Героические были из жизни крымских партизан

В плане так, именно так, а что будет на деле?

Северский собрал молниеносно командирский совет, познакомил его с содержанием трофейных документов, упрямо спросил:

— Как думаете, товарищи: вторая карательная волна пересечет Аспорт или нет?

Опыт девятимесячной борьбы говорил, что нет.

Комиссар соединения уверенно сказал:

— Немцы педантичны, точь-в-точь будут придерживаться плана.

Командиры с этим согласились, Северский окончательно решил:

— Будем загорать на месте!

Два мучительных дня провели на скате Хейролана. Ночью истязал холод, а днем нещадно жгло солнце. Под мелким кустарником было душно, испепеляла жажда — не было вокруг ни единого источника. Трофейные документы не подвели. Вторая волна карателей не пересекла Аспорт, а первая, наверно удивленная, что в раскинутые ею на десятки километров по фронту сети не попалась ни одна рыбешка, торчала на своем рубеже, не зная, что предпринимать дальше, ибо по плану все, что положено было совершить, совершено.

Неожиданно обнаружилась третья волна — о ней ни Эльяшев, ни другие подпольщики не предупреждали. Она — вроде чистильщика и состояла из полицейских батальонов и полков румын.

Колонна стремительно шла к Аспорту и вот-вот могла оказаться с глазу на глаз с донельзя измотанными партизанскими отрядами, жаждущими отдыха.

Наступал критический момент, он был не учтен и потому страшен.

Решать надо было моментально, сию же минуту.

— Где немцы? — уточнял Северский.

Иван Иванович и Тома — после гибели Дуси они не разлучались — кинулись в разведку.

Ребята решительные, пройдут там, где и дикий кабан не пролезет. Уже через час Иван Иванович, запыхавшись, приполз к Северскому:

— Фрицы покидают заповедник, убей меня бог…

Вернулась разведка Симферопольского отряда. Его командир Христофор Чусси доложил:

— Немецкие батальоны около Саблов, маршируют на Симферополь.

Но третья колонна пересекла Аспорт.

Выход один: прорыв!

Отряд Македонского в авангарде.

Слегка развернувшись по фронту, бахчисарайцы идут на Аспорт, навстречу полицаям и румынам.

За Бахчисарайским отрядом — Севастопольский под командованием Митрофана Зинченко, за ним — Симферопольский…

Вот уже слышны румынские голоса.

Партизаны столкнулись лицом к лицу с ротой румын. Появление лесных бойцов настолько ошеломило «храброе» войско Антонеску, что оно застыло, как внезапно замороженное.

Македонский подтолкнул Тому, шепнул: «Поздоровайся!»

Из колонны румын отделился офицер, ответил на приветствие Апостола.

Македонский через Тома: «Предлагаю мирно разойтись».

Румыны тупо молчали.

Тома:

— Командир приказал в течение десяти минут оставаться на месте, никуда не двигаться.

Офицер — наконец-то! — обрел дар речи:

— Прошу об эпизоде умолчать. Мы согласны не двигаться.

Тома, пошептавшись с Македонским:

— Мы будем молчать.

Так и разошлись, каждый по своей дороге.

Девятнадцатого июля 1942 года «генеральный прочес» закончился полным провалом немецкого командарма фон Манштейна. Но газета «Штимме дер Крим», издававшаяся в Симферополе на русском языке, кричала: «Партизанские отряды в Крымском заповеднике уничтожены, остатки их преследуются местными подразделениями».

После двухдневного отдыха Северский собрал на полянке у Пескуры командиров и комиссаров отрядов:

— Митрофан Зинченко — снарядить две боевые группы с заданием погромче погреметь в Байдарской долине; Македонский — разворачивает операции в двух долинах: Альминской, Бельбекской; Христофор Чусси — действует на Алуштинском перевале. Командир Евпаторийского отряда Даниил Ермаков в районе…

Боевые группы уходили на задание.