Предпоследний сеанс

Клос поднимался по лестнице дома на Альбертштрассе. Он понимал, что Ингрид может сделать одно из двух: или вернуться домой и позвонить Мюллеру, или с виллы Болдта пойти прямо в гестапо и вернуться с Мюллером за своими вещами. Чтобы добраться до центра города, ей потребуется около часа. На вокзале ей необходимо появиться в два часа, чтобы выдать связную из Парижа гестапо. Поезд Берлин – Стокгольм отходил в четыре утра. Видимо, эти два часа Ингрид проведет на вокзале. Клос посмотрел на часы: было пять минут второго. Если Ингрид вернется домой за вещами, то она должна быть здесь не позднее чем через двадцать минут.

И вдруг ему пришла в голову новая мысль: «Может быть, рискнуть?»

Дверь в квартиру была закрыта на ключ. Клос долго вслушивался в тишину, царившую в глубине квартиры, потом вынул из кармана свою отмычку. Замок на этот раз открылся легче, чем тогда. В квартире ничего не изменилось, беспорядок остался прежним: платья Ингрид валялись на полу. Клос подошел к телефону, набрал номер Мюллера. Он был уверен, что застанет хауптштурмфюрера в гестапо, ибо в это время Мюллер должен ждать сообщений от своей оперативной группы из Потсдама. Послышался треск. Видимо, Мюллер продувал телефонную трубку.

Изменив голос, Клос сказал:

– Госпожа Келд вернулась домой!

– Кто говорит? – спросил Мюллер.

Клос положил трубку. Если шеф гестапо клюнул на эту удочку, то он должен быть здесь через двенадцать минут.

Разведчик открыл свой портфель и поставил взрыватель в пластиковой игрушке на час тридцать пять. Проверил еще раз, не допустил ли ошибки.

На низком столике Клос увидел большую фарфоровую вазу. Удобное место для мины! Из этой комнаты никто не выйдет живым!

Когда все было сделано, Клос направился к двери, но в этот момент услышал щелчок замка. Едва он успел скрыться на балконе за шторой, как в комнату вошла Ингрид Келд. Клос посмотрел на часы – до взрыва шестнадцать минут. Она должна умереть!.. А он? Ему не успеть выйти из квартиры…

Ингрид тяжело опустилась в кресло. Он увидел, как затряслись ее плечи. Она плакала. Клос неожиданно почувствовал жалость, ненужную, необоснованную жалость.

Снова посмотрел на часы – оставалось всего четырнадцать минут до взрыва.

«Застрелю я эту шведку, и дело с концом, – подумал Клос. – Вот-вот должен появиться Мюллер. Крикнуть, чтобы она в испуге встала с кресла? Но я не смогу выстрелить в спину беззащитной женщины!»

Поздно! На лестничной клетке послышались голоса и шаги. Дверь открылась. Ингрид не заперла ее на ключ! На пороге стоял хауптштурмфюрер Мюллер.

– Наконец-то! – крикнул он. – В чем дело, Ингрид? Где вы были? Кто мне звонил только что? – Он сел в кресло, спиной к балконной двери. – Время еще есть. Рассказывайте, что случилось?

– Мне не о чем рассказывать, – спокойно ответила Ингрид.

– Как так? Не понимаю, Ингрид, я не узнаю вас.

– Оставьте меня в покое!

– Какого дьявола, что это значит? Собирайтесь! Время не ждет, едем на вокзал. По дороге Фриц купит три красных гвоздики. Сегодня будем осторожнее.

– Не рассчитывайте больше на меня, – ответила Ингрид. – Никуда я с вами не поеду и никого предавать не буду, все кончено.

– Что вы сказали? – рявкнул Мюллер. Он вскочил с кресла и с угрожающим видом подошел к Ингрид.

– Я уже сказала, что больше не намерена с вами сотрудничать. Это вы убили Хейна!

До взрыва оставалось десять минут. На лестничной клетке стояли гестаповцы, в прихожей – Шабе. Выход был только один – балкон. С балкона можно соскочить в последнюю минуту перед взрывом. Но Ингрид!..

«Предавала из мести, – подумал Клос. – А старый пруссак фон Болдт все рассказал ей…»

– Вы еще ответите мне за Хейна! – послышался голос Ингрид.

– Думаете, так легко уйти от гестапо? – спросил разгневанный Мюллер.

– Мне теперь все равно!

– Вы не представляете, что вас ждет, если откажетесь сотрудничать с нами, – сказал Мюллер. Потом, понизив голос, добавил: – Успокойтесь. Возьмите себя в руки. Даю вам три минуты… Одевайтесь. Едем на вокзал…

Мюллер вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Клос услышал громкие голоса – Мюллер разговаривал с Шабе. Еще пять минут! Отодвинув шторы и держа в руке снятый с предохранителя пистолет, Клос появился перед Ингрид. Она даже не крикнула. Шведка хорошо владела собой.

– Тихо, – шепнул Клос и открыл дверь балкона. – Бежим!

– Вы?!

– Да. Один из тех, которых ты предавала. Быстро! – Нет!

– Погибнешь через три минуты. Взрывчатка в вазе!

– Нет, – упрямо твердила Ингрид.

Послышались шаги Мюллера. Клос скрылся на балконе. Когда хауптштурмфюрер и Шабе вошли в комнату, Ингрид стояла у двери балкона.

– Вы еще не собрались? – крикнул Мюллер.

– Не собралась, – ответила Ингрид, – и не думаю собираться. – Девушка посмотрела на часы, и это было последнее, что она сделала…

Третья минута подходила к концу. Клос перескочил на балкон соседней квартиры. Двери были открыты. Осторожно передвигаясь на цыпочках, он вошел в чью-то спальню: на кровати храпел мужчина. Клос незамеченным вышел в коридор, открыл входную дверь…

Стрелка часов показывала тридцать пять минут второго, когда он был уже на Альбертштрассе.

Мощный взрыв потряс воздух, а через минуту послышался вой сирены автомашин гестапо.

Клос замедлил шаги… Шел спокойно, не торопясь, по безлюдной улице.

Ему некуда было спешить.