Невыносимые противоречия (СИ)

- Сесар! - позвала он.

Он вылетел из номера, на ходу доставая из-за пояса пистолет. То, что вытащить его удалось не сразу, говорило о том, что Сесар был под кайфом. Кокаин или алкоголь подпортил его реакции, зато голос звучал отчетливо и громко.

- Стой! К стене!

Франц подчинился.

- Я должен поговорить с Луизой, - сказал он, пока Сесар хлопах его по карманам.

- Зачем? Тебя Маркус прислал? - Вопросы сыпались из Сабрины как обвинения.

Не обращая на нее внимания, Сесар толкнул Франца в номер.

Это был пентхауз с бассейном. По поверхности воды плавали кульки и листовки, трое голодранцев в рванных джинсах курили, опустив ноги в воду. Ноги в ботинках. Рядом на полу лежали автоматы. Автоматами и гранатами были набиты сумки у входа. Будто Луиза и её люди готовились к войне. Кроме Луизы, Сесара и Сабрины, Франц заметил еще семь человек в номере.

Луиза вскочила Францу навстречу.

- Я хочу поговорить с ними, - выпалила она. - Никаких переговоров, прежде чем я не услышу голоса матери или отца!

Маркус сумел её зацепить. Пока Франц ехал сюда, Марус позвонил еще раз? Или Луиза все ещё обдумывала первый их разговор? Возможно, оружие в номере говорило о том, что Луиза готова уступить Маркусу и отказаться от взрыва, чтобы спасти родителей.

Из-за отрезанного уха её голова выглядела непропорционально как полуспущенный футбольный мяч. Шрамы и огрызок плоти на месте уха притягивали взгляд Франца.

- Нет, Луиза, твои родители мертвы, - сказал Франц.

- Что? Откуда ты знаешь? - она осеклась и обхватила себя руками. Будто хотела запереть, спрятать внутри, защитить и удержать надежду.

Эту надежду ей внушил Маркус. Франц достал из кармана колбы с кусочками кожи и протянул Луизе.

- Что это? - она взяла их, повертела в руках и задержала дыхание.

- Сожалею, Луиза, я сам выкопал тело твоей матери во вдоре Дома Офицеров.

- В доме Офицеров, - прошептала она.

Теперь когда она наклонила голову, Франц мог рассмотреть ее покалеченное ухо.

- Как она умерла?

- Выстрел в затылок.

Передвигаясь беззвучно, Сесар опустился на корточки в нескольких шагах от них.

Луиза всхлипнула.

- А отец?

- Тоже мертв, - Франц верил в свои слова. Отец Луизы не мог выжить, слишком много тел было во дворе. Франц просто его не узнал.

Луиза прикрыла рот ладонью и зажмурилась. Она не заплакала. Когда отняла руку от лица, на щеках остались красные отпечатки пальцев, будто кто-то ее ударил.

- Это я виновата... - её голос дрожал. - Генри приехал... сказал, что за ним идёт Касто. Нужно было действовать. Быстро. Я рассказала им про тюрьму и партизан. Не могла сказать про то, что собиралась сделать. Не могла сказать про то, что сделал Генри. Но ... они... - плечи Луизы затряслись. - Отец сказал, что я спуталась с плохой компанией, и он мне поможет. Мать сказала, что увезет меня в Америку. Они не поняли, - Луиза обвела беспомощным взглядом комнату и посмотрела на Сесара. - Они не поняли насколько все серьезно. Мне стоило не болтать, а оглушить их и забрать с собой. А вместо этого я повезла Генри в трущобы.

Луиза покачала головой. А Франц попытался мысленно востановить события. Сбежав из аэропорта, Генри поехал к Луизе. Она отвезла его в трущобы. Значит Генри все время был там. Он был в трущобах, когда умер отец Франца, когда Касто посадил Франца под домашний арест. И когда Франца едва не разорвала толпа по дороге на кладбище. А потом... Франц тоже оказался в трущобах. Лонарди сказал, он три дня провалялся без сознания. Все это время Генри был где-то поблизости. Знал ли он, что Лонарди выхаживает Франца? Знает ли Луиза, что Лонарди отдал Францу Генри?

- Я должна была забрать их из дома и спрятать, - Луиза начала раскачиваться взад и вперед.

Дверь раскрылась. Трое у бассейна вскочили, зашлепали мокрыми подошвами по мраморному полу, забрали у разносчика пиццу. Пять коробок воняли тестом и сыром. Неужели пиццерии работают в обычном режиме? В соседней комнате что-то упало на пол.

Луиза прекратила расскачиваться и уставилась в одну точку.

- Чего ты хочешь? - спросила она.

Её люди перешептывались, открывая коробки, обмениваясь кусками, доставая из холодильника пиво и колу.

- Зачем ты приехал? - теперь Луиза смотрела на Франца с сожалением, почти умоляюще.

- Я решил, что ты должна знать. Решил, что Маркус нечестно и жестоко использует твою привязанность к родителям.

- Я слышала, - Луиза шмыгнула носом и скривила губы, - теперь ты его домашняя зверушка.

Франц повторил её усмешку.

- Какой твой интерес во всем этом?

- Коалиция.

- Ты хочешь коалиции? - Луиза отшатнулась.

Нандо приказал убить твоего отца, а ты хочешь, чтобы он вошёл в правительство, кричал её взгляд.

Что Франц мог ей ответить? Нандо приказал убить его отца. Маркус заставил Франца расследовать преступления отца, публично отречься от него, признать что он был чудовищем.

- Для всех нас будет лучше, если Нандо и Маркус сядут за стол переговоров, - твердо сказал он.

Луиза вздохнула, шумно, нервно.

Дверь снова раскрылась, хлопнула.

- Альбер, - Луиза вскочила на ноги. Связки на её шее напряглись.

- Я пришел, как только узнал, что Маркус шантажирует тебя.

Луиза шагнула к Лонарди, и он заключил её в объятья. В том, как он погладил её по голове и накрыл ладонью её шрамированное ухо, было что-то интимное, тайное.

- Маркус врет, Луиза, - в шепоте Лонарди тоже было что-то интимное.

- Я знаю, - она сглотнула. - Франц принес доказательства. Частицы её кожи.

Лонарди не прикоснулся к пробиркам. Коротко глянув на Франца, он опустился на диван и усадил Луизу себе на колени. Прижав лицо к его груди, она позволила себе закрыть глаза. Ресницы тут же намокли от слёз. Франц почти кожей чувствовал связь между Луизой и Лонарди. В том как его сила и уверенность накладывались на её слабость и растерянность Франц чувствовал что-то остро неправильное. Будто Лонарди хотел не утешить Луизу, а задушить. В его руках она была так же неподвижна как мертвая девочка в подвале Санчес. Франц вспомнил, как оплакивал смерть отца на плече Лонарди. Вспомнил, как Лонарди поцеловал его в висок, и ощутил тошноту. Лонарди воспользовался его слабостью. Он не мог избавиться от ощущения, что с Луизой он поступил и поступает точно так же. А Генри? Пробовал ли Лонарди с ним тот же фокус?