Подлинная история «Майора Вихря»

То, чем в настоящее время в отношении политической динамики является «Прометей», возникло как результат воздействия польской политической мысли, этой «легенды над Вислой», [14] о которой писали Крымский и Висневский. Теперешнее идеологическое состояние «Прометея» является доказательством того, что польское понимание разрешения комплекса восточноевропейских вопросов приобрело политический агитационный смысл и способно сконцентрировать вокруг себя не только непосредственно заинтересованные элементы, являющиеся представителями конкретных государственных или национальных интересов, но всякие эмоциональные элементы, имеющиеся у истоков великих национальных революций. «Прометей» вступает теперь на указанный и испытанный Пилсудским [15] путь, т. е. в борьбе за независимость берёт установку именно на эту революционно-национальную динамику.

Идеология клуба должна быть уточнена и должно быть установлено, что:

1) прометеизм является движением всех без исключения народов, угнетаемых Россией;

2) «Прометей» всеми силами содействует стремлениям, направленным к тому, чтобы вызвать национальную революцию на территории СССР…». [16]

Далее следует длинный перечень «установлений», но это уже не столь интересно, а потому пропустим их и коснёмся одного из последних выводов:

«Необходимо так руководить организацией, чтобы она сумела привлечь в свои ряды как можно более широкие массы самой активной молодёжи, а также, чтобы она сумела оказывать идейное влияние на отечественные страны. Из этих кадров, как из хорошей опытной среды, мы будем черпать наиболее ценные элементы для боевых организаций, создание которых предусмотрено в основном деле № 2859/36, раздел «Д». [17]

Это — официальный доклад сотрудника спецслужбы. А ведь ещё 25 июля 1932 года между СССР и Польской Республикой был подписан Договор о ненападении, в 1-й статье которого было указано:

«Обе договаривающиеся стороны, констатируя, что они отказались от войны как орудия национальной политики в их взаимоотношениях, обязуются взаимно воздерживаться от всяких агрессивных действий или нападения одна на другую как отдельно, так и совместно с другими державами.

Действием, противоречащим обязательствам настоящей статьи, будет признан всякий акт насилия, нарушающий целость и неприкосновенность территории или политическую независимость другой договаривающейся стороны, даже если бы эти действия были осуществлены без объявления войны и с избеганием всех её возможных проявлений». [18]

Нет смысла объяснять, что цели и задачи «Прометея» в корне противоречат второму абзацу этой статьи. Однако польское руководство не только само поддерживало и направляло деятельность подрывных антисоветских организаций (при этом оно явно переоценивало собственные силы и значение, подозрительно напоминая знаменитую лягушку, пытавшуюся раздуться до размеров вола), но и искало себе союзников в борьбе с Россией в лице «других государств», что противоречило уже первому абзацу той же статьи.

Вот документ, который генеральный комиссар госбезопасности и нарком внутренних дел Н. И. Ежов направил 25 марта 1937 года товарищам И. В. Сталину и В. М. Молотову. Стоит заметить, что и в этом совершенно секретном докладе, адресованном высшим руководителям Советского государства, источник информации назван «агентом, занимающим ответственное положение в Министерстве иностранных дел Польши» — то есть никакой конкретики, которая позволила бы вычислить «нашего человека в Варшаве». Хотя, может, и не в Варшаве, а в Берлине или в любой другой из столиц тех государств, где имелись польские представительства и дипломаты занимали «ответственные посты». Представленный документ — это заметка о беседе премьер-министра (так он именуется в «сопроводиловке» и в самом тексте) Геринга [19] с маршалом Рыдз-Смиглы, [20] прошедшей в Варшаве 16 февраля того же года. Присутствовали министр иностранных дел Польши Шембек и германский посол фон Мольтке.

«Премьер-министр Геринг: «…До прихода Гитлера к власти в германской политике был совершён ряд серьёзных ошибок. По отношению к России велась опасная политика Раппало. [21] В результате этой политики Германия вооружила большевистскую Россию, создала ей военную промышленность. В прежнем рейхсвере было много сторонников этой политики, но эти элементы были устранены из армии, и этим путём был положен конец такому положению вещей. Шлейхер [22] хотя и говорил, что хочет вести борьбу с коммунизмом внутри Германии, но вовне старался установить контакт с СССР. Это были серьёзные ошибки, которых повторять ни в коем случае нельзя. Гитлер всецело изменил положение и безапелляционно выдвинул тезис, что всякий контакт с коммунизмом, а тем самым и с СССР, исключается. Не следует забывать, что точно так же, как возникла новая Польша, возникла и новая Германия, которая уже никогда не вернётся к русофильской политике. Необходимо всегда помнить, что существует большая опасность, угрожающая с востока, со стороны России, не только Польше, но и Германии. Эту опасность представляет не только большевизм, но и Россия как таковая, независимо оттого, существует ли в ней монархический, либеральный или другой какой-нибудь строй. В этом отношении интересы Польши и Германии всецело совпадают. С германской точки зрения Польша может вести подлинно независимую политику только при условии взаимных дружественных отношений с Германией.

При таких условиях Польша может рассчитывать на помощь Германии, которая усматривает гораздо большие выгоды в ведении по отношению к Польше дружественной политики, чем наоборот…».

Маршал Рыдз-Смиглы подчеркнул, что он решил продолжать политику, начатую маршалом Пилсудским. По его мнению, польско-германские отношения неизменно развиваются в положительном смысле. Он надеется, что темпы этого развития будут постоянно возрастать. Он вполне разделяет мнение Геринга, что в случае возникновения каких-либо недоразумений их необходимо искренне друг с другом обсудить и ликвидировать и не давать третьим сторонам вмешиваться в них. Что касается отношений с СССР, то польский народ не склонен поддаваться коммунистическим влияниям. Он, так же как и Геринг, не предполагает, чтобы СССР в ближайшее время готовился к агрессивному выступлению, однако он не сомневается, что СССР в случае возникновения в Европе каких-либо осложнений воспользуется этим для того, чтобы вызвать социальные перевороты и революцию. В случае конфликта Польша не намерена стать на сторону СССР, и по отношению к СССР она всё более усиливает свою бдительность…». [23]

Интерес к созданному руками польской спецслужбы «Прометею», как возможному орудию борьбы против СССР, возник и на другом конце небезызвестной «оси», [24] о чём в январе 1938 года также стало известно советской разведке:

«Польский Генеральный штаб получил сведения о том, что японский генерал Савада очень активно принялся организовывать свои связи с украинцами и с организацией «Прометей» не только в Польше, но и в Париже, Берлине, Праге, Бухаресте и Константинополе.

Майор Тарашкевич, польский специалист по этим вопросам, утверждает, что Савада делает это грубо и неумело, ищет не политический подход, а лишь материал для чисто диверсионной работы. В Варшаве он поддерживает контакт с Смаль-Стоцким, с генералом Сильским и грузинами-эмигрантами. Платит большие деньги.

Польский Генеральный штаб утверждает, что японцы мобилизуют также на Дальний Восток организацию Коновальца… [25]». [26]