Дни между станциями

– Давно он здесь директором? – спросил Джейсон.

– Два года, – ответила официантка.

– Мне пиво, – сказал Джейсон.

Когда она впервые увидела его, она отвела взгляд, сама не зная почему. Теперь она смотрела, как он оглядывает толпу, словно ищет кого-то, кого на самом деле не ожидает увидеть. Она видела, как женщина рядом с ним подает ему коктейль и как он опирается о перила лестницы, снова уставившись в никуда, не произнося ни слова. Он смотрел, как прожекторы мечутся по клубу, по головам людей, и, когда они метались обратно к нему, его собственная голова на миг казалась объятой огнем: возле него любой разговор становился бессмысленным и все становились чужими.

Казалось, его ничего не интересовало. Ни люди в толпе, которые бросались друг на друга, ни вышибалы, в свою очередь выбрасывающие их за дверь с черного хода. Казалось, ничто не приводило его ни в восторг, ни в смятение, и тот факт, что на миг все эти люди становились безымянными, каким-то образом делал его менее безымянным; он стоял, не тронутый этим буйством и не впечатленный им. Луч продолжал проноситься по комнате, и в те моменты, когда свет касался его, она действительно его видела, чередой мгновений – но то были мгновения, отменявшие все мгновения, что им предшествовали; каким-то абсолютным образом, который она не могла заставить себя оспорить, отменявшие все мгновения до них. Внезапно она обнаружила, что лишилась всех потерянных ночей, бывших на ее памяти. На миг она подумала – может быть, он увидел ее; свет сдвинулся, он очутился в темноте, и она обнаружила, что застыла в ожидании, когда луч найдет его снова. Когда это случилось, его лицо показалось ей сгустком тумана, а профиль был бесконечно изломан. Луч продолжал метаться взад-вперед, а Лорен продолжала глядеть и ждать – и она снова увидела его и снова потеряла, пока, после трех-четырех раз, он вдруг не превратился в прозрачное сияние, которое она продолжала бы видеть, даже если бы закрыла глаза, – как будто в суматохе клуба взглянула на зависшую в небе Луну. Затем свет постепенно угас, и, погружаясь во тьму – возможно, в последний раз, подумала она, – он посмотрел прямо на нее, и она увидела, как его единственный открытый глаз блеснул в тот миг, когда лицо исчезло из виду.

Она его знала.

В ту ночь она лежала в постели и пыталась вспомнить откуда, а рядом с ней спал Джейсон. Она снова и снова мысленно перебирала все места, откуда могла знать его, вычерчивая в сердце координаты, ища предательскую широту или долготу, которая откроет ей секрет. Она подумала – может, она встречалась с ним вместе с Джейсоном, раз Джейсону так интересно побольше о нем разузнать, – но тут ей припомнилась озадаченность Джейсона. В ней пробуждалось все большее любопытство и беспокойство, словно в соседе было что-то, что Джейсон знал, а Лорен – нет; но этому противоречило Джейсоново собственное беспокойство. Никто о нем ничего не знает, сказала официантка.

Она встала и подошла к окну, гладя на улицу, бегущую перед ней; поднявшийся ветер вертел флюгера на фоне ночного неба, и в перекрестном огне порывов воздуха каждый флюгер крутился в своем направлении. Она слушала шум уличного движения на бульваре Сан-сет под холмом, и тут внизу раздались шаги, открылась и закрылась дверь. Над рядом освещенных окон плясала безумная тень, столь яростная, что флюгера, казалось, снимаются с крыш в полет; она была уверена, что флюгера – это кошки с крыльями.

Она услышала, как дверь квартиры под ними снова открылась и закрылась. Тогда она прислушалась к шагам на лестнице: они становились все громче. Она почувствовала, как участилось ее дыхание, и спросила про себя: «Кто ты?» – и тут последнее слово замерло у нее на губах: в дверь постучали.

Он постучал еще раз. Джейсон пошевелился в постели.

– Джейсон, – сказала она. Постучали в третий раз.

– Джейсон.

Джейсон сел в постели, все еще скорее продолжая спать, нежели бодрствуя.

– Что?

– Кто-то стучится.

Джейсон прислушался.

– Я не слышу, – сказал он наконец.

– Кто-то несколько раз постучался.

Он скинул простыни и опустил ноги на пол. Вышел в другую комнату. Она услышала, как открывается дверь;

последовал обмен фразами. Через минуту Джейсон вернулся.

– Это мужик снизу, – сказал он. – У нас не найдется лишней пробки?

– Я не помню, – сказала она. – Может быть, на кухне. В ящике у раковины. – И добавила: – Что случилось?

– Ему нужна пробка, – сказал он. – Почему бы тебе не выйти?

– Зачем?

– А вдруг я не сразу найду пробку. Пойди поговори с ним.

– В таком виде?

Он уставился на нее.

– Надень халат, – сказал он.

Он ушел в кухню. Она секунду посидела, затем набросила халат и вышла из спальни.

Сосед стоял в гостиной. На нем был длинный синий плащ, на вид очень старый. Как и в прошлый раз, ей пришлось сперва отвести взгляд. Он поднял глаза, когда она вошла, и выжидающе посмотрел на нее; она кивнула и небрежно улыбнулась.

– Света нет? – сказала она.

Единственный неприкрытый глаз пристально рассматривал ее; она все еще завязывала пояс халата.

– Как вы сказали? – сказал он.

– Света нет у вас в квартире?

– Сперва я подумал, что снова отключили, – сказал он. – Но с лампочкой все в порядке, так что, думаю, дело в пробке.

Потом он добавил:

– Все часы остановились.

Во всем, что привлекало ее, всегда был хотя бы проблеск красоты, но он не был красив. У него было длинное лицо, и взгляд его глаз был каким-то занавешенным, почти оцепеневшим – во всяком случае, того глаза, что был открыт.

– Прошу прощения, – сказал он наконец после паузы, – я не расслышал…

– Лорен, – сказала она. – Вы уже знакомы с Джейсоном, не так ли?

– Да. – Он оглянулся вокруг, почти угрюмо. Она подождала и наконец сдалась:

– А вы…

– Адриан, – резко сказал он, словно надеялся, что она не спросит.

Она кивнула, слегка встревоженная, и ничего не сказала. Он сделал глубокий вдох.

– Э-э-э… – начал он.

Он остановился, и она снова взглянула на него. Он очень пристально смотрел на нее, и она не знала, чувствовать ли себя оскорбленной. Он сказал, не отводя глаз:

– Вы когда-нибудь были в Париже?

– Нет.

Он кивнул и посмотрел в сторону. Казалось, он слегка сбит с толку.

– А вы француз?

Он не ответил.

– Адриан вроде бы французское имя, – сказала она. Он испуганно оглянулся.

– Адриан?

Она моргнула.

– Почему вы назвали меня Адриан? – возбужденно спросил он.

Какой все-таки странный разговор, подумала она.

– Вы же только что сказали, что вас зовут Адриан.

Он рассмеялся, и тут она точно оскорбилась.

– Нет, – сказал он. – Меня зовут не Адриан. Не знаю, почему я так сказал. Я правда так сказал? Э-э, – пожал он плечами, улыбаясь. – На самом деле меня зовут Мишель.

Он кивнул.

– Мишель, – кивнула она в ответ. – Вы уверены?

– Вовсе нет, – сказал он. – Совсем не уверен.

– И что, мне можно вас звать любым именем из этих двух?

– Вполне.

– Можно у вас кое-что спросить?

– Ага.

– Который глаз вас все-таки беспокоит? Может, один, когда вы Адриан, а второй – когда Мишель?

Он улыбнулся. Джейсон все еще шебуршал на кухне, разыскивая пробку.

– Точно, так и есть, – сказал Мишель. Похоже, он был впечатлен – в первый раз за вечер.

Он посмотрел под ноги, снова перевел взгляд на нее, и сказал:

– Знаете, ваше лицо – первое за два года, которое я вижу обоими глазами одинаково.

Из кухни вышел Джейсон с пробкой.

– Это хорошо или плохо? – сказала Лорен.

– Хорошо, – сказал Мишель.

– Вот пробка, – сказал Джейсон.

– Спасибо, – сказал Мишель. – Простите, что разбудил.

– Фонарик нужен?

– Нет, у меня есть.

– Мы сегодня были в клубе.

– Я знаю, – сказал Мишель. Он открыл дверь. – Я должен вам пробку.

Она постояла, глядя на дверь. Джейсон снова пошел спать. Она слушала, как открывается и закрывается дверь этажом ниже, и продолжала стоять, пока звуки внизу не затихли. Она стояла несколько минут, пока из спальни не раздался голос Джейсона.