Туманы сами не рассеиваются

— Удивительно! — воскликнул Рэке. — Да, он смелый парень.

— Некоторые из офицеров стыдливо опустили глаза. Ротный сохранил самообладание и у всех на виду положил еще пятьдесят марок на лист. В итоге наша рота сдала больше, чем все другие, вместе взятые. Вот какой он парень! Поди пойми его!

— Почему же об этом не упомянуто в характеристике? — спросил Рэке. — Там лишь вскользь говорится о его положительных качествах, но ничего конкретного. После вашего сегодняшнего рассказа о нем складывается совсем иное представление.

— Я не знаю, как так получилось… Вообще-то вы правы…

В этот момент дверь спортзала распахнулась. Вошел какой-то солдат, на миг остановился и тотчас же вышел. Шиндлер схватил Рэке за руку и прошептал:

— Это он! Теперь мы его упустили.

Рэке, который увидел в проеме двери лишь узкое лицо солдата и непокорный вихор, поблагодарил его за информацию.

Они направились к КПП.

— Кого вам дают кроме него? — спросил Шиндлер, когда они вышли за ворота.

— Рядовых Кенига и Поля.

— Кениг из нашей роты, — заметил Шиндлер. — Он у нас самый высокий. Думаю, больше метра девяносто. А Поля я знаю лишь по имени. Ну, надеюсь хоть чем-то да помог вам.

— Разумеется, спасибо, — поблагодарил Рэке. — А знаете, что мне понравилось в этом парне? Его удивительная искренность в словах и поступках.

— Во всяком случае, желаю вам удачи.

— Спасибо… Вам еще далеко?

— Нет, рядом.

— Тогда садитесь, подвезу.

Через несколько дней новички прибыли в часть. Рэке узнал среди них Кольхаза.

Вот неуклюже спрыгнул на землю последний солдат, который на целую голову был выше других. «Это и есть Кениг, — подумал Рэке. — Ему придется заказать кровать по особой мерке».

Когда были выгружены и вещи, новичков построили, чтобы познакомить с распорядком дня и распределить по отделениям. Рэке, стоя перед строем, наблюдал за тремя солдатами, которые были назначены в его отделение.

Кениг был самым высоким. Рэке обратил внимание на большие руки солдата, которые тот не знал, куда деть.

Поль был среднего роста, широкоплечий, спортивного телосложения. Светлые глаза и брови, светлые, коротко подстриженные волосы. Рэке сразу почувствовал симпатию к этому парню, который был, возможно, моложе его года на два.

Он улыбнулся, кивнул ему и взглянул на Кольхаза, который стоял у левого крыла машины, с удивлением уставившись на два значка на груди Рэке. На узком бледном лице Кольхаза прежде всего бросался в глаза плотно сжатый рот с опущенными вниз уголками. Нельзя было точно сказать, то ли он у него от природы такой, то ли от пренебрежительности.

«Как я должен его встретить? — размышлял Ульф. — Видимо, он из тех, кто придает особое значение первому впечатлению. Чего он ждет от меня как от командира отделения?»

Новичков распустили, дав им два часа времени на размещение и знакомство со старослужащими.

«Ну, пора», — подумал Ульф, одернул китель и подошел к троим солдатам, которые стояли у своих вещей.

Кениг от волнения перебирал пальцами, Поль нагнулся над своим рюкзаком, а Кольхаз безучастно смотрел прямо перед собой.

Ульф заметил, что оба солдата выпрямились и застыли по стойке «смирно». Он подошел к Кольхазу и сказал:

— Добро пожаловать к нам в роту. Надеюсь, мы с вами поладим.

Последние слова он произнес с улыбкой.

— Чтобы ладить, нужно вместе послужить. Вы начальник, а я подчиненный, так что наши отношения предусмотрены уставом.

— Я за то, чтобы мы ладили, — повторил Ульф, все еще улыбаясь. — Когда нужно будет показать свои начальнические права, я покажу.

— Это ваше право! — заметил Кольхаз с иронией. — Про вас разное рассказывали, а я вас представлял другим.

— Каким именно?

— Высоким, представительным…

— Не все великаны. — Рэке протянул Кольхазу руку. — Итак, попытаемся быть друзьями.

Кольхаз пожал протянутую ему руку.

— Я рад, что меня направили в ваше отделение, — сказал Поль.

— Надеюсь, вы не раскаетесь, товарищ Поль. Хотя у нас сладкой жизни нет. — Рэке засмеялся.

— Ее, конечно, нигде нет. Да я этого и не жду.

— Где вы работали до армии?

— Я техник. В последнее время занимался математикой, работал над устройством робота.

— Чем намерены заниматься дальше?

— После армии пойду учиться. Хочу стать кибернетиком.

Рэке подошел к Кенигу, который смущенно переминался с ноги на ногу, не зная, куда ему смотреть. Он поздоровался с ним за руку, так, что его ладонь полностью исчезла в ладони Кенига, и, посмотрев на него снизу вверх, воскликнул:

— Черт возьми, какой же у тебя рост?!

— Метр девяносто два, — ответил солдат на чистейшем саксонском наречии, широко улыбаясь. — Мой отец обычно говорит: «Это ничего, тебе можно служить два срока, раз уж бог наделил тебя таким ростом». — Он пожал плечами и добавил: — Все имеет свои и преимущества и недостатки…

— Кто вы по профессии? — прервал его Ульф.

— Крановщик на стройке.

— Хорошо. Об этом мы поговорим в другой раз. Пойдемте, я покажу вам, где вы будете жить.

Солдаты взяли свои вещи и последовали за ним в казарму. Фельдфебель Рэке первым вошел в просторную, выкрашенную светлой краской комнату и показал на три свободные койки и тумбочки.

— Один час вам на размещение. Какой порядок должен быть в казарме, вы прекрасно знаете. Вот шкафчик ефрейтора Шонера. Можете посмотреть, какой в нем порядок…

Кольхаз, поставив рюкзак и чемодан возле своей койки, подошел к шкафу и, открыв его, удивленно воскликнул:

— Вот наглядный пример из «Армейского обозрения»! Это из-за нас товарищ ефрейтор так старался?

— Возможно, — ответил Рэке. — Товарищ Шонер — мой заместитель.

— А-а, тогда понятно…

— Вы так считаете? — спросил Рэке, почувствовав иронию в голосе солдата.

— Так точно. Заместитель — это тоже начальник. Он также должен быть примером для солдат.

Рзке повел новичков в комнату унтер-офицеров, открыл свой шкафчик и сказал:

— Перед вами не образец из армейской газеты, но все же посмотрите.

— Извините меня, — сконфуженно пробормотал Кольхаз, краснея. — Я не то хотел сказать.

— Но сказал. Я спокойно реагирую на такие колкости. И вот еще что: в военном деле старание важно, порой даже очень, только для совершенно других целей, товарищ Кольхаз. Теперь устраивайтесь. Через час я приду и все проверю.

Когда солдаты вышли из комнаты, Рэке подошел к окну, задумался. Послеобеденное солнце освещало все каким-то особенным, прозрачным осенним светом, а листья каштанов, растущих по склону холма, переливались всеми цветами радуги — от нежно-желтого до ярко-пурпурного.

Вспомнив весь разговор, Ульф решил, что он вовремя прервал беседу с Кольхазом. Но как ее снова продолжить? Он понял и то, что такого человека, как Кольхаз, любая неуверенность в позиции другого лишь еще больше убеждает в своей собственной правоте. Он как сейсмограф, который отмечает малейшее сотрясение и регистрирует его. Это требует от каждого, кто с ним разговаривает, точного выражения своих мыслей.

«Это будет дуэлью, — пронеслось в голове Раке, — дуэлью между ним и мною, возможно, между ним и всем отделением. Все будет зависеть от того, кто убедительнее будет излагать свои мысли».

Через час Рэке вошел в казарму. Кольхаз развешивал над своей койкой маленькие картинки; Поль заправлял свою койку; Кениг стоял перед наполовину убранным шкафчиком и рылся в белье.

— Ну что? — спросил его Рэке. — Что-то не ладится?

— Нет, нет, товарищ фельдфебель! — воскликнул Кениг и выпрямился. — Со мной всегда так: копаюсь, копаюсь, пока все сделаю. Мой отец мне не раз говорил: «Ты нос вытащишь — хвост увязнет».

Рэке еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Продолжайте, товарищ рядовой. Вам осталось совсем немного.

Вещи в шкафу Поля были тщательно уложены, Кольхаз тоже постарался. Рэке похвалил обоих, но сразу же пожалел об этом, так как Кольхаз мигом возразил: