Полвека с небом

Положение осложнялось еще и тем, что немцы имели явное преимущество из-за выгодного расположения своих аэродромов. Расстояние от них до плацдарма было в два-три раза меньше того, которое приходилось преодолевать нашей авиации. Кроме того, взлетно-посадочные полосы аэродромов противника в большинстве своем имели твердое покрытие; наши же, как правило, — грунтовые, и они нередко выходили из строя в весеннюю распутицу. А вдобавок, чтобы добраться до зоны боевых действий, нашим самолетам приходилось преодолевать северо-западные отроги Главного Кавказского хребта, которые из-за туманов или низкой облачности резко снижали эффективность истребителей и бомбардировщиков.

— И все же, несмотря ни на что, мы обязаны вырвать у противника инициативу, завоевать господство в воздухе, — подводя итоги, закончил Устинов. — Иного выхода у нас нет.

«Нет, следовательно, и времени на подготовку. Даже район боевых действий облетать не успеем, не говоря уж о прочем… — слушая Устинова, мысленно сделал для себя выводы я. — Придется вступать в бои с ходу!»

Подтвердил мои опасения и командующий ВВС фронта генерал Вершинин:

— Не хуже вас понимаю: нужно бы дать вам хоть несколько дней на подготовку. Но нет их у меня. Ни одного. Одно обещаю: дам человек пять-шесть из числа лучших наших летчиков, чтобы личным примером показали, как бить фашистов. Знаю: не велика помощь. Но это все, что в моих силах.

Таким образом, надежда моя — вводить подразделения в бои постепенно — окончательно рухнула. Завтра в бой, причем сразу всеми силами корпуса.

А Вершинин, считая вопрос исчерпанным, продолжал:

— Задача корпуса прикрыть с воздуха войска 18-й армии генерала Леселидзе, их боевые действия на плацдарме юго-западнее Новороссийска. Обеспечить постоянное патрулирование в районе плацдарма. Уничтожать на подступах к нему самолеты противника, особенно бомбардировщики.

От Вершинина я сразу же поехал в штаб корпуса. Там меня уже ждали Баранов, Ананьев, Новиков и оба командира дивизий — Лисин и Коробков. Из их докладов выяснилось, что кое-что мы все же успели сделать. Подразделения корпуса, первыми прибывшие на Кубань, сумели облетать район боевых действий. Не подвели и тыловые службы: самолеты размещены на аэродромах и замаскированы, в полках — необходимый запас боеприпасов и горючего, для личного состава подготовлены жилье и столовые. Оставалось провести партийные и комсомольские собрания, на которых именно в такие минуты рассматривалось особенно много заявлений с просьбой принять в ряды ленинской партии.

После короткого совещания все мы отправились по частям. Я выбрал для себя 812-й полк дальневосточников.

Настроение у выступавших было приподнятое, чуть ли не праздничное. Люди дождались своего часа. Долгое, тягостное для большинства ожидание в тылу подошло к концу. Все это чувствовалось по выступлениям летчиков — немногословным, деловитым, но взволнованным и эмоционально ярким.

— Наступил наконец и наш день. Долго мы его ждали. Два года были в глубоком тылу, а значит, и в неоплатном долгу перед теми, кто эти два года сражался с врагом, перед товарищами по оружию, которых уже нет в живых, кто отдал свои жизни в борьбе с фашизмом, — выражая общее настроение, говорил лейтенант А. Т. Тищенко. — Завтра и наш черед драться, бить врага. И мы будем бить его без страха и беспощадно!

Слушая летчиков, чувствовал, что тревога уходит из сердца, уступая место уверенности. И она, эта уверенность, зиждилась не на голом месте, не на эмоциях, когда желаемое выдают за действительность. Я знал, так оно и будет, как говорил Тищенко; знал, что каждый из собравшихся здесь летчиков хорошо подготовлен к завтрашним боям. Это касалось всего летного состава корпуса. Но особенно я был уверен за дальневосточников: в их летном мастерстве, не говоря уж о боевом настрое, абсолютно не сомневался. Надо сказать, что ближайшие же дни подтвердили, что я был совершенно прав. Конечно, разница между учебным и настоящим боем весьма существенная, и отсутствие фронтового опыта со счетов не сбросишь. Однако убежден, что тот, кто в совершенстве овладел машиной, кто научился использовать все заложенные в ней возможности, сумеет постоять за себя и в настоящем бою, даже если этот бой для него — первый.

В связи с этим хочу привести один эпизод, в известной мере подтверждающий, как мне кажется, только что сказанное.

На аэродроме в Новотиторовке, где разместили полк дальневосточников, вооруженный самолетами Як-7, базировался один из полков дивизии генерала Лакеева, воевавший на истребителях Ла-5. Завязался, как водится, среди летчиков спор: какая из двух машин лучше? Решили проверить делом. На «лавочкине» провести учебный бой вызвался летчик, успевший не просто повоевать, но и добыть себе ратным трудом Золотую Звезду Героя Советского Союза; на «яке» — один из не обстрелянных еще летчиков-дальневосточников. Фамилий теперь не припомню, да и не в них суть. Важнее другое: боевому опыту на этот раз могло противостоять лишь искусство летного мастерства. Именно в нем заключался для новичка единственный шанс в предстоящем поединке с именитым соперником. Ни на что другое рассчитывать он не мог.

На аэродроме кроме нас с Лакеевым собрались летчики обоих полков, нетерпеливо ожидавшие исхода спора.

Не стану пересказывать перипетии схватки, скажу только, что вскоре после начала боя «як» сумел зайти в хвост «лавочкину» и не отпускал его куда дольше, чем требовалось для двух-трех точных пушечно-пулеметных трасс. Примерно то же самое повторилось, когда летчики поменялись самолетами: теперь уже Ла-5 сидел в хвосте у Як-7, будто привязанный невидимым тросом.

Когда все закончилось, генерал Лакеев — Герой Советского Союза, воевавший еще в небе Испании, — поблагодарил обоих летчиков, а затем сказал, как бы подводя итоги:

— В полку у нас кое-кто считал, что Ла-5 машина тяжелая и уступает в маневренности немецкому Ме-109. Теперь, думаю, заблуждения на сей счет рассеялись. Все видели, как «лавочкин» во втором поединке у «яка» на хвосте висел. Выходит, не в машине дело.

От себя повторю, что учебный бой в Новотиторовке подтвердил лишний раз старую истину: в бою, как правило, побеждает тот, кто лучше овладел машиной. Причем во всем диапазоне ее возможностей. А дальневосточники этим преимуществом, бесспорно, обладали.