Хрупкая душа

Так женщина, давшая мне жизнь, отреклась от меня во второй раз.

Усыновленные дети, как бы счастливо они ни жили, нередко задумываются: а если бы мы были симпатичней, если бы так часто не плакали, если бы, в конце концов, не причинили своим матерям столько боли при родах, они, возможно, не бросили бы нас. Глупость, конечно: отдать ребенка на усыновление мать решает за несколько месяцев. Но дети всё равно задумываются.

В колледже я была круглой отличницей. Юридическую магистратуру закончила лучшей на факультете. Разумеется, я старалась, чтобы родители могли мною гордиться, но никогда не уточняла, какие именнородители. Да, приемные. Но и биологические — тоже. Наверное, я всегда подспудно верила, что если случайно повстречаюсь с родной матерью, то она поймет, как я умна и как преуспела в своем деле, и незамедлительно меня полюбит.

А вышло так, что она незамедлительно от меня ушла.

Дверь в конференц-зал приотворилась, и Шарлотта несмело зашла внутрь.

— В женском туалете ко мне пристала журналистка, представляете? Подсунула мне микрофон, пока я… Марин? Вы что, плакали?

Я отрицательно покачала головой, хотя это было очевидно.

— В глаз что-то попало.

— В обаглаза?

Я встала.

— Идемте! — скомандовала я и первой вышла из кабинета.

Доктор Марк Розенблад, который лечил тебя в детской больнице Бостона, был нашим следующим свидетелем. Я решила отключить режим автопилота и вовсю покрасоваться перед присяжным, занявшим место Джулиет Купер (им стал мужчина лет сорока с неправильным прикусом и в очках с толстыми стеклами). Он заулыбался мне, заметив, что все вопросы о профессиональном опыте Розенблада я адресую почему-то ему.

С моим везением я не только проиграю дело, но и услышу от этого мужика приглашение на свидание.

— Вы знакомы с Уиллоу, доктор Розенблад?

— Я лечу ее с шестимесячного возраста. Очень славная девчушка.

— К какому типу принадлежит ее остеопсатироз?

— К третьему. Прогрессивно деформирующийся.

— Что это означает?

— Это самая сложная форма из несмертельных. Люди с третьим типом ломают за жизнь сотни костей, причем не только в результате травм, но иной раз и попросту неудачно перевернувшись во сне или потянувшись за чем-то на полке. У них часто развиваются сложные дыхательные инфекции и всевозможные осложнения из-за бочонковидной грудной клетки. У детей с третьим типом зачастую ослабленный слух, разболтанные суставы и недоразвитая мускулатура. У них скоро возникает сколиоз в тяжелой форме, требующий имплантации специальных стержней или даже спаивания позвонков. Последнее — непростой шаг, так как с этого момента ребенок перестает расти, а эти дети и без того приземистые. Среди прочих осложнений можно назвать макроцефалию (попадание жидкости в головной мозг), кровоизлияние в мозг вследствие родовой травмы, хрупкие зубы и — в некоторых случаях — платибазия: это когда второй позвонок поднимается и перекрывает то отверстие в черепе, где позвоночник соединяется с мозгом. Из-за этого у ребенка болит и кружится голова, он испытывает постоянное смятение, у него немеют конечности… Порой это приводит и к смерти.

— Вы могли бы описать для нас следующие десять лет в жизни Уиллоу? — попросила я.

— Как и многие ее ровесники, больные ОП третьего типа, она с младенчества лечится уколами памидроната. Это в значительной мере улучшило ей жизнь: до появления бисфосфонатав такие дети в основном не умели ходить и перемещались только в инвалидных креслах. Благодаря памидронату она, возможно, сломает за жизнь всего сто костей, а не несколько сотен. Хотя говорить об этом с уверенностью нельзя, К нам поступают результаты исследований, проводившихся на подростках, которым памидронат кололи с раннего детства, и результаты эти показывают, что кости — когда они все же ломаются — ломаются нетипичным образом, отчего их труднее лечить. Кость становится плотнее благодаря уколам, но эта кость все равно далека от идеала. Наблюдаются также аномалии в челюстно-лицевых костях, но пока неясно, связано ли это с памидронатом или является частью дентиногенеза при ОП. Так что эти осложнения не исключены, — сказал доктор Розенблад. — Помимо того, она продолжит ломать кости. Ее по-прежнему будут оперировать. Недавно ей вживили стержень в одно из бедер; полагаю, та же участь ожидает и второе. Рано или поздно ей придется прооперировать позвоночник. Каждый год она заболевает воспалением легких. Практически у всех людей с третьим типом появляются дефекты грудной клетки, спадение стенок полых органов и кифосколиоз, что в совокупности приводит к легочным заболеваниям и кардиопульмональным недомоганиям. Некоторые больные третьего типа умирают от дыхательных либо невралгических осложнений, но если нам повезет, Уиллоу станет одной из наших «историй успеха» — и сможет прожить достойную, полноценную жизнь взрослого человека.

Какое-то время я просто молча смотрела на доктора Розенблада. Я была с тобой знакома, я с тобой разговаривала, я даже видела, как ты пытаешься сама ездить в инвалидном кресле или дотянуться до стола, который был слишком высок для тебя. Мне сложно было представить, что в ближайшем будущем тебя ожидают все эти медицинские ужасы. Разумеется, именно от этой печки мы с Бобом Рамирезом и собирались плясать, когда только затевали тяжбу, но даже мнеуже казалось, что ты не можешь умереть.

— Если Уиллоу таки переживет подростковый возраст, она сможет позаботиться о себе самостоятельно?

Я не могла в этот момент смотреть на Шарлотту: не хотела видеть ее лицо, вместо «когда» употребив слово «если».

— Какой бы самостоятельной она ни была, ей все равно в той или иной степени понадобится постоянная помощь. Все равно будут переломы, госпитализация и физиотерапия. Работать она вряд ли сможет.

— Помимо физических трудностей, — продолжала я, — возникнут ли у нее трудности эмоционального характера?

— Да, — сказал доктор Розенблад. — Дети с ОП зачастую страдают повышенной тревожностью, поскольку вынуждены постоянно быть начеку, чтобы что-то не сломать. После сложных переломов нередко возникает посттравматический стресс. Кроме того, Уиллоу и так уже замечает, что непохожа на других детей и что возможности ее ограничены. По мере взросления дети с ОП стремятся к независимости, достичь которой им гораздо труднее, чем здоровым подросткам. Последствиями этих неудач могут стать депрессии, замкнутость и даже суицидальные тенденции.

Обернувшись, я увидела Шарлотту. Та сидела, закрыв лицо руками.

Возможно, на первый взгляд она была неидеальной матерью. Возможно, Шарлотта подала в суд на Пайпер Рис, потому что любила Уиллоу слишком сильно и не могла ее отпустить. А моя мать, возможно, отпустила меня, потому что знала: полюбить меня она не сумеет.

— За те шесть лет, что вы занимаетесь Уиллоу, вы хорошо узнали Шарлотту О’Киф?

— Да, — ответил врач. — У Шарлотты необычайная эмоциональная связь с дочерью. Когда нужно определить, что беспокоит Уиллоу и как поскорее устранить причину этого беспокойства, Шарлотта как будто подключает шестое чувство. — Он перевел взгляд на присяжных. — Помните героиню Ширли Маклейн в фильме «Язык нежности»? Вот и Шарлотта такая же.

Иногда она так упрямится, что у меня руки начинают чесаться, — но всё потому, что она противостоит лично мне.

Я вернулась на свое место, препоручив свидетеля Гаю Букеру.

— Вы лечите этого ребенка с шести месяцев, верно?

— Верно. Тогда я работал в Омахе, и мы испытывали лечение памидронатом на Уиллоу. Когда я переехал в Бостон, разумнее стало лечить ее поближе к дому.

— Как часто вы с нею видитесь, доктор Розенблад?

— Дважды в год, если в интервалах она ничего не ломает. Скажем так: дважды в год мы никогда ещё не виделись.

— Как давно вы используете памидронат для лечения ОП?

— С начала девяностых.

— И вы заявили, что до наступления эры памидроната диапазон возможностей у этих детей был еще уже?