Перо и маузер

Открыв калитку сада, Целмс робко пошел по дорожке, усыпанной гравием и обсаженной розами.

Большая черная собака, сердито рыча, бросилась ему навстречу.

— Куш, Фрицщ куш! — раздался голос Бемса с террасы, обвитой виноградом.

Собака смолкла.

— Мистер Целмс? Редкий гость!

Беме дружески пожал руку Целмса. На террасе на смятой постели валялся женский платок, неизвестно как сюда попавший.

— Видите, как живется старому холостяку, когда некому за ним убирать, — пожаловался Беме.

— Ничего, ничего, — сказал Целмс, садясь на краешек пододвинутого стула.

Беме, казалось, очень был рад приходу Целмса. Подбежав к двери, он нажал кнопку.

— Все по-американски устроено, — пошутил он.

Дверь открылась, показалась молодая девушка лет

двадцати.

— Ведает хозяйством, — объяснил Беме и, прищурив с лукавым добродушием глаза, начал что-то говорить девушке на чужом языке.

— Заказал кофе. Ведь вы останетесь? Вероятно, проголодались после длинного пути?

Целмс пытался возразить, что он поел, что ему совсем не хочется есть, но Беме настаивал на своем. Заговорил о мельнице.

— В последнее время я часто думаю о мельнице, мистер Целмс. Не следует медлить, а то еще кто-либо другой успеет раньше нас. Тогда мечты наши разлетятся по ветру.

— Я ведь согласен, — сказал Целмс. На душе у него стало легче: если Беме решился на это дело с водопадом, то непременно даст взаймы. Конечно, даст.

— И потом — нечего сомневаться, доходы будут. Я уже навестил всех фермеров в округе. Все очень рады. Ведь неплохо — мельница будет, можно сказать, под самым носом.

Беме замолчал и, развалившись в кресле, начал пускать из трубки синие колечки дыма, следя за тем, как они тают в воздухе.

— Да, да! Тут нечего медлить, мистер Целмс, — спустя немного заговорил он снова. — Иначе может случиться то, чего я боюсь... Говорю вам — нечего медлить.

Он покосился на Целмса в ожидании ответа. Но Целмс молчал.

— Да, да, конечно, тут нужен капитал, но дело выгодное... Доходы будут сказочные. Кроме того, я ведь уже говорил вам, что все расходы беру на себя. Ну, а вы сколько денег могли бы вложить в это дело?

Целмс удивленно взглянул на Бемса.

— Я?

— Да, вы, мистер Целмс!

— Я... Я вас не понимаю!

— Не понимаете? Вопрос ведь ясен! Чтобы двинуть дело, получить из банка кредит, нужно, по крайней мере, сотни четыре основного капитала.

— Тут, господин Беме, какое-то недоразумение... Вы ведь хотели лично строить мельницу?

Беме усмехнулся.

— Один? Нет, только как компаньон. Свободных денег у меня сейчас нет. А вы... Вы ведь хотели затратить деньги на хозяйство. Скажите, какая вам выгода заниматься сельским хозяйством? Вы энергичный, предприимчивый человек. Для такого человека мельница создаст совсем другое будущее.

— Денег у меня нет, господин Беме.

— Не шутите, мистер Целмс! Я хорошо знаю, что деньги у вас имеются. Да, да! Но вы, как все мои земляки, боитесь пустить их в оборот. Это устарелая традиция, мистер Целмс! Не возитесь с землей! Идите новым йутем!

Целмс махнул рукой.

— Господин Беме, знаете зачем я сегодня пришел к вам? Только что сдохла моя лошаденка... Я боялся пойти домой к жене с этой вестью... Как нищий, пришел к вам просить взаймы. Будь у меня деньги, то есть будь они у меня припрятаны в чулок, как вы думаете, неужели я пришел бы тогда просить у вас взаймы, господин Беме?

Беме привскочил в кресле.

— Вы пришли просить взаймы?

— Да.

— Хе, хе, хе! Просто смех! И вы думаете, что я вам дам так, на честное слово? Нет, мистер Целмс! Я хочу сохранить с вами хорошие отношения! Только хорошие! Такой однобокий кредит портит отношения. Нет, нет! Не могу этого допустить, мистер Целмс... Будьте здоровы! Я сожалею, что вы так торопитесь уйти! Осторожнее, мистер, ступеньки!

Беме глумился над Целмсом, кланялся и махал рукой. Он глумился над этим большим, неуклюжим человеком, который уходил, шатаясь, как пьяный...

Когда Целмс скрылся из виду, в дверях показалась служанка с посудой на подносе.

Беме,, видно, забыл про свое приглашение. Точно ничего не случилось, спокойно прихлебывая, он стал пить кофе. ³

Грустные и усталые сидели по вечерам на пороге землянки два человека.

Ночь тихо надвигалась и прислушивалась к их разговору, шепотом передавая каждое слово ближним кустам, а те дальше... Так разнеслась вечерним шелестом печальная повесть.

Нелегко говорить слова утешения, когда сердце разрывается от тоски, голова горит от горьких дум. Целмс пытался найти слова утешения для Анны. Говорил о видах на будущее, о том, что Беме хочет взять в аренду берег у водопада, даже обещает дать денег. Только сейчас Бемсу трудно, нет денег, не может помочь. Ну, что же, потерпим. Надо поискать где-нибудь поденную работу. Он, Целмс, спокоен за будущее.

Целмс обошел всех соседей-фермеров в поисках работы. Но всюду рабочие уже были наняты. Все это Целмс скрывал от Анны.

С Анной было плохо. Она глухо кашляла, часто с кровью. На лице Анны, бледном, уже неживом, жили только глаза, необыкновенно блестящие, огромные.

Когда как-то вечером на тропинке, ведущей к ферме Бемса, застучали подковы, Целмс не поверил своим ушам и глазам — показался верхом на лошади Беме. Что это значило? Неужели приехал снова глумиться? А вдруг Анна услышит? Нет, нет!

В-несколько прыжков Целмс очутился перед Бемсом.

— Господин Беме, прошу вас, поверните обратно... поверните сейчас же обратно!..

В голосе Целмса, тихом и решительном, было что-то такое, что погасило улыбку на румяном, добродушном лице Бемса.

— Вы несправедливы ко мне, мистер Целмс! Во мне вы всегда находили и найдете отзывчивого соседа. Именно поэтому я завернул сегодня к вам. Вы как-то жаловались на недостаток денег. Я теперь мог бы помочь вам, хотя бы немного. Вчера освободилось у меня на ферме место старшего рабочего, вы могли бы его занять, то есть если желаете. Плата — полтора доллара в неделю. Как думаете, мистер?

— Благодарю за предложение. Не могу сразу дать ответ, должен сначала поговорить с женой,

— Понятно, понятно... Я и не хочу сразу. Ответ надо обдумать. Обдумайте, взвесьте. Но как ваш земляк, как доброжелатель — советую не упускать это место. Где вы найдете такую работу при теперешней безработице? И полтора доллара в неделю тоже не пустяк. Так вот, подумайте!

— Хорошо, я подумаю!

— Да... кроме того, вы ведь не знаете языка. Только на моей ферме вас поймут: там почти все латыши. Так вот! Обдумайте, обсудите хорошенько! Будьте здоровы!

Беме удалился, весело насвистывая. Удалился, оставив Целмса в тяжелом раздумье.

Итак, выход из положения! Но какой? Снова стать батраком? Нет, нет! Разве для этого он приехал сюда, в этот чужой* далекий край? Нет, нет! Это значит опозориться перед самим собой. Но как же быть? Оставить Анну без помощи? Гордо умереть с голоду? Нет, нет, нельзя так! Нельзя!

— Что сказал тебе Беме?

— Предложил место старшего рабочего.

Целмс увидел, как расцвела радость в глазах Анны.

— Ну, а ты?.. Пойдешь?

— Пойду!

— Разве это не выход из положения?

— Выход, — глухо сказал Целмс.

Целмс работал у Бемса. Ничего другого не оставалось, пришлось принять предложенное место. И вот он считал день за днем, когда наберется нужная для покупки лошади сумма.

Жизнь на ферме Бемса была нелегкая. Рабочий день длился от утренней зари до вечерней. В полдень на отдых давался лишь один час.