Записки начальника военной разведки

Начальник штаба бригады был оставлен в Рацевском лесу для встречи отряда Суворова, находившегося в это время на задании. Позднее Иван Дмитриевич, видевший своими глазами действия немцев, рассказал следующее. Рано утром гитлеровцы начали артиллерийскую подготовку. Снаряды рвались в расположении оставленных партизанами лагерей, значит, немцы имели довольно точные данные о нашем расположении. Затем, построившись в цепи, они с трех сторон перешли в наступление, ведя сильный ружейно-пулеметный огонь. Каратели несколько раз огнем прочесали Рацевский и Казенный леса. По просекам шли бронемашины и легкие танки, ведя беспорядочный огонь. Лагеря отрядов были перевернуты. Основные силы бригады ушли на север и, затаившись, ждали в это время следующей ночи для броска через железную и шоссейную дороги. Самолет-разведчик вел поиск партизан над лесами западнее и южнее Рацевского леса, но найти места их сосредоточения ему не удалось.

С наступлением темноты отряды под командованием Кирпича по предварительно разведанному маршруту двинулись к железной дороге. Я с группой разведчиков вывел колонну к железнодорожному переезду в 16 км восточнее Толочин. Уничтожив охрану немцев и выставив правее и левее колонны сильные заслоны, отряды через железнодорожный переезд двинулись к автомагистрали. Немцы открыли по колонне огонь, но основная масса уже перешла железную дорогу. К утру вышли на северную опушку лесного массива Усвиж-Бук. В небе появился самолет-разведчик, однако он не обнаружил партизан, которые рассредоточились в лесу и замаскировались.

Вторая колонна бригады в составе пяти отрядов при попытке перейти железную дорогу восточнее Коханова попала в засаду немцев и, не сумев преодолеть огневой заслон, отошла в перелески. Маневрируя в лесах южнее железной дороги и неся большие потери, 25 сентября эти отряды под командованием начальника штаба бригады ушли в лес в район Ухвалы, южнее Крупки, в зону действий 8-й партизанской бригады под командованием Жунина С. Г. 5 октября в район Крупских лесов прилетел самолет, доставив партизанам оружие, боеприпасы и медикаменты. Этим самолетом вылетели в Москву Буланов И.Д. вместе с Ковалевым Н.И. Командование оставшимися отрядами было возложено на капитана Суворова И.Н. С 10 октября немцы начали проводить карательную операцию в районе, куда вышли после Рацевской блокады наши пять отрядов. Оказавшись в окружении, отряды упорно сопротивлялись, неся большие потери. Погибли командиры отрядов Суворов И.Н., Клюшников Б.Н., комиссар 20-го отряда Массюров. Только в декабре 1942 года в бригаду, которая в это время находилась в Лепельских лесах, из-под Крупок прибыло два отряда под командованием Маркова П.И. и Якимова С.Н. Отряд Никитченко вошел в состав бригады Жунина.

Карательные операции немцев, проведенные против партизан в районе Рацевского и Ухвальского лесов, тяжело отразились на боеспособности бригады. Если бы пять отрядов под командованием Никитченко перешли железную и шоссейную дороги и соединились с основными силами бригады, мы бы не понесли таких больших потерь. Не сумев перейти дороги в намеченное время, нужно было попытаться перейти их в последующие дни, тогда отряды не попали бы повторно в блокаду.

Измотанные в предыдущих боях и переходах, не имея запасов продовольствия, отряды ждали прибытия колонны под командованием Никитченко. Костры разводить запрещалось, не разрешалось также выходить в населенные пункты за продовольствием. Отказала радиостанция, прекратилась связь с Центром. В этих непростых условиях командование приняло решение направить связных через линию фронта, с тем чтобы обеспечить бригаду боеприпасами, оружием и восстановить прерванную радиосвязь.

Ко мне подошли Герасим Алексеевич Кирпич, Григории Николаевич Севастьянов и без лишних объяснений сказали: «Павка, нужно снова сходить за линию фронта, доложить руководству обстановку и постараться доставить в бригаду необходимое оружие и боеприпасы». Я имел уже кое-какой опыт, знал руководство Белорусского штаба партизанского движения, мне был знаком маршрут Движения и возможный характер препятствий, при переходе. В попутчики для выполнения этой важной задачи мне предложили Валю Воробьеву. Валю я знал, она пришла к нам летом 1942 года и выполняла разведывательные задачи. Для нас вновь были подготовлены временные удостоверения на имя Бурнацких Павла и Валентины, брата и сестры, жителей деревни Заборье. Было подготовлено разрешение бургомистра на посещение родственников в Витебске. Короткую легенду мы разработали вместе с Севостьяновым.

Бригада двинулась из Усвиж-Бука в Лепельские леса, а мы с Валей, тепло попрощавшись с Кирпичем, Севостьяновым, Седлецким, — за линию фронта.

Расставание было нелегким. Мы с Валей понимали, какие тяжелые испытания предстоят партизанам бригады, а командование понимало, что ждет нас при переходе фронта. О нашем задании знал ограниченный круг лиц. На этот раз у нас не было никакого письменного донесения для Центра, так как обстановку и наши потребности в оружии и боеприпасах я знал хорошо.

Кирпич и Севостьянов предупредили меня, что через неделю, в качестве наших дублеров, с аналогичной задачей за линию фронта будет направлена вторая пара — Володя Рябинин и Ольга Горбацевич.

По маршруту нашего движения многие деревни были сожжены, разорены между населенными пунктами не было почти никакого движения. Причиной была карательная экспедиция немцев. Двигаться в дневное время по дорогам было опасно, и мы старались передвигаться по тропинкам и перелескам. Отдыхали, как правило в лесу, один из нас спал, другой — бодрствовал. Через Западную Двину переправились на лодке, которую предоставил какой-то крестьянин.

Переход через железную дорогу Витебск-Полоцк оказался сложным и опасным. Вышли мы к ней в полдень. Расположились на опушке леса и стали вести наблюдение. Левее нас находился немецкий сторожевой пост. Через переезд мы не пошли, выбрав место для перехода в другом месте. В полночь мы пропустили патруль и бесшумно перебежали на другую сторону. Послышался шум приближающегося поезда и вдруг раздался взрыв. Случилось непредвиденное совпадение нашего перехода железной дороги и подрыва вражеского эшелона какими-то местными партизанами. Мы с Валей бросились бежать к лесу, но ельник оказался настолько густым, что невозможно было не только бежать, но и даже идти. Со стороны будки послышался лай собаки, раздалась автоматная очередь. Мы ползли по ельнику от железной дороги. Сильный ливень заглушил треск ломающегося ельника, по которому мы ползли. Благодаря этому нам удалось скрыться. С наступлением сумерек мы вошли в какой-то дом, стоявший на окраине деревни, попросили поесть. Хозяева нас покормили, принесли кусок сала, каравай хлеба, несколько вареных картофелин. Видно было, что они с пониманием отнеслись к нашему положению.

Железную дорогу Витебск-Полоцк мы перешли южнее станции Лосвидо под видом местных жителей спокойно, не перебегая, не прячась, на виду немецкого поста. Немец, стоявший на посту, видел нас, но никак не отреагировал, вероятно, такие переходы днем разрешались местным жителям. Но когда мы подошли к деревне, то увидели нескольких полицейских, собиравших молодежь для работ в гарнизоне Лосвидо. Я подошел к старшему полицейскому и показал письменное разрешение бургомистра на наш переход Полицейский что-то подумал и махнул на нас рукой. Как только мы увидели, что полиция вышла из деревни, мы с Валей через поле дошли до леса и быстрым шагом двинулись дальше на восток.

К этому времени у меня на правой ноге сильно воспалилась старая рана. поднялась температура, и я с трудом шел уже два дня. На второй или третий день после перехода железной дороги мы встретили партизан бригады Шмырева, которые нас накормили. Меня они предложили направить в партизанский госпиталь. Мы от этого предложения отказались, поблагодарив за помощь и с их проводником перешли линию фронта.

В направлении Торопца шла грузовая автомашина, груженная каким-то армейским имуществом. Лейтенант разрешил нас подвезти. От боли в ноге и от высокой температуры я погрузился в забытье. Выехали на дорогу-лежневку, которые сооружались на болотистых участках фронта саперами. Разъезжались встречные машины на таких участках с трудом. Вот на таком участке дороги навстречу нам шла классная легковая автомашина «ЗИС-101», на которых ездило высокое начальство. Наш грузовик встал поперек дороги и встречная легковая машина остановилась. Из нее вышел Борис Георгиевич Эйдинов, секретарь ЦК КП(б), ехавший в сторону линии фронта. Он меня сразу узнал. Мы с Валей сошли с машины, и я ему доложил, с какой задачей нас направили. Эйдинов подробно расспрашивал об обстановке во время блокады немцами нашей бригады, о состоянии отрядов и бригады в целом, о причинах отсутствия радиосвязи, настроении партизан, и, главное, о том, в чем в первую очередь нуждается бригада. Я пересказал просьбу командования бригады, особо делая упор на необходимость оружия, боеприпасов и медикаментов. Борис Георгиевич и сопровождавший его товарищ делали записи а блокнотах, просили повторить некоторые цифры.