Богатство

о эти плевые четыреста рублей? Ты ведь стоишь гораздо больше. Сейчас от тебя зависит вся моя жизнь. Обещай сразу набрать хороший аллюр. Если каких собак и убьют, остальные должны бежать не останавливаясь, и мертвые собаки пусть тащатся в алыках... На всякий случай - прощай!

Пора. Исполатов на глаз сверил дистанцию до японцев.

- Не сиди, - сказал он Наталье. - Ляг.

- Зачем?

- Без разговоров. Потом узнаешь - зачем...

Чтобы помочь собакам набрать с места разбег, Исполатов качнул нарты, отдирая от снежного наста примерзшие к нему полозья. В этот момент случилось непредвиденное. Матвей от крыльца общежития вдруг повернул в их сторону. Это заметила и Наталья, снова привставшая на нартах.

- Лежать, черт побери! - цыкнул на нее траппер. Огородник совершил трагическую ошибку, которую уже невозможно исправить. Исполатов не стал кричать, чтобы он не подходил к нему, - это могло насторожить японцев.

- Матвей, ты напрасно вернулся.

- Рази?

- Вот тебе и "рази". Здесь не игрушки.

- Не серчай... Когда-то еще сповидаемся?

- Боюсь, что никогда... Напрасно, ох, напрасно!

Теперь огородник был обречен. Исполатову приходилось оставить его на снегу, бросить на произвол судьбы.

- Отойди хоть в сторонку, - мрачно произнес он.

-Ладно. Отойду...

Исполатов выдернул из снега остол, освобождая упряжку для движения. "Бюксфлинт" и карабины лежали наготове.

- Держись крепче, - сказал он Наталье. Матвей повернулся спиною. Японцы вскинули оружие чтобы единым залпом покончить с людьми и упряжкой. Морозный воздух рассекло гортанное:

- Кхо!

Спасение - в рывке упряжки. Падая спиною поверх Натальи, траппер видел, как пули буквально разорвали Матвея, а снег окропило брызгами крови. Из-под собачьих лап взметало пышные вихри. Теперь пули сыпались отовсюду, но упряжка уже набрала бешеный разбег. Исполатов открыл беглый огонь...

Когда лепрозорий остался далеко позади, он спрыгнул с нарт, резко затормозив упряжку, и псы разом легли на снег, жадно облизывая его горячими языками.

- Жива? - спросил Исполатов.

Наталья закрыла лицо руками и заплакала.

- Иди ко мне, - позвала она его.

Он присел на нарты. Женщина взяла Исполатова за острые уши волка, торчащие над коряцким капором, и, притянув к себе, покрыла его лицо частыми влажными поцелуями.

- Увез меня, увез... не оставил там, - шептала она.

Начинался снегопад.

- Нам пора, - сказал траппер, вставая. - Смотри, день зимний короткий, а нам бежать еще далеко...

Выхватив нож, он обрезал алыки, освобождая из потяга двух убитых собак. Закопав их в сугробе, произнес:

- Я взял их щенками. Таких уже не будет.

Неожиданно он вздрогнул от рыданий. Рука сама вскинула "бюксфлинт", салютуя. Три жерла разбросали звонкие громы над собачьей могилой.

- Теперь у меня их двенадцать... Поехали! - сказал Исполатов, бросая ружье.

Наталья перехватила "бюксфлинт" в полете и уложила его рядом с собою. Она даже не спрашивала, куда он увозит ее, потому