В огне
В огне читать книгу онлайн
По традиции этот номер «Роман-газеты» открывается портретом автора. Всмотритесь в лицо Нгуен Динь Тхи: как оно хорошо. В нем и душевная сила, и мужество, и великое благородство. Когда я впервые увидел Тхи, меня поразило именно его лицо: что-то было в этих чертах от героев вьетнамского эпоса, какими их воссоздали умельцы по лаку и дереву. Помню, в ту первую встречу Тхи говорил, что своеобразными символами сегодняшнего Вьетнама стали винтовка и велосипед. У всех за спиной винтовка: у крестьян, стоящих по колено в воде на рисовом поле, у рыбаков, осторожно ведущих свои джонки вдоль лесистых берегов, у рабочих… А велосипед? Он способен пройти там, куда не проникнет ни автомашина, ни двухколесная вьетнамская фура, а при дополнительной бамбуковой раме может взять треть тонны. «Шутка ли, треть тонны! — воскликнул Тхи. — Что хочешь, то и думай: где он, предел прочности!» — «Разумеется, не только вещи, но и человека?» — спросил кто-то из нас. «Именно человека! — ответил Тхи. — Он явил такое, во что не просто поверить…»
Я невольно повторил: «Он явил такое…» Повторил и подумал: наверно, эти слова и о Нгуен Динь Тхи.
Жизнь писателя воедино слилась с жизнью борющегося Вьетнама. Он родился в 1924 году. Его патриотическое сознание мужало в Ассоциации спасения родины, в которую он вступил юношей. Сын Вьетнама, Тхи все эти годы шел дорогами джунглей… Первое время — как боец-партизан, сражающийся с колонизацией французской, позже американской. Своеобразным военным дневником писателя в это время стали романы и повести, его рассказы, стихи, поэмы. Дневником, который возникал в окопах стрелкового взвода, в блиндажах ракетчиков, в подземных ангарах летчиков.
Часто бывает так: поэт, начавший писать прозу, навсегда оставляет стихи. В творчестве Тхи поэт не противостоит романисту, а помогает ему. Прозаик учится у стихотворца точности и емкости языка, поэт у прозаика масштабности видения и мышления. Прозаик Тхи — автор книги рассказов «На берегу реки Ло», романов «Прорванные берега», «Вперёд, в атаку!», повестей «В огне» и «Линия фронта прочерчивает небо». Поэт Тхи — творец стихов, любимых народом, глубоко гражданских, философских, лирических, восславляющих подвиг Вьетнама. Человек деятельной мысли, Нгуен Динь Тхи всегда занимал высокое общественное положение в стране. Ныне он один из руководителей Ассоциации литературы и искусства, генеральный секретарь Союза писателей.
Что характерно для творческого почерка прозаика Тхи? Он верит в ценность непосредственно виденного, в эмоциональную силу факта. Тхи как бы протоколирует войну, при этом нередко языком спокойно-будничным. Его увлекает хроника с ее достоверностью события, доподлинностью самого духа войны. Может показаться, что, творя таким образом, писатель самоограничивает себя, не использует всех прав, принадлежащих художнику издревле. Если подобное мнение возникает, оно неверно. Чем подлиннее выглядит произведение, тем большего умения требует от писателя. Особенно в такой трудной и своеобычной сфере художественного мастерства, как характеры. Тхи не просто рассказывает о событиях войны, он изображает людей, повествует о них психологически достоверно и глубоко.
Батальная проза писателя, которую так убедительно характеризуют повести «В огне» и «Линия фронта прочерчивает небо», переносит нас на землю Вьетнама, дает возможность увидеть сражающийся народ, почувствовать глубину его трагедии. Сегодня во Вьетнаме нет человека, которого война не задела бы железным своим крылом. Поистине горе страны переплелось с личным горем ее сыновей и дочерей. Враг применил здесь знаменитую формулу угнетателей: разделяй и властвуй. Вьетнам был разделен, но враг не обрел над ним власти. Едва ли не впервые древний метод колонизаторов не сработал. Произошло это по воле соотечественников писателя, а точнее — благодаря таким, как Нгуен Динь Тхи. Первое, что говорит автор своими повестями: люди, заклеймите агрессора и помогите делу вьетнамского друга — война еще жжет живое тело его родины.
Как ни коротка эта заметка, справедливо отметить труд переводчика. Наверное, надо быть верным своему призванию так, как верен ему Мариан Ткачев. Не раз и не два в год летит он в дальний конец планеты, пересекает страну отнюдь не по самым спокойным ее тропам с единственной целью добыть произведения, способные поведать советским людям о подвиге Вьетнама, — добыть из огня войны. Книга, которую предстоит прочесть читателю, такая книга.
Савва Дангулов
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Все заняло примерно полминуты.
Этот новый удар, нанесенный противнику, был, несомненно, чувствителен.
Прилетел самолет-разведчик и стал кружить над прибрежными холмами.
Потом снова появились истребители-бомбардировщики. Они шли со стороны моря. Сделав круг на большой высоте, они снизились и начали бомбить пулеметные установки. Зенитчики во всех ротах следили за развернувшимся поединком.
Высота была затянута клубами дыма. Но каждый раз, когда самолеты заходили в пике, оттуда долетала частая дробь пулеметов.
Дык, поднеся к глазам бинокль, следил за ходом боя. Самолеты пикировали и сбрасывали бомбы. К небу взлетали фонтаны пыли и дыма. Но бомбы падали на склоны, ни одна еще не попала в вершину. Пулеметчики продолжали вести бой.
Струя свинца хлестнула по брюху самолета. Отвалив в сторону, он с трудом набрал высоту и вышел из боя.
Еще один самолет вспыхнул в воздухе. Вокруг Дыка снсва радостно закричали люди.
А реактивщики — звено за звеном — заходили на бомбежку. Пыль и дым заволокли небо. Пулеметы на вершине «сто двадцать» били трассирующими пулями, намертво преградив путь, по котому прежде самолеты выходили на батареи.
Новая группа реактивных машин появилась с запада, навстречу им повернулись стволы зениток.
Вдруг Дык увидел маленькую фигурку девочки, бегущей между пушек.
— Туйен! Ты куда?
Тхо, стоявший рядом с окопом телефониста, поймал девочку за руку и, столкнув ее в окоп, крикнул:
— Сиди здесь, слышишь!..
«Мухобойки» шли на этот раз без строя, на разных высотах.
Две машины, снизившись, начали обстреливать ракетами и бомбить крытое черепицей здание школы на другом берегу реки.
Еще три самолета, пролетев дальше, тоже стали сбрасывать бомбы.
— Они целят в лесопилку!
Солдаты ругались, стиснув зубы от гнева. Орудия «шестерки» гремели… Залп… Еще залп.
Рядом с домами лесхоза из окопа бил по самолетам пулемет рабочего ополчения. В бинокль Дыку хорошо было видно, как из стрелковых ячеек, разбросанных по полям, ведут ружейный огонь ополченцы. Винтовочные залпы сливались с артиллерийской канонадой.
Около моста «единица» вступила в бой с одной эскадрильей, прилетевшей с моря.
Серия бомб разорвалась на территории лесхоза. Загорелись дома. Но пулемет ополченцев по-прежнему вел огонь.
Красный язык пламени распорол небо. Вражеский самолет вспыхнул, как факел. Летчик старался сбить пламя, но оно разгоралось все сильнее, и самолет вскоре взорвался. За секунду до взрыва от него оторвалась черная точка, над которой раскрылся гриб парашюта. Ветер относил его к видневшимся вдали холмам, поросшим лесом. Спускаясь все ниже, он вскоре исчез за деревьями.
Лесхоз горел. Огонь перебрасывался с крыши на крышу. Ополченцы выскакивали из окопов; крестьяне, рабочие выходили из укрытий — все бежали к горящим зданиям. Отсюда, с позиций роты, хорошо были видны фигурки людей, бросавшихся в охваченное пожаром здание лесопилки. Они пытались спасти машины.
Туйен поднялась на бруствер и, взглянув на разбушевавшийся пожар, бросилась бежать со всех ног. Около первого орудия ее перехватил Лай.
— Туйен!.. Постой, туда нельзя!
Девочка вырывалась, из широко раскрытых глаз ее текли слезы.
— Пустите меня тушить пожар!.. Пустите!..
— Побудь пока здесь. Улетят самолеты, тогда пойдешь.
Лай обнял девочку за плечи и усадил рядом на краю окопа.
XI
Вечерело, а люди все шли и шли поглядеть на сбитый американский самолет. Когда Суан подошел туда, человек пятьдесят или более того стояли кучками в поле поодаль от обломков. Две девушки с винтовками охраняли обломки самолета, препираясь с чересчур дотошными зрителями и отгоняя их прочь.
Какой-то старик, громко смеясь, говорил соседям:
— Ну что ж, это совсем неплохо! Значит, перед нами реактивный самолет — непобедимый, неуловимый и ни с чем не сравнимый?
— Один янки спрыгнул с парашютом прямо на гору Куйет. Интересно, поймают ли его?
— Почему же не поймают… Куда ему, скажите на милость, деваться? — Увидев Суана, старик снова заулыбался. — А-а, товарищ военный, знаете, это совсем неплохо!
Стоявшая рядом женщина обернулась к ним:
— Солдаты сегодня стреляли очень здорово!
— Эй, Суан!
Он огляделся.
— Здравствуйте…
Это была жена Виена.
— Добрый день, — сказал Суан. — Что, тоже пришли посмотреть?
— Я уже давно здесь, с позавчерашнего дня. Сегодня вот просидела весь день в больнице у Лить… А как ваши друзья, что ехали тогда вместе с вами?.. И тот парень, шофер?
— Спасибо, все живы-здоровы.
Они отошли в сторонку и уселись на меже.
— Ну как, вы уже видели мужа?
— Я его теперь, наверно, только на том свете увижу.
— Сегодня, когда кончились налеты, он, по-моему, пошел к товарищу Таю. Загляните туда, может, найдется…
— Э-э, его искать — надорвешься. Поеду домой. А вы когда в дорогу?
— Сегодня вечером.
— Не забудьте заехать на медпункт, взять у Лить посылочку.
— Нет, не забуду…
— Скоро опять в наши края?
— Сам не знаю. Смотря по делам. Во всяком случае, я не буду здесь редким гостем.
— Как приедете, загляните ко мне. А не то я рассержусь.
Она поднялась и взглянула на Суана — глаза ее лукаво поблескивали.
— Не догадаетесь, какая у меня для вас новость!
— Да в чем дело?
— Так и быть… в следующий раз все вам расскажу. Потерпите немного! Зайдете в гости, тогда все и выяснится.
— Вы меня просто пугаете.
— Нет, нет! Новость хорошая… Ну, ладно, я пойду.
Суан вернулся назад. Девушки разрешили ему, как военному, осмотреть самолет. Он глубоко врезался в мягкую песчаную почву. Из грязной воды, заполнившей образовавшуюся после взрыва воронку, торчал только хвост с белыми и синими полосами — цветами американского знамени. В воздухе чувствовался запах горелой резины и краски. Куски металла, изорванного и скомканного, как бумага, валялись по всему полю.
Люди уже начали выкапывать из земли и собирать впрок кое-что из обломков. Суан увидел сложенные у межи электро- и радиоприборы с мотками перепутанных разноцветных проводов, обгорелые остатки карты, кожаную кобуру и шлем от скафандра пилота, к которому припекся изнутри клок рыжеватых волос.
Суан пошел обратно пешком. Он был уже недалеко от позиций «шестерки», когда вдруг налетела буря. Горы сразу скрылись за серой дымкой тумана. Ветер закружил и погнал по полям гудящие пылевые смерчи. С моря мчались, громоздясь друг на друга и закрывая небо, тяжелые громады туч, озаряемые вспышками молний. Могучие удары грома сотрясали землю. Хлынул дождь.
Придерживая обеими руками шлем и согнувшись в три погибели от страшного ветра, он, спотыкаясь и падая, еле добрался до расположения роты.
Буря переполошила всех на позициях. Солдаты накрывали брезентом пушки, прятали снаряды, засовывали подальше рюкзаки и другое добро, привязывали покрепче плетеные крыши землянок. Они бегали и перекликались под дождем, как дети.
Добежав до КП, Суан увидел Хюйена, который вместе с телефонистами старался удержать бившуюся на ветру плетеную крышу, сорванную ураганом, и привязать ее к бамбуковым опорам. Заметив комиссара, Хюйен, смеясь, крикнул:
— Давай помогай! Сейчас весь дом улетит!
Суан бросился к ним и помог обуздать непокорную крышу. Затянув последний узел, они возликовали.
— Милости просим под кров! — прокричал Суан. — В тесноте, да не в обиде!.. Кан, несите сюда все рюкзаки и накройте их сверху куском нейлона!
— Звонил товарищ Мау, — скказал Хюйен, подсев поближе к Суану. — Он просил, как только увижу вас, напомнить, что вы должны быть в штабе.
— Хорошо, пережду непогоду и поеду.
А дождь лил как: из ведра. И ветер усиливался. Крыша совсем протекла. Гимнастерка и брюки Суана скоро промокли насквозь. Вода падала на лоб, затекала за ворот и ручейком сбегала по спине. Во всей землянке остались сухими только рюкзаки, прикрытые нейлоном. Снаружи непрерывно грохотал гром.
