Спецназовские байки 2

Леха недоверчиво послушал эти переговоры и, посмотрев на меня, спросил:

— А где у вас тут можно ствол купить?

Момент настал. Я насупился, будто вспоминая:

— Кто-то мне недавно предлагал, — я посмотрел на мужиков, они еле сдерживали смех. — А, вспомнил! Петрович из третьей роты…

— Точно, — подтвердил Савостин. — У него двенадцатый калибр, двустволка. Как раз на медведя…

Я поднялся:

— Сейчас я его найду…

Петрович быстро схватил суть вопроса. Через два дня ружье было продано прапорщику Зубкову по двойной цене. От Петровича в благодарность я получил бутылку коньяка. Зубков стрелял из этого ружья всего два раза — когда покупалего. Почему-то в эти зимы медведи и тигры к нам в часть не заходили…

Через несколько дней службы Зубкова в нашем взводе Савостин уже хватался за голову. Леха Зубков определенно не хотел работать. Любое возложенное на него задание он с успехом проваливал, так как был слишком высокого о себе мнения и совершенно не подготовлен по техническим вопросам. Как-то, разогнув спину после ковыряния в трансмиссии, Саня Савостин посмотрел на Зубкова. Тот сидел на любимом пожарном ящике с песком. Взводному пришла в голову отличная мысль. Он сказал:

— Леха, ну ты опять сидишь! Никакого от тебя толку! Бери ведро и топай на ГСМ за клиренсом.

Надо сказать, что Зубков уже чувствовал, что толку от него нет никакого, но в силу своей великой лени бороться с этим даже не пытался. А тут Родина оказала ему вдруг доверие выполнить не слишком сложное задание — всего лишь сходить с ведром на ГСМ, а это всего метров сто…

Зубков соскочил с ящика:

— А ну, давайте ведро, я мигом…

Я выдал ему ведро и добавил:

— Только смотри, чтобы Алтухов тебе старого клиренса не подсунул. На хрен он нам нужен. Будем потом мучиться…

Зубков кивнул и пошел на склад ГСМ. На складе сидел сержант Серега Алтухов — бывший наш боец, которого полгода назад к себе на склад перетянул начальник склада ГСМ. Серега был парень не промах. Представьте себе его состояние, когда к нему подошел целый прапорщик и попросил ведро «свежего клиренса»…

— Свежего? — переспросил Серега.

— Ну да, — кивнул Зубков. — А то будем потом мучиться…

— Свежего у меня мало осталось, может, подойдет старый? Вам-то чего? Залили в танк и балдейте, а мне машины транспортные заливать…

— Не, давай только свежий, — Леха проявил стойкость и упорство.

— Не, свежий я могу дать, только если начальник склада выпишет накладную, а зампотыл ее подпишет…

— А где начальник склада?

— Пошел на ПТОР.

— А когда будет?

— А хрен его знает, сам сходи туда…

Зубков, узнав фамилию начальника склада ГСМ, направился, было на пункт технического обслуживания и ремонта, оставив на складе ведро, но Серега выскочил с этим ведром вслед:

— Ведро забери! Товарищ прапорщик…

— Пусть у вас постоит, пока хожу…

— У нас не положено. Командир орать будет.

Зубков нехотя забрал ведро. Войдя на ПТОР, он громко спросил:

— А где прапорщик Петров?

Петров обернулся:

— А на хрена он тебе нужен?

— Мне нужно выписать накладную на ведро свежего клиренса.

Весь ПТОР замер в оцепенении. Благо, что у мужиков хватило ума не засмеяться, а дождаться развязки комедии. Зубков показал ведро. Один из контрактников схватился за живот и уполз за танк от греха подальше.

— Пошли, выпишу накладную, — совершенно серьезно сказал Петров.

Время от времени к нему засылали «за клиренсом» бестолковых контрабасов, но чтобы прапорщик… это было впервые.

Они прошли на склад, и Петров выписав ему накладную, объяснил:

— Иди в штаб, к зампотылу подполковнику Барабашу. Как только он подпишет, подходи — выдам.

В штабе Барабаш посмотрел на накладную, потом на прапорщика. Зубков смотрел на подполковника суровым, полным решимости взглядом.

— Значит, свежего? — переспросил Барабаш.

— Ну да, чтобы потом не мучиться…

Барабаш прослужил в армии семнадцать лет. Он видел всякое, но чтобы такое…

— Пусть командир роты напишет рапорт на списание клиренса, который он получал месяц назад. Ясно? Как напишет, тогда приходите с рапортом, и я подпишу накладную.

Зубков кивнул.

— Разрешите идти?

— Идите…

Из штаба, раскачивая ведром, прапорщик Зубков направился в расположение роты, где в канцелярии сидел Илющенков. Когда Зубков объяснил ротному что, и зачем нужно написать, тот с совершенно серьезным видом взял лист бумаги, в верхнем правом углу написал «Командиру войсковой части полковнику Косачеву…», посередине «Рапорт»… потом закатил глаза и чуть слышно, как будто про себя что-то вспоминая, прошептал:

— Та-ак, Савостин получал клиренс в конце прошлого месяца… рановато ему еще новый получать…

Игорь Илющенков посмотрел на Зубкова и спросил его:

— А на хрена ему клиренс?

— В танк залить, — сказал Леха Зубков.

— Да уж знаю, что в танк, а не в задницу. Пусть полведра возьмет в третьем взводе.

— Савостин просил обязательно ведро свежего, — сказал Зубков и пояснил: — Чтоб потом не мучиться…

— Свежего? — переспросил ротный. — Ладно, но с него бутылка. Так ему и передай.

Ротный написал в рапорте: «списать десять литров клиренса, полученного 27 октября…».

— Вот тебе рапорт. Иди к Барабашу. Пусть подписывает накладную.

Зубков вышел из расположения роты и направился в штаб. Барабаш прочитал рапорт и сказал:

— Ладно, подпишу накладную.

Зампотыл склонился над накладной, выводя слова: «клиренс, 10 литров». Зубков через плечо рассмотрел то, что написал Барабаш и добавил:

— Обязательно свежего.

— Хрен с тобой, — сказал Барабаш и дописал слово «свежего». — На, иди к Петрову…

Зубков пошел на склад ГСМ. Там его уже ждали. Петров, взяв накладную, радостно сказал:

— Ну вот! Теперь все в ажуре! Серега, налей ему клиренса.

— Только свежего, — добавил Зубков. — Что бы потом не мучиться…

Алтухов чуть заметно усмехнулся и налил в ведро десять литров отработанного масла.

— Забирай, — сказал Серега, протягивая прапорщику ведро.

— Во, — Зубков радостно взял ведро, — ништяк…

И пошел по парку к своему взводу.

— Принес? — спросил его Савостин.

— Принес, — ответил Зубков.

— А что так долго?

— У Барабаша накладную пока подписал, да потом ротный рапорт на списание старого клиренса пока написал. Да, ротный сказал, что вы ему бутылку должны, за то, что он списал старый клиренс.

— Придется ставить, — вздохнул Савостин, ужасаясь, как трансформировалась его безобидная шутка.

— Давай сюда! — сказал я Зубкову, и тот подал мне на танк это ведро.

— Хоть какая-то от тебя польза, — вздохнул Савостин, видя, как Зубков снова уселся на пожарный ящик с песком.

Я с Саней переглянулся. Новый прапор так ничего и не понял…

К вечеру, пряча от Зубкова глаза, хохотала вся база.

Время от времени с собой на службу я носил газобаллонный пистолет «Корнет» — стрелял из него белок. Белки уже сменили шкуру на зимнюю и вполне годились для отстрела. Они бесстрашно спускались по веткам вниз, и я из этого полуигрушечного пистолета метров с шести валил их одну за другой. И вот, как-то свалив с дерева очередную белку, я достал нож и вместе со своим корифаном Коляном стал снимать с неё шкуру. Зубков, увидев это дело, подошел ко мне:

— Ты что делаешь, это же браконьерство… белочки такие хорошенькие…

— Да иди ты, — отмахнулся я.

Уже прошло то время когда Зубков, звоня домой в Тверь по телефону, рассказывал что «тигры и медведи так и ходят по городу, а белок кормлю с рук…», иказалось, что он уже должен был понять, что Дальний Восток — это совсем не то, что представляет себе средний обыватель западной части России. А вот, поди, ж ты…

— А ты ее зачем это…

— Из шкурок шапку жене сошью, — соврал я. Если честно, то была мысль сшить рукавицы, но потом все мои шкурки погибли от стараний моли, так и не дождавшись своего звездного часа.