Новый Мир ( № 2 2009)

Григорий Дашевский. Что скрывает Бог. — “Коммерсантъ/ Weekend ”, 2008, № 43, 7 ноября <http://www.kommersant.ru/weekend.aspx>.

“В самом начале книги [“Бог как иллюзия” Ричард] Докинз предлагает читателю „вместе с Джоном Ленноном” представить мир без религии — и рисует этот воображаемый прекрасный мир так: „не было террористов-самоубийц, взрывов 11 сентября в Нью-Йорке, взрывов 7 июля в Лондоне, Крестовых походов, охоты на ведьм” и т. п. И действительно: без религии всего бы этого не было — просто потому, что без нее не было бы ни человеческих обществ вообще, ни того самого современного общества, с его наукой и гуманностью, плодами христианской цивилизации, к которому принадлежит и сам Докинз, и его читатели”.

Григорий Дашевский. Ясность безысходности. Уроки писем Михаила Гаспарова. — “Коммерсантъ/ Weekend ”, 2008, № 43, 7 ноября.

“Все читатели Гаспарова знают, что он стремился к устранению личности из текста, к прозрачной объективности письма. Но мы эту „детскую ясность” предпочитаем считать не всеобщим заданием, не обращенным к нам требованием, а уникальным свойством Гаспарова — предпочитаем называть эту простоту его неподражаемым стилем и этим стилем безопасно восхищаться. И вот по этим письмам можно понять, насколько в самом деле трудна и тяжела эта ясность, насколько неразрывно она связана с беспощадной честностью, с неустанной не столько научной, сколько душевной работой, — то есть понять, насколько мы правы, не решаясь взять на себя бремя такой ясности. Гаспаров постоянно говорит о том, как ясное, осознанное слово помогает понять друг друга, но не избавляет от одиночества, поскольку „одиночество — наше нормальное состояние”. Но мы-то хотим не прозрачной дистанции, а теплой тесноты, не взаимопонимания между чужими, а сближения со своими — и сближает нас как раз темнота и неясность общих жаргонов”.

Григорий Дашевский. Софринские плоские люди. — “Коммерсантъ/ Weekend ”, 2008, № 45, 21 ноября.

“[Сергей] Круглов начал писать стихи больше 20 лет назад, но в 1996 году, обратившись в православие, он писать перестал — и сборник его ранних стихов, вышедший в 2003 году, „Снятие Змия со креста”, был составлен и издан без его участия. Это были, безусловно, талантливые, умные, „культурные” — и очень тягостные стихи. Бесконечное, слоистое нарастание сравнений и картин, какая-то латиноамериканская сумрачно-гниющая, все уравнивающая пышность, в которой можно было только одуреть и заблудиться. Но в 2003 году, уже став священником, Круглов снова начал писать стихи — и они оказались не развитием, а настоящим преображением его прежней поэтики. Образы отделились от первообразов, утратили душную самодостаточность и под светом первообразов стали почти прозрачными. <...> Это стихи насквозь религиозные, но в них нет ничего глубокомысленно-темного, тем более медиумического. Здесь говорит традиция не мистической темноты, а то „кипящее остроумие антитетических сопоставлений и антиномических утверждений” церковного красноречия, о котором когда-то писал Флоренский”.

Александр Долгин. Причина кризиса — в перепроизводстве свободы. — “ПОЛИТ.РУ”, 2008, 2 декабря <http://www.polit.ru>.

“Преимущественно говорят о финансах и экономике. Я затрону другую грань, с моей точки зрения именно в ней первопричина: зашкалившее перепроизводство потребительского разнообразия. В терминах культуры ситуацию можно диагностировать как перепроизводство свободы. <...> Человеку предложили гигантский выбор товаров и услуг, покрывающий его мыслимые и угадываемые потребности, включая потребности завтрашнего дня. Но разнообразие — отнюдь не бесплатная штука. Оно требует дополнительных общественных издержек и выливается в повышенные цены. И вот, одно с другим не состыковалось. Некая часть людей вдруг вышла из игры, не согласившись интенсивней работать, чтобы больше потреблять”.

“Ахиллесова пята экономики, сфокусированной на желаниях, — блага, от которых в случае чего потребитель легко может отказаться. Кризис ассортимента начинается со смутного ощущения того, что ассортимент избыточен и обременителен для человека и для общества. Что его можно сократить без всякого ущерба для чего бы то ни было. Но в первый момент, когда возникает чувство, что потребительская корзина переотягощена, неизвестно, какую именно ее часть целесообразно сократить”.

“Вопреки распространенному мнению, разнообразие — это для свободного высокоразвитого общества не прихоть, а железная необходимость. Благодаря ему люди, благополучные во всех бытовых отношениях, эффективно управляют тем, что выходит для них на первый план, — качеством межличностных коммуникаций. Всякий раз, выбирая что-либо, человек определяется, где и в чем ему хочется быть похожим на людей из интересующих его сообществ, а в чем, наоборот, от них отличаться, демонстрировать свою индивидуальность. Походить нужно затем, чтобы тебя приняли на равных, а отличаться — чтобы привносить что-то свое и занимать достойное место. Стало быть, индустрии производят не просто товары с определенными потребительскими свойствами, а едва ли не в первую очередь знаково-сигнальную систему, остро необходимую людям для устройства личной жизни, для нахождения ближних и дальних кругов…”

Александр Долгин. Культура — средство производства качественного времени. Беседу вела Ольга Тимофеева. — “Новая газета”, 2008, № 84, 13 ноября <http://www.novayagazeta.ru>.

“Освоение практик по управлению личностным временем — номер один в списке задач цивилизации. <...> Борьба за здоровье и физическое долголетие — „вершки” по сравнению с тем, что таит в себе интенсификация того времени, которым мы уже располагаем. Мы бьемся за какие-нибудь 10 — 15% добавленной биоактивности, а то, что уже имеется, недоиспользуем. Жить можно впятеро — вдесятеро насыщеннее, качественнее и в итоге — дольше”.

“Вопрос о субъективном переживании времени имеет прямое отношение к преодолению небытия. Вернее, к преодолению страха перед небытием. Когда время переживается пронзительно-экзистенциально — каждая клеточка пребывает в таком блаженстве, что и умереть не жалко. И не страшно. Такой обесстрашивающий (обезболивающий) эффект порождается, в частности, адреналином культурного происхождения, который вырабатывается прикосновением к высокому, к захватывающему, к чуду. Кажется, это вожделенное состояние перекликается с небытием. В десакрализующемся мире проблема небытия просто обязана войти в актуальную повестку дня, прорвав блокаду со стороны напористого тренда на физиологическое омоложение. Последний обрекает нас на неизбывную скорбь о первых 30 — 40 годах жизни (как утверждают специалисты, вовсе не столь счастливых, какими их воскрешают в мечтах). Управление качеством личностного времени — это занятие для зрелой личности, альтернатива старению”.

Сергей Дурылин. Колокола. Роман-хроника. Послесловие Александра Суворова. — “Москва”, 2008, № 9, 10.

“Тень века сего, по Писанию, падает на людей, дела и дни их, и укрыться от тени сей невозможно. Невозможно выйти из-под тени, падающей на меня не от того века, а от века нового. Не ропщу, что покрывает меня проклятие Ельчанинова, старика 68-летнего, но благодарно вспоминаю их век и иную тень, покрывавшую меня во дни отрочества, юности и зрелости. Иного и не жду, чиня перо мое, как вспомнить благодарно людей, дела и дни минувшие под собственной тенью века их, а не под чуждой им тенью века, ныне шумящего...”

Журнальный вариант. Рукописный вариант романа (1928 — 1953) хранится в РГАЛИ, машинописный — в Мемориальном доме-музее С. Н. Дурылина.

См. также: Сергей Дурылин, “„Брожу по взгорьям в дни глухонемые...” (Пропущенные „углы”)” — “Новый мир”, 2008, № 12.

Михаил Елизаров. “Русский писатель — иностранец в России…” Беседовала Юлия Бурмистрова. — “Частный корреспондент”, 2008, 3 декабря <http://www.chaskor.ru>.