Женская собственность. Сборник

Потом он стал ездить реже. Марина рассматривала его приезд почти как семейную обязанность. Она записывала на листке, что и в каком количестве надо привезти, деньги она давала, и он с четверга уже ходил по магазинам, в райцентре не было даже крупы и макарон. В городе в конце недели выбрасывали масло, колбасу, и он стоял в очередях вместе с солидными пожилыми мужиками и бабами.

У него все чаще возникало ощущение, что все в его жизни уже случилось и будет только повторяться. После учебы он вернется в деревню, не в свою, так в другую. Вначале его поселят к какой-нибудь старухе, каких в деревне полным полно, потом ему дадут квартиру в доме для специалистов. Такой дом построили в их деревне у магазина, в самом центре, и все видели, как жены специалистов вывешивали выстиранное белье за домом, ничем не огороженным, без сада и огородов, и все знали, какого цвета трусы у жены экономиста, и посмеивались над женой механика, полной и уже в годах женщиной, которая предпочитала красные ночные сорочки.

И он станет вначале механиком, потом главным инженером, Марина, как и ее мать, станет работать на молокоприемном пункте. Если повезет, то со временем его переведут в райцентр, и они поселятся в блочной пятиэтажке, по воскресеньям он будет выбивать ковры, ими завешивали стены, покрывали диваны. Будут, конечно, дети. С ними он будет ходить в местный парк, пока Марина стирает и готовит обед. Все предопределено на годы вперед ступеньками по должностной лестнице в районном масштабе. Правда, самых старательных иногда забирали в область. Конечно, он мог переехать в другой совхоз или колхоз, но он не мог выбрать город, потому что в городе нужна была прописка, а прописку давали, если какая-то организация соглашалась взять тебя на работу, но прописка была временной, а работа — самой низкооплачиваемой и тяжелой, на которую не соглашались городские. Предпочитали неженатых, их можно поселить в общежитие. Если он женится на Марине и у них родится ребенок, шансы устроиться на работу в городе резко уменьшатся: семейные, да еще и с детьми, могли претендовать на квартиру. А на всех заводах очереди на десять лет вперед на получение квартиры. Во время учебы в институте он начал понимать правила, о которых не писали ни в книгах, ни в газетах, но по этим правилам жили все. По одному из этих правил невозможно было стать ни директором совхоза, ни председателем колхоза, если не вступить в партию. Конечно, он, как и все, вступил в комсомол, но он всегда жалел время, потраченное на собраниях, он предпочитал наладить мопед, перебрать сепаратор. Вначале разбирал игрушки, потом моторы, радиоприемники, а после восьмого класса он уже чинил телевизоры, самым интересным для него было понять принцип действия механизма. Принцип жизни колхозного инженера он знал с детства и окончательно понял на первой же студенческой практике. Руководителем его практики был инженер, который закончил их же институт десять лет назад. Инженер женился на учительнице, которая родила двоих дочерей, располнела, и он располнел. Утром каждый из них уходил на работу, она в школу, он в механические мастерские. Обедать приходили домой, она занималась хозяйством, он возвращался в мастерские. Вечером инженер обычно выпивал с механизаторами, и они толковали о плохо сконструированных комбайнах, о бестолковом начальнике районного отделения «Сельхозтехники», о прыткости первого секретаря райкома, который раз в неделю обязательно появлялся в колхозе, но никто не знал дня, когда он появится. Все это тогда его мало трогало. Он закончил второй курс в институте и все реже приезжал к Марине.

ТРЕТЬЯ ЛЮБОВНИЦА

В городе он понял, что отношения между мужчиной и женщиной не обязательно предполагают женитьбу или замужество, люди просто сходятся на время, пока им хорошо и интересно вместе. Однажды, когда он в очередной раз возвращался от Марины, в вагон вошла молодая женщина в пальто из хорошей тонкой лайковой кожи, которое стоило очень дорого, не меньше всех его стипендий за два года учебы. Женщина ему понравилась, хотя дорогое пальто отпугивало, он все еще робел перед теми, которые имели то, чего он себе не мог позволить. Но когда она заговорила, нараспев растягивая слова, он понял, что она не так уж и давно из деревни, и это придало ему уверенности. Он о чем-то спросил, она ответила. Пока ехали, она успела рассказать, что живет в городе уже восемь лет, работает кассиром в магазине «Кулинария», не замужем; и, естественно, когда они вышли из вагона, он взял ее тяжелые сумки. И хотя, как он узнал, картошку и яблоки можно купить в городе и это никак не отразилось бы на ее бюджете, она еще не могла отказаться от деревенских привычек: зачем тратить деньги на еду, которую можно привезти из деревни, хотя траты эти были копеечные, одна ее поездка от вокзала до квартиры в городе стоила дороже.

Он донес ее сумки до стоянки такси и, когда подошла ее очередь, сел рядом и сказал:

— Я вас довезу.

— Это дорого тебе будет стоить, — предупредила она.

— Не обеднею, — ответил он.

Жила она на окраине в доме своей тетки. Поглядев на счетчик, он понял, что после этой поездки ему придется несколько дней экономить на еде, но все-таки не взял предложенные ею деньги.

— Где ты живешь? — спросила она.

Его общежитие было в противоположном конце города. Автобусы уже не ходили, больше тратить деньги на такси он не мог себе позволить.

— Далековато живешь, — сказала она. — Переночуешь у меня. — И предупредила: — Только без глупостей.

В доме было две комнаты, в одной жила ее тетка. Они тихо прошли. Стараясь не шуметь, она постелила ему на раскладушке и погасила свет. Он лежал, надеясь завести разговор, и все не мог придумать, как начать. Потом встал, покурил в форточку. Она тоже не спала, он это чувствовал по ее дыханию. Когда он подошел к ее постели, она тихо засмеялась.

— Еще немного, и я заснула бы.

По тому, как она подвинулась и как ее рука все сделала сама, он понял, что она намного опытнее его, не стесняется этого и не скрывает это. Из зарубежных книг он знал, что в этих случаях мужчины и женщины называются партнерами, но никогда не задумывался над этим определением. Только теперь он понял, что такое партнер. Она направляла его, замедляя темп движений, она не хотела, чтобы он торопился, и он подчинился, ему даже стало приятно и интересно от этой неторопливой, замечательной игры.

— Ты понятливый, — сказала она. — Ты, наверное, хорошо учишься. Хотя и не очень воспитанный. Ты даже не спросил, как меня зовут.

— А как? — спросил он.

— Вера, — ответила она.

Он почему-то назвал себя другим именем.

На следующий день он ждал, когда закроется «Кулинария». Они пришли к ней, поужинали и, не обращая внимания на ее родственницу, закрылись в ее комнате.

Два месяца он не ездил к Марине, написал, что много занятий. Он многому научился за эти два месяца. Но однажды, когда он пришел в «Кулинарию» в конце работы, что-то его насторожило. Девушки-продавцы, которые всегда встречали его улыбками, радуясь за подругу, а может быть, и завидуя ей: все они были незамужем, на этот раз посматривали на него с некоторой тревогой. Он спросил Веру, когда они шли к ней домой:

— Что случилось?

— Кое-что случилось, — ответила она. — Больше ко мне не приходи. Вернулся мой парень.

— Не понял.

— Объясняю для непонятливых. За мною ухаживал наш местный деревенский. Он шофером работал. Своровал машину досок. Отсидел пять лет и вернулся. Я ему в лагерь письма писала, как бы обнадежила.

— Ты обо мне ему рассказала?

— Нет, конечно. А зачем ему знать?

— А может, я тоже хочу на тебе жениться?

— Когда хотят, то женятся, а не разговоры разговаривают.

— Мы с тобою тоже не только разговоры разговаривали.

— А об этом забудь, — жестко сказала она. — Что было, то прошло. Больше сюда не приходи. И вообще про меня забудь. А сейчас уходи.

В следующее воскресенье он приехал к Марине. Наступило распределение на практику. Направляли обычно в местные совхозы и колхозы, но лучшие обычно ездили в подмосковные показательные хозяйства. Он был отличником, получал повышенную стипендию и на предварительном распределении получил назначение в подмосковный совхоз «Восход», но перед самым отъездом ему сообщили, что он снова едет на практику в свою деревню. Он пришел к декану и сказал: