты показалась ему куда более страшной. Понял это и сам непосредственный виновник и неудачный защитник, замолчавший на очень долгий период. У обоих был такой растерянно-несчастный вид, что мне захотелось подсказать им пусть слабенький, но всё-таки вариант…