Утро в Нормандии.

Эти подводные лодки были первыми боевыми кораблями английского флота вторжения, они выполняли боевое задание, которое имело кодированное название «Гамбит». Их экипажи, заинтригованные этим странным названием, обратились за разъяснением к словарю и обнаружили, что слово «гамбит» означает начальный ход в шахматной партии, когда игрок сознательно жертвует пешкой. Они заподозрили, что английское командование назвало так эту операцию не случайно: пешкой в предстоящем вторжении на европейский континент были их подводные лодки типа «X».

Эти сверхмалые подводные лодки имели в длину 15 метров и в ширину 1,5 метра. Каждой из них командовал лейтенант добровольного резерва военно-морских сил Англии, в его подчинении было двое подводников. Кроме них на борту подводных лодок находились штурманы, прошедшие специальную подготовку у капитан-лейтенанта Уилмотта.

В планах вторжения этим подводным лодкам отводилась несложная, но ответственная роль: служить плавучими маяками для флота вторжения. На рассвете дня «Д», в условиях слабой видимости, дымки и, возможно, берегового ветра, который мог закрыть берег дымом от взрывов бомб, снарядов и пожаров, боевые корабли эскорта и первая волна самоходных десантных барж могли подойти к берегу западнее или восточнее границ английского сектора вторжения. Именно так и произошло во время высадки американцев на участке «Юта». Чтобы с наибольшей точностью определить свое положение относительно берега с перископной глубины и стать на якорь в намеченных планом точках, сверхмалые подводные лодки должны были подойти к берегу за тридцать шесть часов до начала вторжения. Английское командование считало, что плавучие маяки исключат возможность штурманских ошибок при подходе флота вторжения к берегам Нормандии. Что касается американского командования, которое знало об этих планах, то оно отказалось последовать примеру англичан, в результате американский флот вторжения при подходе к берегу несколько сбился с курса. Правда, отказ американцев использовать в качестве плавучих маяков подводные лодки не был лишен известной доли благоразумия. Немцы могли заметить активность союзников, и в частности их подводных лодок, вблизи определенных участков побережья Нормандии, догадаться об их намерениях и заблаговременно подготовиться к отражению первого десантного броска. Англичане вовсе не отрицали такой возможности, но они сознательно шли на риск, так как полагали, что в случае удачи подводные лодки в большой степени будут способствовать успеху вторжения. Так и случилось, все обошлось как нельзя лучше, и две сверхмалые подводные лодки действительно оказали флоту неоценимую помощь.

Сверхмалой подводной лодкой «Х-23» командовал лейтенант Джордж Хонер, который занял боевую позицию в миле от берега немного восточнее порта Уистреам. Его лодка не имела никакого вооружения, но была оборудована радиомаяком и проблесковым фонарем на выдвижной мачте длиной около пяти с половиной метров. Экипаж лодки имел в своем распоряжении отличные гидроакустические и штурманские приборы, а также подробные морские карты. Лодка могла быть также использована в качестве плавучего маяка. Но если бы немцы захватили обе подводные лодки, то они бы не ошиблись в определении их назначения и роли, поскольку местонахождением этих лодок были западная и восточная границы английского участка вторжения.

Лейтенант Хонер понимал опасность, которой подвергалась его подводная лодка. Он прекрасно знал ее возможности, мореходные качества и тактико-технические данные. Два года назад, когда он был штурманом на самоходной десантной барже, перебрасывавшей военные грузы в Тобрук, его вызвали в штаб и предложили принять участие в опасной, но, как ему тогда сказали, очень интересной работе. Хонер согласился и вскоре был назначен командиром одной из сверхмалых подводных лодок типа «X». В течение многих месяцев он тщательно изучал свой небольшой корабль, его боевые и мореходные качества. С этой целью он неоднократно погружался и всплывал в районе порта Ротсей, в заливе Форт-оф-Клайд и в пустынных морских бухтах западного побережья Шотландии.

Всю ночь на 4 июня два тральщика буксировали подводные лодки «Х-23» и «Х-20» на юг, через пролив Ла-Манш. В субботу в 4.15 утра тральщики отдали буксир и, подняв сигнал «счастливого плавания», легли на обратный курс. Часом позже, уже на рассвете, подводные лодки погрузились и направились к западной и восточной границам английского сектора вторжения.

Небольшие размеры лодок не позволяли создать хороших условий для экипажа. Высота всех помещений не превышала 1,5 метра. В средней части лодки и над аккумуляторной батареей находились две койки для отдыха. Хотя и пользовались жидким кислородом, однако уже через некоторое время после погружения, особенно когда на борту лодки находились не три, а пять человек, атмосфера становилась невыносимо тяжелой, и люди начинали задыхаться. Боевой рубки на этих лодках не было, и в море, когда они всплывали, волны беспрепятственно перекатывались через их корпус. Поэтому в походе, даже в надводном положении, крышку палубного люка из-за опасности затопления сразу открывать было нельзя, и если кому-либо из экипажа требовалось выбраться из лодки на палубу, то он должен был предварительно залезть в водонепроницаемый отсек, задраить за собой люк, ведущий во внутреннее помещение, и только затем открыть крышку палубного люка. В случае затопления отсека надо было сначала откачать из него воду и только затем можно было выбраться на палубу. Многие моряки английского флота, которые в свое время добровольно соглашались служить на этих лодках, не выдерживали и просили перевода на другие корабли, так как никак не могли избавиться от ощущения заживо погребенных, которое они испытывали при каждом погружении лодки.

Всю субботу, начиная с 5 часов утра и до 22 часов 30 минут вечера, подводная лодка Хонера медленно шла под водой к берегам Нормандии. В сумерки, при подходе к немецкому минному заграждению, лодка всплыла и преодолела его в надводном положении. В воскресенье в 4 часа утра эхолот, установленный в посту управления, показал восемнадцатиметровую глубину под днищем подводной лодки, и Хонер со своими людьми увидел в предрассветной мгле впереди по курсу неясные очертания береговой полосы. Лодка погрузилась и легла на дно; Хонер решил подождать наступления дня.

В 8 часов утра лодка всплыла на перископную глубину, и штурман лейтенант Лайн приблизительно определил ее место по береговым ориентирам. В течение последующих двух часов лодка шла под водой курсом на восток, а затем, достигнув намеченного по плану вторжения места якорной стоянки, снова легла на дно, где находилась до 5 часов вечера.

Движение подводной лодки вблизи берегов противника было связано с огромными трудностями. Во-первых, вышла из строя одна из помп подводной лодки, затем отказал гирокомпас. Это случилось за два часа до того, как штурман лейтенант Лайн, взяв точные пеленги маяка Уистреам и колоколен церквей в населенных пунктах Уистреам, Лангрюн и Ла Деливранд, с уверенностью заявил, что подводная лодка пришла в намеченную точку. В течение этих двух часов лейтенант Хонер и экипаж лодки, лишенной одной помпы, прилагали нечеловеческие усилия, чтобы удержать ее на заданной глубине. У них не было сомнений в том, что произойдет, если лодка выскочит хотя бы на несколько секунд на поверхность моря, так как лейтенант Лайн видел в перископ немецких солдат, купавшихся в море и игравших в мяч на берегу, а немного повыше — наблюдательный пункт и стволы орудий немецкой тяжелой батареи.

С наступлением ночи подводная лодка лейтенанта Хонера всплыла на поверхность, и, измученные многочасовым пребыванием в отравленной атмосфере, моряки смогли вдохнуть полной грудью. К полуночи поднялся сильный ветер, на море началось волнение. Положение моряков ухудшилось. В час ночи, когда их силы были уже на исходе, они приняли по радио сообщение о том, что вторжение отложено ровно на сутки. Вскоре наступил рассвет, но он не радовал моряков — они снова задраили люки и легли на дно, где провели еще 19 мучительных часов.