Женские церемонии

Та, которая нас встретила, казалась подходящей. Магазин был достаточно дорогим, спокойным, располагал множеством привлекательных моделей. Молодой девушке, ожидавшей покупателей с другой стороны витрины, в которой были развешаны розовые комбинации, было лет двадцать пять — тридцать; она была брюнеткой, хорошо сложенной. Видя, как я на нее смотрю, она адресовала мне легкую подбадривающую улыбку: всегда лучше подбодрить мужчину, собирающегося покупать женское нижнее белье. Мы вошли.

Хорошенькая продавщица обратилась к моей спутнице, чтобы узнать, чего мы хотим; однако ответил я, указав на белый нейлоновый пояс для чулок, висевший в центре витрины. Маленькая Энн, как обычно, молчала, опустив глаза.

Так что именно мне показали поясок, к которому тут же добавилось и множество других, похожего образца. Я высказал свое мнение, сравнив некоторые детали различных моделей и обратив особое внимание на те, которые счел наиболее привлекательными для Энн. Потом уточнил, что спереди и сзади должны быть широкие разрезы. Продавщица понимающе улыбалась, потом заговорила о качестве моделей.

Наша беседа была приятной и естественной. Продавщица, казалось, не слишком удивлена молчанием и робкой повадкой моей спутницы.

— Вот этот, — сказал я, — как будто самый симпатичный. Но он чуть широковат: боюсь, он закрывает низ живота.

Женщина взглянула на меня. Затем бросила быстрый взгляд на Энн и снова повернулась ко мне.

Я улыбнулся ей; она ответила тем же.

— Это не слишком удобно, не правда ли? — добавил я.

— Он совершенно не стесняет движений, месье.

— Нет, я не об этом. Он создает препятствие для взгляда… да и для руки…

На этот раз ее улыбка выглядела уже не такой профессиональной. Она даже слегка покраснела. Я повернулся к Энн:

— Тебе лучше его примерить.

Энн отвечала:

— Хорошо, если вы так хотите, — но совсем тихо, так что я не был уверен, расслышала ли ее продавщица.

Я сказал, что заодно нам нужно будет примерить и подходящий лифчик, и описал примерную модель. Продавщица без долгих раздумий показала мне наиболее неприличные из них.

Покончив с выбором, я под тем предлогом, что хочу показать ей пояс с кружевными оборками, который сейчас надет на Энн, спокойно поднял платье последней до самого верха бедер.

— Вот такой, видите?

Хорошенькая продавщица взглянула на меня все же с некоторым удивлением, потом перевела взгляд на гладкую, округлую плоть, которую я ей продемонстрировал.

— Да, я вижу, — только и ответила она.

Я попросил маленькую Энн самой подержать платье, пока я показывал продавщице нашитые кружевные оборки, для чего оттянул эластичный пояс обеими руками.

— Подними подол чуть выше, — добавил я, обращаясь к Энн, — и подойди ближе к свету.

Она тут же повиновалась. Таким образом, продавщица, слегка наклонившаяся, чтобы получше рассмотреть пояс, получила возможность убедиться, что на ее клиентке нет нижнего белья. Должно быть, она почувствовала и терпкий аромат духов, которыми Клэр заставила Энн надушить белокурые волосы на лобке.

Пока маленькая Энн раздевалась в примерочной кабинке, чтобы надеть пояс и лифчик, я разговаривал с продавщицей то о дождях, то о хорошей погоде. Она без всякого смущения говорила со мной об этих пустяках; но на ее лице оставались удивление и любопытство. Я видел, что мы вполне могли бы зайти еще дальше.

Я повернулся в сторону примерочной.

— Ну что, ты готова?

Ответа не последовало.

Я продолжал отечески-доброжелательным тоном:

— Ну-ка посмотрим… — и направился к задернутой портьере. Приподняв ее, я оказался рядом с Энн.

Вся в белом, она была прелестна. На ней были надеты только новые пояс и лифчик. И тот и другой были очаровательны в своей непристойности. Я привлек девушку к себе, чтобы поцеловать.

Через несколько минут я решил позвать хозяйку магазина. Я высунул голову из-за портьеры и позвал:

— Вы не могли бы заглянуть сюда на минутку?

Она подошла и с улыбкой взглянула мне прямо в глаза.

Примерочная кабинка была достаточно просторной для троих. Энн стояла чуть в глубине, лицом к нам. Продавщица встала рядом со мной. Энн расставила руки, чтобы мы лучше ее увидели. Инстинктивно она чуть приоткрыла рот и раздвинула колени. Я поднял одну ее руку, взяв за запястье, и велел слегка повернуться вправо и влево.

— Видите, — сказал я продавщице, — обе вещи действительно очень хороши, но я думаю, что пояс надо бы сузить.

Молодая брюнетка подошла и просунула палец между полоской нейлона и бедром Энн. Я почувствовал, что она начинает по-настоящему возбуждаться от такого необычного зрелища.

— Повернись, — скомандовал я маленькой Энн, выпуская ее руку.

Она спрятала лицо в ладонях и повернулась. Округлые ягодицы, полностью обнаженные, были покрыты длинными красноватыми полосами, которые кое-где пересекались и отчетливо выделялись на нежной коже. Поскольку с момента наказания прошло уже несколько часов, краснота почти исчезла: остались только шрамы от плети, глубоко врезавшиеся в плоть.

Я посмотрел на хорошенькую продавщицу, но она не осмеливалась поднять на меня глаза, потрясенная внезапно представшим ей зрелищем и словно бы тронутая его очарованием. Ее рука, уже протянувшаяся, чтобы поправить застежку, остановилась на полпути, замерев между нею и той святыней, которой она теперь не решалась коснуться.

Если присмотреться, красноватые линии оказывались не совсем одинаковыми: кожаная плеть прочертила ряды густо расположенных штрихов, соответствовавших узору плетения, и в этих местах вмятинки на коже были глубже. Должно быть, Клэр наносила удары изо всех сил. Некоторые следы все еще заметно выдавались, образуя рельеф. Я не мог удержаться и осторожно провел по ним кончиками пальцев, чтобы лучше убедиться в этом, а также дать маленькой Энн почувствовать ее унизительное положение и заодно утешить за перенесенные страдания…

— Ничего страшного, — сказал я продавщице, — не обращайте внимания. Ее просто слегка посекли за то, что она была недостаточно вежлива, только и всего.

Мы встретились с нашей подругой в пять часов вечера в очень респектабельном чайном салоне, где было лишь несколько пожилых дам, беседующих вполголоса.

Клэр, ожидавшая нас, выбрала наиболее удобно расположенный столик. Радость, которую я испытал, увидев ее, удивила меня самого. Я вдруг понял, что без нес этот день был бы неполным, или даже просто никчемным.

Я сказал ей только то, что она красива, но и это уже было много.

Она молча смотрела на меня. Казалось, она понимает что-то, очень далекое. Потом она улыбнулась мне чуть заговорщически, с неожиданной теплотой. Но тут же потребовала показать ей наши покупки.

Я протянул ей бумажный пакет, который маленькая Энн положила на стол. Клэр вынула содержимое и тоном знатока оценила выбранные модели по достоинству.

Как обычно, она использовала при этом наиболее грубые и унизительные выражения, отчего ее воспитанница всякий раз краснела до ушей. Я, со своей стороны, восхищался утонченностью этой пытки: только женщина способна находить уязвимые места представительниц своего пола и играть на них с такой изощренной жестокостью. Воздействие, которое ее слова производили на меня, помогало мне предвидеть, чего от нее можно ожидать в дальнейшем.

Затем Клэр попросила меня рассказать, как мы делали покупки. Я вкратце рассказал о наиболее пикантных подробностях примерки и о том сильном впечатлении, которое мы произвели на юную продавщицу.

— А девочка была послушной? — спросила Клэр.

Я ответил неопределенной гримасой, поскольку мне вдруг захотелось, чтобы Энн подвергли новым мучениям.

Тогда Клэр обратилась к подруге:

— Ты ведь довольна, не так ли? Теперь все узнали, что ты маленькая потаскушка. — И добавила уже более резко: — Ну, отвечай!

— Да… Я довольна…

— Довольна чем?

— Тем, что… что показала… что меня высекли…