Ядовитое жало

Однако, когда бойцы поделились своей догадкой со взводным, Ковалишин скептически хмыкнул и недовольно сказал:

— Опять вилами по воде пишете… Вы твердо уверены? Одежда совпадает… Ну и что из этого? Да почти половина здешних баб так одета — белый платочек, серая кофта, темная юбка. Ведь лица той женщины вы не видели… Да и, повторяю, неизвестно кто то был — женщина или мужчина…

И снова дотошный командир смутил бойцов, посеял в их душах сомнение и тревогу. Действительно, никто из них не видел лица той женщины, что пробежала вблизи секрета.

2. Вариант «с»

План операции с кодовым названием «Воздушный змей» был разработан тщательно, во всех деталях и в нескольких вариантах. Начальник княжпольского гестапо гауптштурмфюрер Гильдебрандт давно готовился к ней и старался предусмотреть все возможные осложнения.

«Воздушный змей» ― это звучало неплохо!

Гильдебрандт знал, что отряд Бородача систематически получает по воздуху боеприпасы и медикаменты, знал даже, где находятся «аэродромы» партизан ― площадки, на которые советские транспортные самолеты сбрасывали грузы и парашютистов.

Оставалось узнать, когда состоится очередной визит самолетов и где, на каком «аэродроме» зажгут на этот раз партизаны сигнальные костры.

И вот донесение Иголки лежит на его столе ― несколько слов, написанных четкими, мелкими как бисер буковками, на клочке мятой, но тщательно разглаженной папиросной бумаги.

Гауптштурмфюрер сидел в кресле и смотрел на эту крохотную записку напряженно, плотоядно, словно кот на мышь. Да, в эти минуты оставшийся один в своем кабинете Гильдебрандт был похож на притаившегося в засаде кота, терпеливо выжидающего, когда осторожная мышь приблизится настолько, что он сможет накрыть ее своей когтистой лапой. Уж он не промахнется, нет. Только бы не спугнуть, только бы не спугнуть…

Много дней ждал гауптштурмфюрер возникновения столь благоприятной для него ситуации. И дождался все‑таки. Иголка сообщает: «Самолеты прибудут сегодня ночью, грузы будут сброшены западнее Черного болота». На Иголку можно положиться. Какого замечательного агента удалось подбросить к этим лесным бандитам, как своевременно поступает его информация! Кто бы мог подумать…

Удача. На этот раз только чудо может спасти Бородача от разгрома. Кстати, не забыть бы об оригинальном трофее ― пучке волос из бороды командира лесных бандитов.

Говорят, у него роскошная черная борода. Он, Гильдебрандт, не столь кровожаден, чтобы снимать с убитых врагов скальпы, но четверть бороды прикажет отрезать. Пучок черных (предварительно продезинфицированных, конечно) волос, перевязанных красной ленточкой, выглядел бы неплохо, если бы его повесить вот тут на стене у письменного стола.

Советские партизаны, всего лишь четыре месяца назад обосновавшиеся в этих краях, частенько портили кровь Гильдебрандту, доводили его до сердечных приступов. Они были для начальника княжпольского гестапо как фурункул на носу: и адская боль, и у всех на виду, не скроешь под пластырем… Неуловимые лесные бандиты (так называл гауптштурмфюрер партизан) под предводительством своего бородатого атамана, которому, к сожалению, нельзя было отказать ни в отваге, ни в изобретательности, действовали нагло и; как правило, оставались безнаказанными. Что касается безнаказанности, то это происходило, конечно, не по вине Гильдебрандта. Еще год назад он сразу же предпринял бы радикальные меры и в кратчайший срок сумел бы навести полный порядок на подведомственной ему территории. Обычно в таких случаях в распоряжение Гильдебрандта предоставляли на несколько дней для карательных операций довольно большие воинские силы. Однако времена изменились. Сейчас нельзя и заикаться о выделении войск для борьбы с партизанами. Дело дошло до того, что начали сокращать и без того незначительные гарнизоны, находящиеся в маленьких городах, расположенных вдоль стратегически важной линии железной дороги.

В грозных приказах начальство требует, чтобы карательные операции проводились в основном силами полицейских и вооруженных групп бандеровцев, а также рекомендует засылать к партизанам побольше надежных, хорошо подготовленных агентов. Легко сказать ― хорошо подготовленных. На все нужно время: и на подготовку, и на то, чтобы появившийся в отряде человек сумел завоевать доверие у партизан. А времени то как раз и нет. Получается заколдованный круг: те, кого так скоропалительно готовит озерянская разведшкола, столь же быстро разоблачаются, вылавливаются партизанами, потому что агентам приказано чуть ли не с первого дня появления в отряде активно начинать свою работу, присылать информацию.

Слава богу, с Иголкой получилось иначе. Этого агента никто не торопил. Его подбросили советским партизанам оуновцы, а затем, желая подчеркнуть ценность услуг, какие они оказывают немцам, передали его в их руки. Агент имел достаточно времени для акклиматизации. Теперь он работает спокойно. Результаты налицо: благодаря информации Иголки уже удалось дважды напасть на след банды Бородача и нанести ей чувствительные удары. Третий удар должен стать роковым.

Не шелохнувшись, а лишь скосив глаза, Гильдебрандт посмотрел на настольные часы ― двадцать два ноль четыре. Морицу приказано подать машину ровно в двадцать три ноль–ноль. В это время уже наступают сумерки. Спешить, суетиться не надо. Все рассчитано, подготовлено. Час назад его помощники выехали один в Кружно, другой ― в Будовляны. Здесь, в Княжполе, оставлен фельдфебель Штоф, он поведет специальную группу. Поскольку Черное болото находится в девятом квадрате, будет осуществлен вариант «С», пожалуй, самый выигрышный для нападения. В указанное время все три группы скрытно выйдут на намеченный рубеж, соединятся и нанесут внезапный удар. Атака начнется как только самолеты улетят. Пусть сбросят весь груз… Может быть, будут парашютисты, и их удастся захватить. Это было бы превосходно. В результате стремительной атаки люди Бородача, выделенные для сбора грузов и охраны площадки, сразу же будут взяты в подкову, края которой упрутся в Черное болото. Это болото ― непроходимая топь, и в ту сторону путь партизанам закрыт. Если кому‑нибудь из них удастся пробиться сквозь плотное полукольцо, они, конечно, устремятся по берегу вытекающего из болота ручья к мосту, чтобы уйти на север, в глубь лесов. Там, у моста, их встретит бандеровская сотня, которой обещана половина трофеев. Только бы не подвели эти горе–вояки. Впрочем, уполномоченный ОУН клялся, что обязательства будут свято выполнены. И к тому же действия бандеровцев будет контролировать посланный к ним унтерштурмфюрер Штемберг.

Стекла в окнах начали приобретать синеватый оттенок. Гильдебрандт еще раз взглянул на часы, выждал, пока секундная стрелка закончит свой круг, и рывком поднялся с кресла. Пора. Он прислушался ― внизу, во дворе, было тихо. «Мориц опаздывает?» ― удивился гауптштурмфюрер, но как только он закрыл кабинет и начал спускаться на нижний этаж, во дворе послышался бархатный рокот мотора, работающего на холостых оборотах. И Гильдебрандт скривил губы в самодовольной улыбке.

Двухэтажный дом, в котором находилось гестапо, был похож на маленькую крепость: окна нижнего этажа замурованы кирпичом, двор обнесен высоким зубчатым забором из толстых досок с колючей проволокой поверху. Вдруг ворота этой крепости распахнулись ― и на улицу выскочил черный «оппель–адмирал» с помятыми бортами. Машина была открытой, и, глянув на нее, любой житель Княжполя мог бы убедиться что на заднем сиденье, окруженный солдатами охраны, восседает не кто иной, как начальник княжпольского гестапо. Однако это не беспокоило Гильдебрандта: если находящиеся в городе агенты Бородача (в том, что такие люди в городе есть, гауптштурмфюрер не сомневался) заметят его внезапный выезд и даже разгадают его намерения, то они, конечно, уже не успеют предупредить своих друзей об опасности. Расстояния, возможные способы передвижения, время ― все было учтено при разработке каждого варианта операции.