Зина Портнова (Военная проза)

Даже спустя месяц после того как большая группа комсомольцев из молодежной организации "Юные мстители" была расстреляна оккупантами, в партизанском крае не имелось точных сведений, кто из подпольщиков остался на свободе. Узнать это было можно, только побывав в Оболи. На этот раз к командиру отряда явились вчетвером. Фруза, Илья, Орлик и Ромашка.

- Что хотят от меня юные мстители? - шутливо спросил командир, видя, что ребята чем-то очень взбудоражены.

- Хотим сходить в Оболь и там на месте установить связь с нашими товарищами! - решительно заявила Фруза.

- Ишь какие вы прыткие!.. Думаете, мы ничего не предпринимаем? - И командир рассказал, что он недавно посылал двух связных в Оболь, но они нарвались на засаду. Один из них убит. Другой, раненный, с трудом вернулся.

- Но у нас свой план... - сказал Илья.

- Что же за такой особый план? - спросил командир.

Фруза объяснила. Незадолго до ухода к партизанам она договорилась в Мостищах с Верой Лузгиной о том, что Вера будет связной у подпольщиков.

- Об этом, кроме меня, никто не знает, - сказала Фруза. - Я не сомневаюсь, Вера на свободе. Девушка она тихая, малозаметная, она поможет нам.

- Вижу, у вас огромное желание возродить свою организацию, но нужно считаться с обстановкой в Оболи, - заметил командир и, вынув из папки какую-то плотную серую бумагу протянул ее Фрузе: - Читай, это расклеено в Оболи на всех столбах и заборах.

Ребята быстро пробежали текст объявления. За поимку "атаманши" (так именовали гитлеровцы Ефросинью Зенькову) или тому, кто укажет место, где она скрывается, обещалась большая награда.

- Дорого тебя оценили! - горько усмехнулся начальник штаба отряда, находившийся в штабе вместе с командиром.

И Фруза поняла: путь в Оболь ей закрыт.

Глава девятая

Сообщение Фрузы о Вере Лузгиной заинтересовало командира. После долгих размышлений он решил рискнуть послать Машу Дементьеву, Зину Портнову и Илью Езовитова в Оболь.

- Ваша задача побывать у Веры Лузгиной. Узнать что можно. Дадите ей задание установить связь с оставшимися на свободе товарищами. Завтра можете отправляться в путь.

Ребята получили на всякий случай фиктивные документы. Зине выдали справку с печатью комендатуры гестапо на имя Марии Козловой - работницы кирпичного завода. Каждого снабдили легендой.

Фруза подробно объяснила ребятам, как начать разговор с Верой Лузгиной, предупредив:

- Все к ней в дом не ходите. Кто-нибудь один. - И тихо попросила: Постарайтесь разузнать, что стало с моей мамой.

Вечером Зина зашла в избу партизанского госпиталя к сестренке.

Галька уже укладывалась спать, но, когда увидела сестру, повисла у нее на шее.

- Ухожу на задание, Галочка.

- Опять! - Сестренка недовольно сморщилась, слезы заблестели у нее на глазах.

А у Зины защемило сердце и перехватило дыхание.

Галька на этот раз вела себя как-то особенно неспокойно. Прильнув к Зине и обхватив ее за шею, громко, навзрыд, заплакала:

- Я тебя не пущу!

- Как это так?

- Не отпущу, и все! А если тебя немцы убьют или заберут к себе? Я сразу же умру, слышишь?

- Глупая ты ещё. Успокойся. Я скоро вернусь цела и невредима, успокаивала, как могла, Зина сестренку.

В сумерках ребята миновали партизанский дозор. На тревожный повелительный оклик Илья кратко ответил пароль, после чего заранее предупрежденные патрульные выпустили их с партизанской территории.

- Счастливого пути! - напутствовали они.

Стояла хмурая погода, сыпал мокрый снег. В такую погоду и немцы, и полицейские неохотно выходят из теплого помещения.

Ребята шли, соблюдая необходимую осторожность. Зина уже научилась ходить так, что ни одна веточка не хрустнет под ногой, а уши и глаза настороже - ничего, заслуживающего внимания, не пропустят. Илья и Маша такой способностью еще не обладали и заметно нервничали. Илья в темноте то и дело спотыкался о коряги и шепотом чертыхался.

Шли прежним коротким и знакомым путем, которым в свое время явились в партизанский край. Они не ощущали особой тревоги и страха: идут не в одиночку и вооруженные - могут дать отпор, если нарвутся на врага. К утру они уже подходили к деревне Мостище. На опушке в кустарнике, рядом с дорогой, остановились. Светало. Вдали сквозь серый морозный туман чернели постройки. Было слышно, как перекликались петухи. Теперь им предстояло самое ответственное и опасное - пройти в деревню к связной Вере Лузгиной.

Но кто пойдет? Какого-либо указания на этот счет от командира они не получили. Решить должны были сами ребята, судя по обстоятельствам. И теперь, отдыхая, они молча поглядывали друг на друга. Илья полагал, что, как мужчина, он должен идти сам. Но он из соседней деревни. И его в Мостище хорошо знают. Еще опаснее было идти Маше. Ее узнает каждый встречный не только в лицо, но и по походке. К тому же в деревне было известно, что она с матерью и сестрами ушла к партизанам. Поэтому она могла навлечь прямую опасность на дом Лузгиных.

Сподручнее всего было идти Зине, но сложность состояла в том, что ей придется отыскивать избу, да и Веру она даже не знает в лицо.

- Я могу пойти, я не побоюсь, - сказала Зина. - Ты лучше объясни мне, как можно сразу определить избу Лузгиных.

- Ты, Зинок, только долго не задерживайся, - попросил Илья. Он словно чувствовал какую-то неловкость перед Зиной. - В случае чего мы тебя выручим. Будем ждать тебя здесь. - И они с Машей наперебой принялись ей объяснять, как с первого взгляда узнать избу Лузгиных.

Они стояли в жухлом, безлистном кустарнике, невдалеке от безлюдной проселочной дороги, по которой Зине теперь предстояло одной идти в деревню. Теперь, когда умолкли петухи, деревня казалась вымершей, только кое-где из труб курчавились дымки...

Зина неохотно передала ребятам свой автомат, гранаты - с оружием она чувствовала себя увереннее. Поправила платок на голове. Смущенно улыбнулась:

- Ну, я пошла. - Она обняла и поцеловала в щеку сперва Илью, потом Машу.

- Будь осторожнее... - попросила Маша.

- Счастливо! - заметно волнуясь, вымолвил Илья.

Илья и Маша напряженно следили, как небольшая фигурка в сером платке, в черной железнодорожной шинельке, в подшитых валенках мелькала среди кустарника. Вот Зина вышла на проселочную дорогу, огляделась по сторонам. И, уже больше не таясь, пошла к деревне. Илья и Маша остались вдвоем.

Глава десятая

Зина старалась идти спокойно, не торопясь. Дорога была пустынна. Это хорошо. Возле околицы пошла по тропке вдоль посада.

Вот и почерневшая от времени изба с боковым окошком и небольшим покосившимся крыльцом. Так ей описывали ребята избу, в которую она должна теперь войти.

Бесшумно открыв калитку, Зина поднялась на крыльцо. Осторожно постучала... Все тихо. Наверное, не слышат. Снова постучала, но уже громче. Ей открыли не сразу. На пороге стояла пожилая женщина в очках, в ветхой овчинной безрукавке, в валенках.

- Вера дома? Я к ней.

- Проходи, - пытливо взглянув на Зину, отозвалась женщина, пропуская ее в темные со скрипучими половицами сени.

Оказалось, что Вера знает Зину: она как-то видела ее, когда та приходила к сестрам Дементьевым. Поэтому и нисколько не усомнилась, что Зина пришла от Фрузы, и сразу доверилась ей.

То, что услышала от нее Зина, было горькими сведениями. Вера назвала ей много имен арестованных местных жителей. Большинство из них уже были расстреляны, остальные находились в гестаповском застенке. Связаны ли арестованные с подпольной организацией, Зина не могла сама определить прошло слишком много времени, как она покинула Оболь. Услышала она и несколько знакомых имен: в лагерь Освенцим на каторжные работы увезли Машу Ушакову, мать Феди Слышенкова, Степаниду Гавриловну, и его сестру - Шуру...

О судьбе этих людей партизаны еще ничего не знали.

Все названные имена Зина должна была запомнить, чтобы доложить командованию.