Три нью-йоркских осени

Я как-то прочел статью западного журналиста. Она называлась «Секретариат — загадка ООН». Автор писал, что секретариат приобрел символическое качество, как видение того, каким мог бы быть мир. Этот секретариат, продолжал он, выработал такую огромную и такую блестящую таинственность, что критика в его адрес кажется многим нападением на самый Дух Закона.

Ох, что-то тут не так! Уж если секретариат и видение, то скорее того, каким был мир во времена создания Лиги наций. Тогда все было просто: если во главе Лиги англичанин, заместителем может быть только француз. Если у руля — француз, рядом с ним — англичанин, и так во всех органах Лиги.

Что касается таинственности, то тут я согласен с моим западным коллегой. Тайн и чудес действительно много. Например, чудо, в которое мы должны поверить: полное перерождение Джека Джонсона или Джона Джексона с того момента, как он становится «Джи-2» или «Пи-1». С этой минуты он не простой смертный, но международный чиновник. Какое значение имеет его гражданство, говорят вам? Не покушаетесь ли вы на самый Дух Закона, утверждая, что в секретариате — засилие людей Запада? Это вовсе не люди Запада!

Выскочив из автобуса и услышав «о’кэй» от молодца в серо-голубой рубашке, они оставляют по ту сторону стеклянной двери свою идеологию, симпатии, привычки. С этой секунды они не американцы, они «Джи» или «Пи». За пределами островка ООН эти господа играют на бирже, болеют за команду «Янки», пекут тыквенные пироги, ходят в собор Святого Патрика, сочувствуют неграм или считают, что, напротив, правы расисты Юга и что черным нельзя давать волю. Но, вознесшись в бесшумном лифте на свой этаж, они тотчас проникаются глубоким и сочувственным пониманием справедливости жалобы Кубы на угрозу американской агрессии или готовностью поддержать жалобу жертв апартеида в Южно-Африканской Республике. У них сквозь пиджак или строгое платье чудесно прорастают ангельские крылья — прорастают, не портя ткани, поскольку эти крылья остаются на вешалке при уходе из здания секретариата.

Трюгве Ли, первый генеральный секретарь ООН, с грубоватой откровенностью признавался:

— Если бы в секретариате был хоть один американский коммунист, я пожелал бы избавиться от него, сделав это тихо, способом, к которому я привык в Норвегии.

Он так и поступал.

Его сменил Даг Хаммаршельд, сын шведского премьер-министра, финансист и дипломат, бывший председатель правления банка, который, кажется, тоже особенно не скрывал, что он приверженец философии, морали, политических идеалов своего класса. Этому классу он служил и на тридцать девятом этаже секретариатского небоскреба. После событий в Конго летом 1960 года, когда Даг Хаммаршельд встал на сторону колонизаторов, советская делегация открыто выразила ему недоверие.

Осенью следующего года генеральный секретарь погиб, направляясь на свидание с Моизом Чомбе, «президентом» конголезской провинции Катанга. Тайна его гибели полностью не раскрыта до сих пор. Мне кажется, что в последние месяцы жизни Даг Хаммаршельд, человек по-своему честный, осознал некоторые свои заблуждения. Остались как-то незамеченными те атаки, которые в эти месяцы генеральному секретарю пришлось выдержать отнюдь не с Востока, а с Запада. Его посредничество в Конго, которое раньше вполне устраивало колонизаторов, вдруг показалось Англии и Бельгии «опасным», «требующим расследования». Почему? Потому, что войска ООН в Конго начали кое-что предпринимать против катангских наемников.

Это были не очень решительные действия. Хаммаршельд хотел встретиться и еще раз договориться с Чомбе. Тот куражился. Раздосадованный генеральный секретарь отказался было от встречи. Но тут английский представитель в Конго лорд Лэнсдоун с непонятной настойчивостью стал уговаривать его вылететь в городок Ндолу, на территорию английской колонии Северная Родезия: там, мол, его уже ждет Чомбе. Хаммаршельд согласился.

Накануне рейса самолет был неожиданно обстреляй. Пуля пробила мотор. Однако экипаж, провозившись все утро на аэродроме, исправил повреждение и ушел завтракать.

Вылет был назначен к ночи: днем в воздухе появился катангский истребитель «фуга-магистр», который по приказанию Чомбе гонялся за самолетами ООН. Хаммаршельда должен был сопровождать эфиопский воздушный эскорт, но англичане почему-то задержали его на родезийском аэродроме. Самолет Хаммаршельда полетел самым дальним путем, не поддерживая радиосвязи с землей, чтобы не обнаружить себя.

Вскоре тьма скрыла землю. Уже за полночь Ндолз приняла сообщение, что «дуглас» снижается над ее аэропортом. В небе был слышен шум его моторов. Впрочем, некоторые утверждали, что это пролетела какая-то другая, неизвестная машина, возможно истребитель. Затем связь внезапно прервалась, и на посадку самолет Хаммаршельда не пошел.

Что сделали в Ндоле? Подняли тревогу? Начали поиски в эфире? Нет, спокойно закрыли контрольнодиспетчерский пункт на ночь! Закрыли, несмотря на то, что один из полицейских прибежал с сообщением, что он заметил вспышку в той стороне, куда улетел самолет.

Поиски с воздуха начались десять часов спустя после тревожного сигнала, а на аэродроме тем временем стояло восемнадцать готовых к взлету машин!

Остатки самолета нашли лишь далеко за полдень, хотя катастрофа произошла всего в нескольких милях от Ндолы. Если бы искать стали сразу, сержант Джульен, единственный, в ком еще теплилась жизнь, мог бы рассказать о том, что предшествовало трагедии.

Может быть, мировую прессу еще взволнует сенсационное признание летчика «фуга-магистра» или аэродромного служителя, прокравшегося к неохраняемому самолету в минуты, пока экипаж последний раз в своей жизни завтракал в тени деревьев. Ведь появилась же спустя три года после трагедии версия бывшего сподвижника Чомбе, француза Дюшмена. По его словам, «президент» Катанги задумал похитить генерального секретаря ООН. Служивший в войсках Чомбе бельгийский лейтенант Гейзель, переодевшись в форму сержанта войск ООН, пробрался на самолет Хаммаршельда. Что было потом — неизвестно. Возможно, в воздухе над Ндолой Гейзель хотел силой заставить пилота лететь дальше, в какое-то условленное место, и стычка у штурвала стала причиной катастрофы.

В годовщину гибели Хаммаршельда была выпущена новая марка ООН: приспущенный голубой флаг на фоне здания секретариата. Кресло генерального секретаря некоторое время пустовало. Затем его занял представитель нейтральной Бирмы У Тан. Многие усматривали в этом влияние перемен, происходящих в мире: впервые Азия вытеснила Западную Европу на одном из важнейших постов Организации Объединенных Наций.

Репортаж и хронометраж

Я почти уверен, что в недавние годы свежий человек — не дипломат, не «Ди», не «Пи», не «Джи», а просто человек со здравым смыслом — после нескольких недель знакомства с жизнью островка ООН мог превратиться в изрядного пессимиста. То были времена, когда лишь понемногу начинал выветриваться дух дипломатической рутины и словоблудия, так оберегаемый многими представителями Запада. Эти господа старались сохранять его как можно дольше. Он был им дорог и привычен.

Мне памятны карикатуры времени Лиги наций: джентльмены с моноклями и торчащими из карманов пушками деятельно толкут в ступе воду. Несколько лет назад, работая над повестью о великом норвежском путешественнике и общественном деятеле Фритьофе Нансене, сначала наивно верившем в Лигу, я перечитывал многие ее документы. Среди речей, произнесенных в женевском дворце, попадались настолько лицемерно-пустословные, что закрадывалось подозрение: полно, да не пародия ли это?

Речи лжемиротворцев прервал рев гитлеровских танков. Всемирная говорильня, где глушили одинокий голос Советской страны, приказала долго жить. Старая болтливая г-жа Лига накопила большой опыт в хождении вокруг да около главных вопросов, волнующих людей, и завещала его западной дипломатии. Наследники не стали растрачивать капитал старушки, и пущенный в рост, он дал весьма солидные проценты.