Моё большое маленькое Я

Но когда я вышел из туалета, Франческа уже была в коридоре и направлялась в ванную.

«Черт возьми», — вздрогнул я. Я знал, что заходить в туалет было еще слишком рано, и мне пришлось разыграть внезапный прилив чувств.

— Иди сюда, — прошептал я ей, притянул к себе и продолжал ласкать и целовать ее в коридоре до тех пор, пока, по моим расчетам, дурной запах не отнесло за Апеннинские горы. Она, верно, подумала, что на меня накатил приступ нежности. Я же ждал, когда установится тихая, безоблачная погода.

Мы с ней встретились и на другой день, и еще через день, и каждый раз занимались любовью. На третий день, когда мы разомкнули объятия и лежали, глядя в потолок, я решился на признание:

— Я должен рассказать тебе кое-что, только не знаю, будет ли тебе это приятно.

— Что ты хочешь рассказать?

— Это я подсовывал тебе записки под «дворники» и посылал цветы.

Последовало молчание. Я испугался, что Франческа почему-либо рассердится. Но она сказала:

— Я знаю.

— Как это я знаю?

— Я тебя заметила на второй день. Ты у нас такой ловкий и проворный, ну прямо мраморная фигурка медведя коала.

— А почему ты мне ничего не сказала?

— Потому что это было очень смешно, а потом я хотела посмотреть, на чем же ты остановишься. Любопытство пересилило. К тому же я в то время собиралась расстаться со своим бывшим приятелем, голова у меня совсем другим была занята. И честно говоря, пока мы не провели вместе ночь после той вечеринки, ты меня не особенно интересовал.

— А почему же сейчас я тебя заинтересовал?

— Кто знает, я еще не разобралась, но ты милый, как мой мраморный коала.

— Иди ты к черту!

Мы поцеловались и снова занялись любовью. По-моему, это классно — встречаться с женщиной и с самого начала беспрерывно заниматься с ней любовью. Повсюду. Говорят, что у влюбленного человека возрастает сексуальное влечение, потому что организм вырабатывает большое количество фенилэтиламина, гормона, который усиливает сексуальное наслаждение. Мы были двумя булочками с начинкой из фенилэтиламина.

Как-то днем она позвонила мне и сказала, что ей надо со мной поговорить.

— О чем? — поинтересовался я.

— Я скажу тебе, когда мы встретимся.

— Ладно, я все понял. Но это хорошая новость или плохая? О чем пойдет речь?

— Перестань, все равно мы скоро увидимся. Целую, пока.

Я обо всем успел передумать. Когда мы встретились, она сказала, что ей со мной очень хорошо. Она раньше даже не думала, что ей может быть так хорошо с человеком, с которым она только недавно познакомилась. Но она должна внести ясность в свои прежние отношения, иначе она не сможет испытать всю глубину счастья вместе со мной. Потом она сказала, что ее друг предложил ей уехать на выходные, чтобы окончательно разобраться в их отношениях.

И она согласилась.

— Ты сказала ему, что встречаешься с другим человеком?

— Нет. Я не хочу, чтобы он думал, что я ухожу от него, потому что у меня появился другой.

— Сегодня четверг, а ты… мы увидимся вечером?

— Лучше не надо, я не готова к этому. Пожалуйста, не звони мне в эти дни. Я не смогу полностью принадлежать тебе, пока не разберусь с этой историей. Я знаю, со мной вечно попадешь в переделку, ты уж извини меня…

Она ушла сразу же после извинения. Я растерялся от того, как быстро она переменилась и заговорила со мной другим языком. Она изменилась за одни сутки, стала совсем другой женщиной.

От ее слов мне стало больно. Они принесли мне страдания.

На следующий день мне удавалось всего в течение нескольких секунд сосредоточить внимание на своей работе, потом мысль о Франческе подавляла и вытесняла все остальные мысли. Когда мне надо избавиться от неприятных мыслей и переживаний, я заношу их на бумагу. Так в тот день я записал несколько фраз и мыслей, обращенных к ней, к себе, к своей боли.

Я бросил писать и вышел из дому. Я приготовил для нее коробку. В ней были подарки: книга стихов, диск с песнями Шейлы Чандра, ладан, который мы купили вместе, и маленький глобус. К глобусу я приклеил листок со словами: «Выбери место, и мы туда поедем». Я запечатал коробку и отнес ее в бар, в котором она работала. Я отнес подарок до ее возвращения и разговора со мной. После того, что она мне скажет, этот жест, возможно, приобретет другое значение.

Я вернулся домой и снова сел писать.

В конце концов, я пережил эти два дня, правда, стукался головой обо все подряд. В воскресенье вечером зазвонил телефон. Это была она.

«Что делать, не ждать, сразу ответить?.. Конечно!»

— Привет, как поживаешь? Ты вернулась?

— Я хочу увидеться с тобой. Эти дни были сплошной каторгой. Ты не против, если я буду у тебя через полчаса?

— Я жду тебя.

Мне уже стало лучше. «Это была сплошная каторга» — как чудесно звучали эти слова. Я знаю, это дурное чувство — но что я мог поделать? Я два с половиной дня был обречен на молчание.

Я честно выполнил данное мне поручение, и мне было плохо. Мог я теперь хоть немного порадоваться?

Когда она пришла, мы обнялись и поцеловались.

Я стал рассказывать ей, как мне ее не хватало, она перебила меня, сказала, что эти дни были просто выброшены из ее жизни, что она все время думала обо мне и рвалась ко мне.

— Почему ты мне не позвонила?

— Потому что я хотела порвать с ним так, чтобы ты ни с какой стороны не был причастен к этому разрыву. Я тебе уже сказала, что расстаюсь с ним не потому, что появился ты. Ты не стал причиной моего разрыва с ним, ты стал следствием моего отношения к нему. Он, в любом случае, уверен, что у меня появился другой мужчина, я убеждала его, что это не так, потому что не хочу, чтобы он думал, что стал для меня чужим из-за другого человека. Это касается только меня и его. Он тоже должен нести свою ответственность. Возможно, ты просто ускорил время.