Снайпер

Через дорогу от первых двухэтажных коттеджей росла небольшая, но чрезвычайно густая рощица низкорослых деревьев. Бог знает, каких размеров должны были быть они в действительности, но здесь, на песке, их разносило в стороны, а не в высоту. В этой рощице, при желании, можно было легко спрятать миномет, не то что одинокого наблюдателя с велосипедом.

Саша не стал явным образом залазить в кустарник — вдруг кто заметит — а развернулся, возвратился на основную дорогу, которая вела к железнодорожному переезду, и по которой он уже выезжал недавно на операцию «Расстрел москвичей»; проехал по ней как можно дальше, и только после этого, убедившись, что никто за ним не смотрит, свернул с дороги, и, пригибаясь, прикрываясь от дороги частым кустарником, добрался до намеченного пункта наблюдения с тыльной стороны.

Саша отдышался от пробежки, положил велосипед в траву так, что и в двух шагах его нелегко было разглядеть, а сам достал бинокль, нырнул в рощу, и стал наблюдать за коттеджами. Через пару минут он почувствовал, что комары и мошки обнаружили его присутствие, и наблюдение будет сложным. Вечерняя прохлада только увеличивала их назойливость и аппетиты. Но ничего не поделаешь! Саша был терпеливым человеком, и, кроме того, достаточно предусмотрительным. Усмехнувшись, он достал из кармана аэрозоль, и обильно обрызгал себя с ног до головы. Гнус, возмущенный донельзя таким бестактным поведением жертвы, отчаянно загудел.

Саша плюнул на него, и обратился в зрение и слух. Машины по дороге проезжали крайне редко, где-то один раз в полчаса, и наблюдению практически не мешали.

В коттеджах жизнь шла тихим, мирным порядком.

Во-первых, как отметил снайпер, в каждом дворе было не по одной псине самых колоссальных размеров. Цепи у них были короткие, и собаки мучились от такой несвободы; от этого они часто и злобно гавкали, вставали на дыбы, рыли когтями землю, то есть разминались как могли. От вида их страданий Саше даже слегка взгрустнулось.

— Козлы нерусские, — сказал он.

Во-вторых, Саша отметил большое количество детей. Цыганята самых разных возрастов носились по дворам, мучили собак, дрались друг с другом, и вообще устраивали всяческие беспорядки. Как бы по контрасту со своими шикарными жилищами, внешний их вид вполне соответствовал отечественным представлениям о «детях подземелья». Вид играющих, орущих и носящихся детей не вызвал у наблюдателя никаких чувств, кроме сакраментальной фразы:

— Бомжи нерусские.

Хотя это была неправда — бомжами они не были.

В-третьих, присутствие взрослых ощущалось, но никого из них увидеть пока не удалось. Так прошло почти полтора часа. Саша приуныл: что-то ничего интересного и полезного не наблюдалось. Как-то незаметно он отвык от того, что в жизни часто бывают неудачи. В данном случае он имел в виду воплощение своих замыслов, и ничего более.

Через час и сорок минут после начала наблюдения, когда долгий майский день пошел на закат, у цыган началось самое интересное — то, что снайпер и хотел увидеть.

Сначала приехала «шестерка». Из нее выскочили цыганята, а затем показались и двое взрослых мужчин: молодой, с усиками, и пожилой, бородатый. Они закричали на детей, и те побежали открывать ворота. Через пятнадцать минут подъехала телега, которой правил совсем уже старик, но который, не скажешь по внешнему виду, легко выпрыгнул из телеги, сам открыл ворота, и сам загнал ее внутрь.

Вообще ворот у дома было двое. Одни были почти напротив Саши, у которых и происходили все действия, и дальние, к которым пока никто еще не подходил.

Прошло еще полчаса, и в начинающихся сумерках наблюдатель первый раз заметил, как кто-то, вынырнув из темного проулка, подошел к тем, дальним воротам, постучал несколько раз, и замер в ожидании. Саша внимательно разглядел его, насколько позволяло вечернее освещение, и охнул:

— Ба-а! Да это же Иван Кузнецов — старший брат!.. Или я ошибаюсь… Да нет, вроде он…. Но как Иван выглядит! Боже ты мой, на кого и вправду стал похож? Зомби какой-то, а не человек!

В воротах открылось окошко, Иван протянул туда руку, что-то передал, что-то получил взамен, и быстро ушел. Легко догадаться, что он получил, и что он передал.

В течение часа Саша имел удовольствие наблюдать целую череду таких товарообменных операций, причем лица наркоманов уже скрывали наступившие сумерки, но можно было разобрать что приходили особи и женского, и мужского пола, и в самом молодом, так сказать, «цветущем» облике. Ничего «цветущего» в них, скажем прямо, Саша не заметил.

Зато заметил периодическую возню на крыльце, которое освещалось мощной, похоже, двухсотваттной лампочкой, и, соответственно, было прекрасно освещено. Из дома во двор и обратно перемещались женщины, один раз выходил мужчина. Но, в любом случае, на крыльце больше двух человек не собиралось.

Саша загрустил: у него не было определенного плана, но как-то так само собой сложилось, что стрелял он до сих пор по мишеням многочисленным, дававшим простор для полета фантазии. А тут максимум два индивидуума — маловато для приличной акции.

Прождав еще с полчаса, Саша было засобирался домой, но тут послышался шум автомобиля со стороны Новопетровска, и он решил пропустить его, а потом уже выползать из своего убежища.

Приближавшаяся машина оказалась «Фордом». «Форд Скорпио» — такие большие американские машины Саша встречал и при поездке в город, и даже на улицах Новопетровска, поэтому марку он угадал сразу. Но то, что она свернет с асфальта, и по грунтовке направится к цыганским коттеджам, не угадал.

Машина остановилась прямо у центральных ворот, открылись дверцы, и вышли двое — в светлых рубашках, светловолосые; короче говоря, совершенно не похожие на цыган.

— Неужели наркоманы, — пробормотал Саша сам себе, — вот это да!

Но он ошибся. К приехавшим вышел тот самый молодой цыган с усиками, очень почтительно — это было заметно даже в бинокль — провел гостей в дом, и закрыл ворота.

Саша передумал уезжать, а остался в засаде; в надежде хоть на что-то интересное и полезное. К счастью, ждать пришлось недолго. Через двадцать минут светловолосые вышли из дома, и на прекрасно, как уже говорилось, освещенном крыльце Саша заметил в руках одного из них серебристый кейс. Причем он мог поклясться, что по приезду этого кейса у него не было. Обладатели интригующего багажа уселись в машину, развернулись, выехали на шоссе, а потом резко прибавили скорость и скрылись из виду.

Цыган, оставшийся у ворот, долго смотрел им в след, а потом смачно плюнул. Этот малозначительный факт в любое другое время не имел бы, конечно, никакого значения. Но, сопоставляя увиденное со своим опытом, Саша радостно почувствовал, что не зря он позволял комарикам издеваться над собой столько времени.

— Это я хорошо зашел, — сказал он голосом Куравлева, — это что-то значит. Давай думать — что это может быть? Деньги? Наверняка… Дурь? Сомнительно. Скорее так: от них дурь, им — приезжим — деньги. А раз так, значит они уехали с денежками… А денежки мне тоже нужны… Вот только как узнать, когда они приедут в следующий раз? Не могу же я сидеть здесь каждый вечер… Хорошо, пора выбираться отсюда, и ехать домой… А там я что-нибудь придумаю…

Глава 29

Задание, которое Трубачев дал Ерохину, сначала показалось ему не слишком перспективным. Но, поразмыслив, Сергей понял, что областной следователь хватается за любую соломинку, которая вдруг, мало ли что, окажется тем самым спасительным бревном.

Нужно было просто сходить в военкомат, и узнать, сколько числится на местном учете снайперов. Вернее, тех, у кого в военном билете записано — «снайпер». Конечно, Снайпер и «снайпер» — это две большие разницы, но все может быть в нашем лучшем из миров.

В последнее время по телевидению стало много документальных детективов; некоторые из них он смотрел. В жизни, то есть на самом деле, случались такие вещи, которые не осмелился бы включить в свой детектив ни один автор, убоявшись издевательств критики: «Такого не может быть — слишком притянуто за уши»!