Прощай, мое мужество

Спустя некоторое время все казаки были связаны их же ремнями. Толстяку-здоровяку удалось таки лечь лицом вниз, при чем его поддерживали, то есть попросту подпирали с боков, примостившиеся слева и справа товарищи по несчастью.

Наконец-то победа была одержана и комбат сменил зверское выражение лица на свое обычное.

- Кто такие? - уже другим, неестественно дружелюбным тоном спросил он лежавших "невольников".

Те разом повернули свои лица в сторону Маркусина и уже привычным хором выдохнули с обидой и отчаяньем:

- Казаки! Казаки Мы!

- Я тоже казак! - сказал, как отрезал комбат. - Что вы тут с оружием делаете?

- Да деревню свою охраняем! - оскорбленно-надрывным тоном произнес один казак. - Вам же помогаем.

На мгновенье наступила почти тишина…

- Что же с вами делать? - вслух спросил Маркусин.

Задача оказалась действительно не из легких… Вокруг на небольшой высоте продолжали кружить наши четыре вертушки, автоматически создавая тревожно-военный фон в дополнение к уже имеющейся нелицеприятной картине. На деревенскую улицу метрах в ста от нас уже высыпали женщины и дети. Кто-то начинал уже причитать бабьим тонким голосом. А их мужчины, которые набрались мужества с двумя старенькими стволами защищать своих односельчан, из-за нашего российского "как бы чего не вышло" лежали теперь лицом в толстом слое пыли…

- Товарищ майор. Надо бы проверить документы: паспорта и разрешения на оружие. - Сказал я вполголоса Маркусину, чтобы потом появился формальный повод всех отпустить.

- Паспорта проверить, а оружие изъять. С собой заберем. - Развил мысль дальше комбат. - Кто старший?

- Я! - один из казаков поднял высоко голову.

- Товарищ майор, давайте я со старшим проедусь к председателю сельсовета или колхоза, привезу его сюда и здесь все выясним. - опять предложил я комбату уже другой выход из сложившейся ситуации.

Получив "добро" я со старшим, который к тому же оказался и владельцем Камаза, сели в грузовик и въехали в деревню. На улице уже собралась внушительная толпа местных жителей. В воздухе над нами на малой высоте продолжали носиться четверка наших вертушек. Проехав через всю Михайловку, мы остановились на другом выезде. Там стоял ГАЗон с крытым кузовом, у которого стояло человек пятнадцать вооруженных казаков. Одних только ружей я насчитал штук шесть. Самым внушительным выглядел пятизарядный помповик в руках подошедшего к Камазу казака.

- Кто старший в этой деревне? - спросил я у него.

- Я - старший! - ответил обладатель помповика. - А что случилось?

- Да мы задержали ваших казаков! Надо проверить документы, разрешение на оружие, кто разрешил с оружием стоять! - разъяснил я ему все интересующие нас нюансы.

- А кто это мы? - сурово и с достоинством спросил казачура.

- Я командир облетной группы, мы их и задержали. Если вы старший, то поехали с нами, на месте и разберемся. - проговорил я, уже начиная терять терпение.

Кто-то снаружи открыл дверцу Камаза со стороны водителя.

- Что, суки, опять водку жрали? - услышал я хриплый и злой голос другого сельчанина.

- Да мы с утра в рот ни капли! - чуть ли не плачущим голосом завопил водитель Камаза. - На нас налетели, связали, оружие отобрали. Они там сейчас все мордами в пыли лежат.

Старший передал свой помповик подошедшему казаку и пошел садиться в свой УАЗик. Пока мы разворачивались на камазе я успел оглядеть возбужденную группу людей. Кроме ружей у них в руках были большие колья и охотничьи ножи. Виднелись даже казацкие нагайки. Вся эта масса людей находилась под кроной растущих на околице деревьев и, возможно, поэтому они не были замечены с воздуха. Но, как мне сообщил взволнованный хозяин Камаза, это еще было не всё…

Через всю деревню проходила широкая асфальтовая дорога, которую на этом въезде и охраняло гораздо большее количество казаков. Кроме этого главного казачьего "кордона", на другом выезде из Михайловки стоял еще и третий пост вооруженных чем попало казаков. Дежурство велось не только днем, но и по ночам…

- Молодцы! - не удержавшись, похвалил я сообразительных и храбрых сельчан. - Через вас они бы так спокойно не проехали…

- А то ж… - согласился мой собеседник. - Сейчас надо в первую очередь на себя полагаться…

Затем, пока ехали обратно, водитель рассказал, что обладатель помпового ружья является председателем колхоза. Со вчерашнего обеда в деревне только и говорят о боевиках, вырезавших весь Буденновск. В их Михайловке тоже жила одна семья чеченцев, но вчера вечером их куда-то вывезли. Про то, куда же подевали казаки чеченцев, водитель Камаза упрямо умолчал.

Вернувшись на свою околицу, мы обнаружили все также лежавших на земле мужчин. Толстый казак лежал опять на боку, но уже в вольготной и расслабленной позе. Если бы не связанные руки, то он непременно подложил для удобства ладошку под голову… Но условия были суровые и комфортное положение толстому казачине обеспечивало лишь плечо товарища, на которое он и склонил свою головушку…

Охранявшие "пленных" и потому стоявшие по кругу солдаты с виноватым выражением на лицах предпочитали смотреть по сторонам, но только не на изнывающих в обиде и тоске задержанных…

Стоявший в сторонке комбат с видом старого охотника, попавшего в оружейный магазин, осматривал изнутри ствол переломленного ружья. Эта двустволка видно больше другой приглянулась Маркусину. Он с большой неохотой оглянулся на меня, чтобы выслушать мое короткое объяснение…

- Товарищ майор, здесь всё нормально! Это местная самооборона… Вот старший подъезжает. - показал я на приближающийся УАЗ председателя.

- Оружие конфискуем! - сурово и упрямо сказал мне комбат, как будто это именно я и являлся хозяином этих двустволок.

Хоть его тон и был очень уж безапелляционно-непререкаемым, но я всё же попробовал его переубедить…

- Товарищ майор, вот точно также, в январе в Моздоке задержали охотников и изъяли все ружья. Их потом сдали на склад. Там они и пропали. А охотники написали заявы в милицию и потом комбригу прокуратура военная полгода мозги высушивала. Ну вот мы их сейчас привезем, сдадим кому-нибудь на хранение и точно также эти ружья пропадут. А нам потом все это расхлебывать. - Скороговоркой уговаривал я Маркусина.

Комбат молча выслушал меня, но пока ничего не ответил.

- На фиг они нам сдались! - опять продолжил я свои увещевания. - Ладно бы помповые попались… "Зауэр" хотя бы… Или "Три кольца"… А то какие-то зачуханные ружбайки…

Сзади и снизу послышалось чье-то ворчание и недовольное кряхтение… Может быть это настоящие хозяева и выражали свое неудовольствие по поводу моих нелестных слов в адрес их родных "тулок", но мне сейчас было не до них… Убийство зверей и птиц ради их же мяса я никогда не поощрял и к охотничьим стволам я относился крайне осторожно, помня февральскую встречу с комендачами… И сейчас мне лишние проблемы были совершенно ни к чему… Вот если бы мы задержали группу рыболовов, "незаконно" вооруженных хорошими удочками или спиннингами… И их бы я отпустил подобру-поздорову… А тут…

Тем временем из подъехавшего УАЗика уже выбрался колхозный "голова", на всякий случай приехавший к нам без своего помповика. Он важным шагом обошел по краю лежбище своих односельчан и направился именно к нам.

Словно расставаясь с любимой игрушкой Маркусин заглянул еще раз в ствол, потом тяжело вздохнул и отложил ружье в сторону.

- Ладно, все равно они никудышные. - Сказал мне майор и обратился уже к подошедшему председателю. - Что это у вас люди с оружием шастают? Ни документов, ни разрешений! Никого не предупредили… Не колхоз, а черт знает что…

"Действительно! Ни пирамиды с бирками, ни ружпарка с сигнализацией…" - язвительно-насмешливо подумал я и отошел подальше от договаривающихся боссов, чтобы приступить к сбору и проверке своего личного состава, за который именно я несу полную ответственность.