Туманы сами не рассеиваются

— Да, у вас гость?

— А что, разве мне нельзя?

— Откройте, пожалуйста, дверь! — потребовал гауптвахмистр. — Я не намерен разговаривать с вами, стоя на улице.

Женщина закрыла окно и, подойдя к двери, сказала:

— Один момент! Парню уже шестнадцать лет, я женщина свободная и могу иметь дело с кем хочу, однако на сей раз все обстоит не так, как вы думаете.

— Фрау Шенк, это мой ученик, я, так сказать, несу за него ответственность, — вмешался в разговор Трау. — Пустите, мне нужно с ним поговорить.

— Пожалуйста! — ответила женщина, пропуская их в дверь. Заглянув в соседнюю комнату, она крикнула кому-то: — Выйди сюда, твой учитель хочет на тебя посмотреть!

Стало тихо-тихо, и лишь только на второй окрик из соседней комнаты вышел высокий парень с каштановыми волосами.

— Что ты здесь делаешь, Рольф? — спросил его Трау.

Парень покраснел как рак. Он не шевелился.

— Ну, скажи же ему что-нибудь, не стесняйся! — крикнула женщина и, подскочив к парню, подняла ему на спине рубашку, обнажив большой красный рубец. — Да, господин педагог, вот полюбуйтесь, — повернулась она к учителю. — Это я его еще мазью помазала, а то ведь он, бедняга, от боли мучился!

Трау сделал несколько шагов по комнате, а затем спросил:

— Рольф, скажи, что с тобой случилось? Почему ты не пришел ко мне?

Парень смущенно заправлял в брюки рубашку и упрямо молчал.

— И вы думаете, что он вам все так и выложит, вы бы еще побольше с собой людей привели. А не лучше ли было задать несколько вопросов его папаше?

— Надень свою куртку, — сказал парню учитель.

Парень послушно повиновался, Ульф взглядом дал понять Кольхазу, чтобы тот следовал за ним.

Когда учитель остался наедине с Марией Шенк, он тихо сказал:

— Я прошу вас извинить меня, да и вообще нас. Я кое-что знал, но не думал, что отчим еще и бьет его,

— Прошу вас, сядьте, — предложила Мария и рассказала следующую историю. — Под вечер Рольф вернулся домой. Отчим был дома, но сильно пьян. Он послал Рольфа принести ему еще вина, пока не закрылась лавка. Паренек отказался сделать это. Тогда старик схватил палку и ударил мальчика по спине. Рольф стал защищаться, оттолкнул отчима и убежал из дому. Час назад он постучался ко мне в окно. Где он был до этого, я не имею ни малейшего представления. Быть может, об этом он сам расскажет вам.

— Боже мой, да это похоже на средневековую сцену! — воскликнул учитель. — Если бы он хоть раз намекнул мне на то…

— Видимо, у него есть для этого свои причины, — не без колкости заметила Мария Шенк.

— Разумеется, без причин ничего не бывает, — согласился Трау. — Именно поэтому мне хотелось бы узнать, почему он пришел именно к вам.

Мария усмехнулась:

— Я могла бы об этом и не говорить, но если вы хотите… Перед рождеством Рольф как-то зашел к нам в ресторанчик. В углу зала сидели несколько наших футболистов. Он каким-то образом очутился за их столиком, и они начали поить его вином. По-видимому, ради шутки. В половине двенадцатого он был уже сильно пьян и вышел на улицу. Когда я закончила работу и возвращалась домой, то увидела его возле забора, за который он уцепился мертвой хваткой, так как не мог сделать и шага! А на улице мороз двадцать градусов! Я привела его к себе домой и уложила вот на эту кушетку. Рано утром дала что-то поесть и отослала домой. Две недели назад он пришел ко мне и сказал, что ни за что на свете не вернется больше домой. Причины он, правда, не назвал. Я долго уговаривала его не делать глупостей, и он наконец ушел. Сегодня он в третий раз пришел ко мне, но на этот раз я хоть знаю почему. Ну, теперь вы удовлетворены?

— Я благодарю вас за информацию. — Гауптвахмистр встал. — Я думаю, будет лучше, если Рольф больше не будет приходить к вам.

— Знаете, я не могу сказать, чтобы он был мне в тягость, — сказала Мария. — Мне даже нравится заботиться о нем, вы можете быть абсолютно спокойны. А уж будет он ко мне приходить или нет, это зависит не от меня.

Мужчины распрощались с Марией, которая проводила их до двери. Кольхаз и Векер стояли у фонарного столба. Рольф шел понурив голову. Он не поднял ее даже тогда, когда учитель подошел к нему и сказал:

— Выше голову! Сейчас мы завезем тебя домой, а завтра утром поговорим.

— Только не к нему! — возмущенно воскликнул Рольф. — Вы как хотите, а я к нему не пойду!

— Тогда поедем ко мне, — предложил Трау. — У меня есть свободная комната, а потом посмотрим. Согласен?

Рольф кивнул, и все направились к машине.

— Одну минутку, — сказал Рэке, когда они проезжали мимо ресторанчика. — Я позвоню на заставу, чтобы товарищи там не беспокоились больше.

Через несколько минут он вернулся и тихо объяснил:

— Рольф и так все узнает… Его отчима задержали при попытке перейти государственную границу. Он был в стельку пьян, но все же оказал сопротивление пограничникам, которые увели его на заставу.

Все взгляды были обращены на Рольфа, который долго молчал, а потом проговорил:

— Я так и знал, что он до этого докатится… Теперь я вам скажу всю правду. Он меня не за водкой посылал в тот вечер, а требовал, чтобы я с ним ушел на ту сторону. Я наотрез отказался, за что он меня и отлупил. Теперь вы знаете все.

Учитель положил Рольфу руку на плечо и сказал:

— Видишь, причины опускать голову никакой нет. Не бойся, ты не один!

Машина остановилась перед квартирой Трау. Учитель попрощался с пограничниками, а Кольхазу пожал руку и сказал:

— Скажу тебе откровенно: твои стихи мне понравились, несмотря на не совсем удачные слова. Зайди как-нибудь ко мне, я буду рад поговорить с тобой.

Кольхаз молча кивнул.

Когда машина выехала из села. Рэке спросил у Кольхаза:

— Что это ты так притих?

— Так, думаю, — ответил солдат.

— О чем?

— Об отце, который бьет своего сына, а тот убегает от него и, вместо того чтобы прийти к своему учителю, идет к чужой женщине.

— Ну и что?

— И о фельдфебеле, который в каждом человеке видит какой-нибудь изъян. Я, кажется, как-то уже говорил об этом. Все это действительно свидетельствует о том, что все мы находимся еще, так сказать, в пути, о котором так много спорили сегодня на литературном вечере. Мне хочется спросить вас, так на чьей же стороне сейчас иллюзии?

— Я ждал от тебя подобного вопроса, — ответил Ульф. — Молодая женщина оказалась вовсе не такой, как о ней подумали, а парень, ушедший из дому из-за побоев, попал в руки настоящего друга.

— Знаете, меня порой пугает ваш оптимизм, — заметил Кольхаз. — Хотел бы я видеть вас тогда, когда вы выйдете из себя.

Ульф засмеялся и сказал:

— Что бы ни случилось, мы стоим на правильном пути.

Когда машина въехала в ворота погранзаставы, Кольхаз сказал:

— Для меня лично решающее значение имеют только факты!

11

В феврале Кольхаз узнал о том, что за попытку перейти государственную границу Бекер отдан под суд, а его пасынок Рольф изъявил желание жить в интернате. Кольхаз в последнее время стал много заниматься, и это положительно сказалось на его успеваемости. Как-то он с товарищами пошел в село, где они вместе выпили по кружке пива, пошутили, посмеялись, но Кольхаз вдруг ни с того ни с сего повернулся и ушел в часть.

Ульф наблюдал за солдатом, однако никак не мог понять, что с ним происходит. Он пытался несколько раз поговорить с ним, но тот все время уходил от него.

В это время с противоположной стороны участились нарушения государственной границы: было несколько случаев нарушения пограничных заграждений, провокаций.

Каждый пограничный инцидент приводил обычно к высылке на место происшествия дополнительного наряда. У пограничников почти не оставалось свободного времени.

Однажды в конце месяца под вечер Раудорн увидел Ульфа и сказал ему:

— Если хочешь увидеть нечто любопытное, пошли со мной.

Фельдфебель повел Рэке в общую комнату личного состава.