Танковые сражения войск СС

Житомир

Немецкое контрнаступление, начатое из района Бердичева при нехватке техники и людей против численно и материально превосходящих сил Красной Армии, уже в самом начале привело к занятию Житомира. Примерно в шестидесяти километрах к востоку от линии Коростень — Радомышль, встретив упорное сопротивление русских, наступление замедлилось и наконец остановилось, словно скованное леденящим холодом декабря.

Эта атака силами танковой дивизии «Гроссдойчланд», 1-й и 7-й танковых дивизий и дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Райх» была обречена на неудачу, но, по крайней мере, с ее помощью удалось остановить прорыв Красной Армии в сердце Украины и на время стабилизировать фронт.

Сразу же после взятия Житомира 2-й батальон был переброшен в район Корнин — Скочище к западу от Фастова, к железной дороге.

В 3 часа утра танки были погружены на поджидавший эшелон, путь которого лежал на Житомир по местам, кишащим партизанами и отбившимися от своих бойцами Красной Армии. Танки были готовы к бою. В 11 утра из дымки показались большие дома, склады, заводы и сараи. Это был Житомир, вторично занятый нашими войсками три дня назад.

Мы быстро разгрузили эшелон и расположились на постой напротив железнодорожной станции, ожидая прибытия остальных частей. Часть гражданского населения уже вернулась в город. Работа железной дороги быстро была налажена, дороги для подвоза припасов были приведены в порядок, и большой город вернулся к нормальной жизни.

Утром 24 ноября полк собрался в ангарах на аэродроме у северной окраины города. Мы получили пайки и около полудня выступили по шоссе в направлении на Коростень и Радомышль.

Пройдя примерно 70 км, мы вышли на участок 7-й танковой дивизии и дивизии «Дас Райх». Найти постой в переполненных городах удалось лишь к ночи. Утром 25 ноября «тигры» построились для марша в сторону фронта. Нам приходилось объезжать огромные минные поля; из-за взорванных мостов возникали задержки. Вдоль дороги стояло множество выгоревших советских танков. Просто удивительно каким количеством танков оперировали русские!

Вблизи линии фронта по обе стороны от дороги занимала позиции артиллерия. Телефонные провода вились по серовато-бурой земле и исчезали в домах или окопах. Вокруг сновали посыльные на мотоциклах, санитарные фургоны и легковые машины. Здесь впервые вступили в бой реактивные минометы, минометы и огнеметы, установленные на бронетранспортерах. Над всем этим висело затянутое низкими тучами небо, придававшее прифронтовой полосе мрачный вид. Вскоре «тигры» свернули с дороги налево и сосредоточились у деревни в километре от линии фронта, где тут же были произведены все необходимые приготовления. Потом пришел приказ танкам идти в атаку.

Не сдерживаемые больше ничем, танки проламывались сквозь препятствия, круша все, что попадало под их гусеницы, и двигались в направлении цели, делая короткие остановки для стрельбы. Наш танк вышел из строя. «Отказ двигателя!» — крикнул механик-водитель. Термометр показывал температуру 120 градусов. По радио пришел приказ от Кальса: «Оставить строй и вернуться на исходные позиции».

Мы на время остановились, чтобы подождать, пока остынет двигатель «тигра», но и после этого удавалось передвигаться лишь короткими отрезками — вышел из строя вал вентилятора. Мы медленно ехали вдоль своих позиций.

Наступила ночь. Линию фронта освещали вспышки выстрелов, пожары и взмывавшие в небо белые и красные сигнальные ракеты. Около 11 часов вечера что-то произошло. Русские танки открыли огонь, и из низины на ничейной полосе эхо доносило гул разрывов. Темноту разрывали строчки трассирующих пуль.

Вдруг двигатели русских танков взревели у самых наших позиций, и началось светопреставление. Всего в 200 метрах, среди свежих пожаров — яркие вспышки выстрелов танковых орудий. Ночная атака русских!

Ночью стало почти так же светло, как днем, и весь участок фронта озарился тусклым светом пламени. Этот свет выхватывал черные тени, призраками проносившиеся мимо. Сначала было замечено три танка, потом — пять, шесть… Они выходили на огневую позицию. Еще одна победа. Танк взорвался, выплюнув в небо высоченный столб огня. Никто не знал, где были наши танки, а где русские. Различить их можно было только по шуму двигателя. Однако точное их местоположение определить было невозможно — ужасная ситуация для нашего танка. Не имея возможности сразу вступить в бой, мы вынуждены были ждать.

Было уже далеко за полночь, почти 3 часа утра, когда четвертый русский танк превратился в яркий факел перед немецкими позициями, среди пожаров, дыма и взрывов. Потом шум боя стих.

По всему полю в ночной темноте пылали пожары. Ночная атака русских провалилась. Вражеской пехоте не удалось занять даже наши передовые окопы. Все вражеские танки были уничтожены ротой на Pz-IV. Когда наш поврежденный «тигр» утром 26 ноября полз в тыл, к штабу роты, нам встретился командир полка «Дер Фюрер». Он попросил, чтобы мы, несмотря на поврежденный двигатель, остались и помогли хотя бы укрепить оборону на участке полка. «Тигр» медленно вернулся назад и занял огневую позицию на обратном склоне высоты. Постепенно туман, скрывавший лощину, в которой, как мы подозревали, занимала позиции русская пехота, начал редеть.

Когда туман и дымка наконец рассеялись, наш «тигр» внезапно оказался лицом к лицу с двумя Т-34. Первый, судя по всему, потерял ход, и второй пытался оттащить его на буксире. Экипаж немедленно занял места в танке. Мы выехали на огневую позицию и с 800 метров открыли огонь по легкой, на первый взгляд, цели. Но первый выстрел дал перелет. Второй снаряд также просвистел выше цели, а третий зарылся в землю, не долетев. Проклятие! Что происходит? Потом из деревни выехал третий Т-34, видимо, намереваясь прикрыть буксировку подбитого танка. Четвертый и пятый снаряды пошли в нужном направлении, но дали перелет и недолет. Все было бесполезно, и мы готовы были расплакаться от бессилия! Три вражеских танка как на ладони — и ни единого попадания. Наконец выяснилось, в чем проблема. Разболтался прицел, и эту неисправность нельзя было быстро устранить. Под яростными взглядами экипажа «тигра», преследуемые совсем не благими пожеланиями, русские танки скрылись в дальней деревне.

Ночью прибыл оружейный мастер и привел в порядок прицел, используя в качестве цели точку примерно в километре от позиций. Мы снова вернулись в дело! Однако вражеские танки больше не показывались. Поволноваться заставила только атака русской пехоты ранним утром 27 ноября, захлебнувшаяся под плотным огнем пулеметов и огненным ливнем фугасных снарядов.

В течение ночи 28 ноября несколько человек серьезно пострадали от огня вражеской артиллерии. Их уложили на ротном КП, крытом брезентом и освещенном тусклыми масляными лампами. Вывезти раненых можно было только утром, если они доживут до этого времени. Слышать их стоны было невыносимо тяжело. Снаружи в ночи двигались часовые и разведчики. Время от времени тишину нарушали короткие, а иногда и довольно продолжительные артиллерийские налеты. В такие моменты нужно было вовремя пригнуть голову. Каждый напряженно вслушивался в звуки разрывов и вой снарядов. Куда они попадут? На третью ночь нас сменили другие танки. «Тигры» вернулись в тыловой штаб роты для ремонта и пополнения боезапаса.

Наконец в начале декабря наступили долгожданные морозы, положившие конец дождям и распутице. Линия фронта оттянулась назад, к окраинам населенных пунктов, ища укрытия от ледяного ветра за домами и заборами. Особенно холодны были ночи. Командный пункт роты перенесли в более крупную деревню, откуда было легче попасть к линии фронта.

В полдень 2 декабря была объявлена тревога. Поступили сведения, что русские прорвались на левом фланге полка. Уже через 30 минут резерв сосредоточился на обратном скате высоты на угрожаемом участке рядом с минометными батареями. Резерв состоял из нашего «тигра», роты разведывательных автомобилей, зенитного пулемета и горстки саперов. Нам коротко объяснили ситуацию, полагая, что остальное мы поймем уже на месте. Обойдя высоту слева, наш небольшой отряд устремился с запада к небольшой деревушке в 8–9 дворов, которую, по донесениям, занимали русские. Атака была проведена без артподготовки. Опыт показывал, что в таких ситуациях единственную надежду на успех дают скорость и решительность натиска. Мы подъехали почти к самому краю деревни без единого выстрела. Странно. Вдруг из дома справа от нас выскочили несколько человек в замызганной форме. Застрочил башенный пулемет. И только тут, едва не опоздав, мы поняли, что это немецкие солдаты, сопротивлявшиеся до последнего. В коричневой камуфляжной форме их было трудно отличить от русских, особенно если учесть, что нам было сказано, что немецких солдат в деревне не осталось. Двое были ранены, а третий вовремя успел броситься на землю.