Время лгать и праздновать

«Я их знаю, они у речки целовались». Как у всякой сплетницы, у нее была слабость подсматривать.

Уже в троллейбусе вспомнилась плакучая береза во дворе школы, вокруг нее малышня неизменно затевала игры.

пискляво доносились оттуда слова считалки.

В детстве так немного нужно для радости. Каждый день представляется праздником, которому мешают взрослые. А между тем до настоящих радостей так далеко!..

«Надо хорошенько подумать и отобрать все, что следует взять с собой, — напомнила себе Юля, поднимаясь по лестнице. — Одежда понадобится дорожная, пляжная и вечерняя. Ну, для дороги — спортивный костюм, на пляж — купальник да сарафан, а вот что там носят все остальное время?..»

Снимая в прихожей плащ, она вспомнила о Доме кино, и ее поглотила ближняя забота того же рода. Она ни разу туда не ходила (как и путевка, фильм «не для широкой публики» был тоже подарком матери: ширпотребом отца не переплюнешь, вот она и подыскала, что ему не по зубам) и долго не могла решить, что надеть. Может быть, там принято как проще, в стиле молодых художников?.. Ну уж нет!..

«Девушка в джинсах напоминает розу в самоварной трубе», — говорила Татьяна Дмитриевна.

Перекопав все в шкафу, Юля отобрала глухое черное платье. Во-первых, в нем она выглядит старше, во-вторых, к нему есть модные туфли и сумка.

Ни по пути домой, ни из дому Юля не позвонила Нерецкому. Увлеченная приятными хлопотами, она воображала себя Наташей Ростовой, собирающейся на первый бал. И это сравнение, как верно найденное определение охватившему ее чувству, сделало ощущение праздника таким полным и ярким, что она без сожаления отстранилась от всего, чтобы не навредить этому чувству.

5

Выйдя на пенсию, Мефодич подался в маркеры. Шел не без опаски, приступал осторожно — новое дело, требует освоения, то се… А тут всего и забот: поглядывай на часы да получай согласно таксе. Одно название маркер, а по делу — тот же вахтер.

Полжизни проходивший в начальниках охраны трикотажной фабрики, Мефодич никак не мог отделаться от чувства, будто его перевели с понижением. Рассудить, какое, к черту, понижение, на пенсии человек!.. Так-то оно так, сам на пенсии, а натура?.. Натура как была, так и осталась — с одной стороны, желающая быть на примете у вышестоящих, с другой — чувствовать подчинение подчиненных, с третьей — видеть, как лебезят перед тобой жуликоватые работницы, скрытно проносящие через проходную готовую продукцию. Иную прижмешь, так она… кхе… на все согласная, только не срами. И отовсюду получаешь моральное удовлетворение. А здесь?..

Поначалу перемена обстановки терзала Мефодича, как медленная болезнь. И не удивительно, что  т а м  он потреблял спиртное когда положено, а здесь — без всякого порядка. Не на свои, само собой. Тут ставят с выигрыша. Не все, а настоящие игроки. Случается — и любители. Которые уважительные. Помнится, первое приглашение обмыть удачу до слез проняло трепетно бюрократическую душу Мефодича, вроде бы вошли люди в положение. И вошла во вкус натура… Года не прошло, а продержаться до вечера в трезвом виде — ежеденный искус.

Вместе с обязанностями сменились и понятия и взаимоотношения с человечеством, поскольку изменилось само человечество. Раньше оно состояло из начальников, подчиненных и бабочек-несушек с бегающими глазками и льстивыми улыбочками, а теперь — из таких граждан, которые играют в бильярд и которые не играют. Игроки в свою очередь делятся на тех, кто играет «на интерес», и на шантрапу, любителей разных, которые не то чтобы поставить с выигрыша, за пользование инвентарем копейки не передадут.

Из времен года остались только два периода: «сезон» и «не сезон». Нынешнее лето — хоть брось. Не сезон. Хужее не было. Каждый день почти что топаешь домой, как будто тебя безвинно премии лишили. Может, причина в дождях?.. А с другой стороны, когда еще как не в такую погоду погонять шары?.. Вчера, например, ни одного стола не расчехлил. Думал, и сегодня с тем же успехом. С утра ввалились двое тунеядцев, нащелкали на два рубля с копейками, надымили «Примой» и смотались. Казалось, тем дело и кончится. Но есть бог на свете!.. С послеобеда Мефодич уже не обращал внимания, сколько столов расчехлено, ему хватало того, что на одном, самом строгом, третий час кряду, по обыкновению, с разными разговорчиками, сражались первейшие в городе игроки: ладный высокий парень в форме гражданской авиации и чуть не вдвое меньше его ростом Роман Шаргин, по прозванию Курослеп.

Опасаясь невзначай спутать имя с прозвищем, Мефодич взял за обычай никак его не называть. Спутать было проще простого, прозвище пришлось, как по заказу, сидело на удивление!.. Никому и в голову не придет разбирать, откуда слово взялось и почему пристало к человеку. Вроде с ним и родился. Во как.

Но всему есть начало. И слову.

Среди умельцев гонять шары на зеленом сукне искони ведется при случае шулерски втирать очки, показывать слабую игру, а то и уступать в партиях на небольшие ставки — с умыслом подогреть азарт у какого-нибудь захожего «лопушка» с деньгой. И Шаргин, когда в том была нужда, ломал дурочку так тонко, что не до всякого и на другой день доходило, что его объегорили, прежде чем обыграть. Но некий отставной военный, в потертой шинели землистого цвета (теперь таких не шьют), со следами властности на крупном бугристом лице, хотя и задним числом, а усек-таки, что попался на живца.

«Умеешь придуриваться, — сказал он густым булькающим басом, отсчитывая проигрыш. — Даже на меня, старого воробья, навел  к у р и н у ю  с л е п о т у».

Верно говорят: никто не знает, как его слово отзовется. Наглядный пример. Совсем не в том смысле сказанное, не в ту степь запущенное, слово самовольно переиначилось, нашло себе мишень и — нате вам — угодило в самую точку!.. Разве предусмотришь такой оборот?.. Знай тот военный, что расплачивается не одними пенсионными рублями, но и прозвищем, он бы наверняка меньше жалел о проигрыше. А как слово сотворилось да обзавелось хозяином, все тут же признали, что иначе-то и быть не могло, этому Шаргину на роду написано Курослепом прозываться. Почему? Да очень просто. Первое дело — ершист, малявка! Будь нравом поскромнее, слово-то липучее, глядишь, и мимо проскочило бы. Второе дело — игрок из первых, тоже вроде не по Сеньке шапка. Сложи вместе и выйдет: из себя — глядеть не на что, а ни в разговоре, ни в игре никому не уступает!.. Ему шар, он два, ему слово, он четыре!.. И вроде как все о человеке знает: что ни скажет — как по живому полоснет. Кого зло не возьмет?.. Да тут будь ты хоть трижды мастер, ни в жизнь не признают. Последний разгильдяй, у какого вся задница в ярлыках, а на майке голая русалка, и тот глядит на Шаргина так, будто он обязан ему проигрывать, как петух обязан уступать дорогу быку. Или нижестоящий — вышестоящему. А Курослеп не только не уступает, но и за кий-то берется, если ставка не меньше синенькой. Сверх того — сколь пожелаешь. Чем больше, тем лучше. Иной трусоватый (или и тут ломающий дурочку в рассуждении ослабить бдительность противника) новичок, бывает, изобразит из себя казанскую сироту и давай канючить фору. Курослеп — с нашим удовольствием, но при условии, что и ставку удвоить.

«Фора дефицит, ее дают с нагрузкой: больше шансов, больший риск. Принцип Уголовного кодекса».

Приступая к делу, он каждую мелочь учитывает. Снимает, например, пиджак и небрежно так говорит: «Мефодич, будь любезен, дай палочку».

И незамедлительно получает особый кий, сохраняемый в деревянном футляре. Для нового человека, особенно который про себя уже прикинул, как он сейчас расправится с невзрачным коротышкой, церемония с кием действует, как сигнал об опасности, вызывает мелкое дрожание. А через полчаса новичок окончательно убеждается, что влип, ввязался в драку с профессионалом-костоломом. Невзрачный коротышка обращался с шариками с такой ловкостью, с таким тщанием и расчетливостью, что и дураку было видно: с одной стороны, доскональное знание дела, с другой — бульдожья хватка одержимого. И нрав и почерк. Одно слово — игрок! Все при нем. Поразмыслить, так в бильярдной Курослеп вроде как на своем поле, где у него стопроцентная возможность рассчитаться за поражения в других местах, где он скрепя сердце мирится с чужим превосходством. И рассчитывается любо-дорого!.. Приголубит модного хлыща на четвертной, а тот и пойдет кружить по бильярдной, как спросонья, его никто не спрашивает, а он всем подряд доказывает, что сегодня не в ударе, или не в настроении, или ему трудновато с похмелья, или кий достался кривой (легкий, тяжелый и т. д.). Известная погудка. Кого бы Курослеп ни уделал (тут и бывалые стратеги, и начинающие вундеркинды, и бородатые стиляги, и бритые очкарики), ни один не признается, что Курослеп выиграл при всех прочих равных условиях. Потешно бывает смотреть, как встанет столбом какой-нибудь тугодум-тяжеловес и стоит — анализирует, понять не может, как его угораздило проиграть три партии подряд человечку, ростом с мальчишку-восьмиклассника и желтушным лицом старого скопца!..