Чужой для всех. Книга вторая (СИ)

Вальтер Шелленберг говорил спокойно, не жестикулируя руками, не повышая голос. В этот момент он больше был похож на любезного преуспевающего адвоката предприятия, чем генерала СС. Он не выглядел мужественно. У него не было ярко выраженного мужского характера. Тем не менее, Зандбергер слушал его внимательно, был сосредоточен. Он уважал своего шефа за патриотизм, жизнелюбие, за поддержку своих подчиненных в трудную минуту, за профессиональное чутье, особенно за уникальные способности приспосабливать работу аппарата к быстро меняющимся политическим событиям и использовать их в целях управления, а равно в своих целях, где ставка была власть.

Шелленберг понимал политику как гигантскую интригу, как чудовищную игру в индейцев. И втягиваясь в этот раз в противостояние с русской Смерш в операции «Ольбрихт» он интуитивно почувствовал раскрутку этой новой интриги, этой новой большой игры, став участником которой, он сможет получить некоторые послабления для Германии в будущем, а равно для себя при неотвратимо приближающейся катастрофе.

Тем более, получив расширенные функции в проведении разведывательной и контрразведывательной деятельности, фактически став главой двух управлений: собственного шестого и нового, недавно сформированного в РСХА, куда вошли «Абвер-1, Абвер-2 он имел уже и новые возможности, которые давали и больше шансов на успех.

— И последнее, штандартенфюрер, — Шелленберг пристально посмотрел тому в глаза, как бы ища понимания и поддержку. — Пусть наш агент в Лондоне по возможности уточнит, откуда пришла информация к господам из Ми-6 напрямую из Москвы или через польских повстанцев? Это моя личная просьба.

— Слушаюсь, бригадефюрер. Все будет сделано, как вы указали.

— Тогда за работу полковник. Я жду от вас прыти в делах. А за доклад, спасибо. Вы свободны, — начальник внешней разведки слегка махнул рукой, отпуская старшего офицера СД…

Глава 13

Капитан Киселев внимательно просматривал через бинокль, впереди лежащий поселок. От посторонних глаз его скрывали заросли крушины и бересклета. Лешно выглядел вымершим. Ни людей, ни детей, ни животных. Это его настораживало. Хотя явных признаков наличия военных в селе он не обнаружил. До крайней хаты от леса, где их должен был ждать связной, было метров двести. Местность открытая, — подумал он, — значит, на встречу пойдет Сирень. Безопасней. Все совпадало с теми ориентирами, которые он получил накануне вылета: два стога с сеном, синие ставни, добротный деревянный дом.

— Что видно, Константин? — спросила офицера Инга. Голос девушки был явно уставший, простуженный. Она сидела на траве, отдыхала. Ей тяжело дался последний переход по лесу. Изнеможенная, потрепанная, она выглядела деревенской пастушкой, только с более утонченными чертами лица.

— Все сходится, — тихо промолвил командир группы и повернулся к ней. — Мы у цели, Сирень. Приведи себя в порядок, пойдешь на встречу к связному.

— Что, уже?

— Да, уже. А вот… и группа в сборе. — Глаза офицера заблестели. Он увидел, как к ним почти бесшумно подходили Медведь и Следопыт. По их довольным лицам он понял, что все в порядке, тем не менее, бросил им на встречу: — Ну что, герои, все сделали, как я приказал?

— Так точно, товарищ командир. Следы убрали. Все тихо. Поляки не выходили, — доложил четко Михаил, приложив руку к пилотке.

— Тогда не будем задерживаться. Переходим к следующему этапу. Сирень, готова? — Капитан посмотрел на девушку, оценивая ее физическое состояние.

Инга пригладила рукой светлые, коротко подстриженные волосы и поправила на себе платье. — Готова, товарищ Константин.

Михаил хотел было что-то возразить, но Киселев поднял руку, строго остановил его: — Иди, займи позицию к бою, вдруг ждет засада. А ты, Следопыт, будь на подстраховке, проследи весь путь Сирени. Задача ясна? Выполняйте. Главное ты не трусь, — Киселев вновь обратился к разведчице. — Если начнется стрельба, падай и лежи, не шевелись, Поняла?

Инга утвердительно мотнула головой.

— Пароль не забыла?

— Нет, не забыла. Все сделаю, как вы сказали.

— Умница. Ты сильная, у тебя все получится. Встретишься, дай нам знать. Все иди. Время.

Девушка подняла с травы узелок с вещами и, выйдя на проселочную дорогу, неторопливо пошла в сторону дома. За ней с тревогой наблюдали разведчики: Следопыт — через прицел снайперской винтовки; Михаил — через свой бинокль. Мужчины переживали за нее. Вдруг засада? Однако тревога была напрасной. Вскоре открылась калитка и показалась Инга, она помахала им платком.

— За мной, — скомандовал Киселев, и разведчики быстрыми перебежками устремились к дому. Перепрыгнув через низкую изгородь, пройдя по вспаханному, но не засеянному участку, они оказались на большом хозяйском дворе. Было видно, что здесь жила зажиточная семья. Большой деревянный дом с мансардой, ломаная крыша, веранда с крыльцом. Мощеная дорожка на улицу. Ворота, отменно сделанные. Бричка в хорошем состоянии. Бревна под распилку на дрова, сложенные у ворот вдоль забора. Все это бросилась в глаза разведчиков, когда они в маскхалатах и с оружием в руках, оглядываясь по сторонам, подошли к крыльцу дома.

— Заходьте панове в хату, — пригласил их мужчина лет пятидесяти, с усиками и аккуратной бородкой. Одет он был в легкий льняной костюм, белую сорочку без галстука, на ногах летние туфли. Своим внешним видом связной напоминал разведчикам довоенного дачника или управляющего небольшой адвокатской конторой. Он стоял у крыльца и сдержанно улыбался. — Я тыдень вас чакаю. Дождался, наконец. Заходите. Отдохнете, паснедаете. — Фальши в его словах не чувствовалось. Однако легкая дрожь в голосе, настороженный взгляд выдавал его волнение. Киселев пристально посмотрел в глаза связному, стараясь понять, кто стоит перед ним: друг или враг. Тот выдержал испытывающий взгляд командира и через секунду вновь повторил: — Заходьте в дом, товарищи. Что топтаться на дворе.

— Подожди, — осек его офицер. — В селе немцы, партизаны из Армии Краевой есть?

— Няма, пан офицер.

— А куда подевались люди из села?

— Ушли в лес, хаваюцца. Восстание подавлено в Варшаве, бояться карателей.

— Ладно, веди, — недоверчиво произнес Киселев и, оглянувшись назад, приказал: — Медведь, осмотри дом. Следопыт, проверь чердак. Там останешься на посту. С высоты видно далеко. Мы перекусим, тебя подменим. — Затем Киселев пропустил вперед хозяина и следом за ним проследовал в дом.

— Все чисто, Константин, — доложил ему Михаил, обойдя комнаты и заглядывая в каждый угол жилища поляка. По ходу удивляясь достатку связного. — Кому война, а кому мать родная. Живет как буржуй. Не раскулачили, — мельком подумал Михаил. — Странный связной.

В столовой разведчиков уже поджидала Инга. Умытая, причесанная, в светлом ситцевом платье, она выглядела студенткой отличницей, не хватало только значка ВЛКСМ. — Идите мыть руки, — с улыбкой произнесла девушка. — Я сейчас быстро приготовлю поесть.

— Это хорошо, — подобрел, наконец, и Киселев. Он уселся на венский стул и вытянул ноги. Появившаяся в лесу тревога спадала. Он почувствовал усталость, хотелось спать. Сжав сильно веки, затем резко открыв глаза, он мысленно дал себе команду: — Держаться. Не спать! — Потер пальцами виски. Стало легче. Окинув всех повеселевшим взглядом, громко произнес: — На завтрак и отдых даю тридцать минут. После чего идем на базу. Пан Юзеф, подойдите ко мне, есть разговор.

— Да, пан офицер, — откликнулся поляк.

— Вы все подготовили для нас?

— Разумею ваше беспокойство, пан офицер. Спешу заверить. Все что передал центр для вас, знаходицца в схроне. Это в трех километрах от Кампиноса. Выбачайте, я хербыты поставлю.

— Что поставишь? — Переспросил удивленно Киселев.

— Цай, цай!

— А. а- а — Чай, — усмехнулся офицер. — Чай сейчас самый раз.

Речь Юзефа была эклектична и состояла из польских, русских и белорусских слов, но разведчики понимали его хорошо, особенно Михаил. Но он в разговор не вступал. Миша быстро нашел себе занятие. Открыв банку тушенки, он резал хлеб, помогая готовить завтрак Инге.