Партизанский фронт

Сейчас он на пенсии и живет в Смолевичском районе. Грудь патриота украшают боевой орден и медали.

Подвиг Семена Никитича на реке Березине всколыхнул боровшуюся Минщину, вдохнул свежие силы. Но не дремал и враг…

Однажды взвод Траило после очередного ночного выхода к автостраде остановился на дневку в деревне Мгле. Уставшие бойцы чувствовали себя прескверно: вот уже три ночи подряд они ни с чем возвращаются обратно. Вроде бы и командир лихой, а толку мало: то идут очень большие колонны, то лишь одиночные машины. Взвод на скорую руку позавтракал и расположился отдыхать на большом сеновале, стоявшем на самой окраине села у болота.

— Нужно было бы охрану выставить, командир, — обратился к Траило его помощник.

— Люди устали, пусть отдохнут! Я сам буду охранять, — ответил он. — Побыстрее укладывайтесь, вечером вновь пойдем в засаду на шоссе.

Уединившись в углу сарая, командир взвода начал составлять донесение в штаб. Потом небрежно сунул лист бумаги в полевую сумку, лег на спину и закрыл глаза.

«Дракон», которому благодаря дьявольским ухищрениям удалось пробраться в партизанские командиры, мысленно проверял себя, правдоподобно ли изобразил в донесении трудности, якобы препятствовавшие выполнению боевого задания. «Конечно, поверят! — ухмыльнулся он. — Ведь командование знает, что я не отступал перед трудностями, хотя это и стоило крови».

Его настойчивость и смелость заметили во время засады под Прилепами. Командир отряда очень уважал и ценил храбрых партизан и командиров.

Надо сказать, что в штабе отряда при рассмотрении вопроса о назначении Траило взводным предлагали не спешить, а получше разобраться в его бесшабашной боевой активности, подчеркнутом беспрекословии в обращении и угодничестве. Однако доверчивый командир продолжал настаивать на своем. Его поддержал Ерофеев, вступивший в должность помощника начальника особого отдела отряда. Так месяца полтора назад вражеский агент, пропущенный эсэсовцами через лагерь военнопленных, заменил погибшего в бою командира взвода.

Лазутчик «Дракон» лежал с закрытыми глазами и прикидывал различные варианты, как лучше выполнить приказ борисовского гестапо, которое предписывало в ближайшее время убрать с дороги начальника особого отдела отряда Чуянова, его заместителей Ерофеева и Лапшина. Эту задачу он должен был выполнить лично, не передоверяя ее другим диверсантам, один из которых уже не оправдал надежды гестапо, хотя во время одного из боев этот изменник стрелял в спину помощника начальника особого отдела Владимира Рогожкина. К счастью, Рогожкин был лишь ранен и через полтора месяца снова стал в строй.

Вдруг заскрипели ворота сеновала, и в узкую щель быстро прошли Ерофеев, а за ним Лапшин. Траило открыл глаза и от неожиданности вздрогнул. Он спокойно отнесся бы к появлению кого угодно, но только не этих партизанских контрразведчиков. В душе трусливый «Дракон» не на шутку встревожился. Одна за другой у него мелькнули мрачные мысли. Однако раздумывать было некогда, и он быстро доложил:

— Товарищ лейтенант, взвод расположился на дневку.

— Почему нет охраны?

— Люди очень устали, и я сам охраняю.

— Заботиться о бойцах командир обязан, но он не должен делать то, что положено делать солдатам.

— Виноват, — ответил Траило, не спуская настороженных глаз с Ерофеева, который, окинув его стройную фигуру, спокойно спросил:

— Впереди есть ваши люди?

— Нет, все здесь, — машинально ответил «Дракон».

— Нельзя так беспечно располагать взвод на дневку. Даже поста не выставили. Если мы нашли вас без труда, то так же легко вас могут найти и фашисты. Что тогда будете делать?

— Драться будем, товарищ лейтенант! Нам не привыкать! — бойко ответил «Дракон», по характеру «разноса» почувствовавший, что пока его ни в чем не подозревают.

— Поймите — немцы не дураки. Вы уже однажды побывали у них в лапах, а при такой охране вновь попадете.

— Виноват, исправлюсь! — отчеканил лазутчик и, подняв командира первого отделения, приказал выставить посты.

Теперь «Дракона», быстро забывшего о недобром предчувствии, заинтересовало, куда намерены идти офицеры штаба отряда. Чтобы узнать это, он умышленно попросил Ерофеева взять донесение в штаб.

— Сейчас мы идем в другую сторону — в Шпаковщину. Будем возвращаться часа через два и возьмем, — добродушно ответил Лапшин.

— Одни идете в Шпаковщину! — подчеркнуто удивленно спросил Траило. — Разве можно так рисковать, товарищ лейтенант?.. Там вражеские гарнизоны совсем рядом, немцы рыщут по деревням… Разрешите мне прикрывать вас?

— Не тревожьтесь и людей не беспокойте. Мы справимся сами, — решительно отказался Ерофеев, и они с Лапшиным покинули сарай.

Лазутчик потоптался на месте, скорчил лукавую рожу и вдогонку многозначительно произнес:

— Понимаю, товарищ лейтенант… Ваше деликатное дело не любит свидетелей. Извините, не подумал об этом раньше.

«Какая удача! Такой случай подвалил — прямо по заказу! Сегодня же надо действовать!» — решил «Дракон». Едва захлопнулись ворота сеновала, как он растолкал спящего помощника и сказал:

— Еду в штаб с докладом. Остаетесь за меня. Буду к вечеру.

А сам подумал: «Если и не прикончу их, то выслежу пришедшую к ним на встречу «минскую куклу».

И быстро скрылся в лесу.

Ерофеев и Лапшин прошли полем до леса, пересекли проселочную дорогу и пошли по тропинке. Вдвое сократив расстояние, они быстро добрались до Шпаковщины. Не желая лишний раз попадать кому-нибудь на глаза, партизаны обошли деревню и вышли на опушку соснового леса. Осмотрелись, прислушались. Вокруг было спокойно.

— Оставайся здесь для прикрытия, а я пойду к условленному месту. Будь начеку, в случае чего — сигнал крик кукушки, — распорядился Ерофеев и скрылся в кустарнике. Продираясь через густые заросли, он отчетливо слышал довольно близкий гул моторов с автострады. Поджидая прихода связного из Смолевичей, лейтенант погрузился в размышления. Он никак не мог смириться с тем, что днем немцы на глазах у партизан безнаказанно мчат к фронту эшелон за эшелоном, гонят сплошным потоком автомашины. «Это значит, что мы пропускаем на восток, к фронту, силы и средства врага, которые таят в себе смерть для многих тысяч советских людей…»

Задумавшись, он не заметил, что давно прошел час, назначенный для встречи. Выглянув в последний раз из-за толстой ели и не увидев связного, разведчик внимательно огляделся и положил в расщелину гнилого пня небольшой пузырек с зашифрованной запиской — приказом. И направился к Лапшину.

И, конечно, они совсем не предполагали, что буквально рядом, в лесу, их подстерегала смертельная опасность — в поисках их следов рыскал «Дракон».

Впоследствии мы узнали, что он, как гончая, сбившаяся со следа, метался по лесу вокруг деревни Шпаковщина. И все безрезультатно. Его не оставлял панический страх: ведь стоило контрразведчикам первым обнаружить его, и всему наступил бы конец! Отчаявшись, он то бросал поиски, то вновь начинал их, подхлестываемый мыслью о приказе гестапо. Так повторялось несколько раз… Выбившись из сил и не найдя партизанских чекистов, Траило вернулся к своему взводу.

ФРОНТ БЕЗ ЛИНИИ ФРОНТА

Все сильнее пригревало весеннее солнце. Ожил вековой бор на Кормше. Почти к самому лагерю подступили весело искрящиеся на солнце весенние воды. Холодная зима, полная тревог и лишений, осталась позади.

К весне отряд значительно вырос. Теперь против оккупантов ежедневно выступали многочисленные боевые группы не из одной роты, как это было, например, перед Новым годом, а уже из трех рот, насчитывавших около пятисот бойцов. На вооружении у нас уже были десятки трофейных ручных пулеметов, несколько наших станковых пулеметов «максим» и даже отечественные минометы.