Созвездье Пса

е превращена была в церковь-меморию, на что указывают остатки престола в восточной нише…»

Из книги В. М. Зубаря и Ю. В. Павленко «Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси» (Киев, 1988):

«По мнению некоторых специалистов, с первыми веками н. э. каким-то образом связан располагавшийся на главной улице пещерный храм-мавзолей, функционировавший как культовый объект, очевидно, с V века и почитавшийся в средние века как место, связанное с деятельностью первых христиан. Возможно, здесь, в переоборудованной под маленький храм уже не использовавшейся цистерне, собиралась для молитв и богослужений небольшая группа христиан, скрывавшихся от властей и языческого населения города. Не менее вероятно, что на этом месте (возможно, в самой цистерне) погиб кто-то из первых проповедников, в честь которого в IV или V веке и был сооружен культовый мемориал, дополненный позднее наземной часовней, от которой сохранилась только часть апсиды».

Из «Жития Святых епископов херсонесских» (перевод но церковно-славянский):

Херсонеситы ищут Святого Василия: «Они же, весе-яе приемше слово, начаша искати Святого епископа и обретете и в некоей пещерке, зовемой Парфенон, идеже живяше моляся… И ю пришедше в пещерку, идеже в селение имеяши святый епископ…»

Место гибели Святого Василия: «…идеже христиане столп имуще горе животворный крест поставиша…»

…А вокруг кипит жизнь. Из окон нашей Веранды наблюдаем грациозную постать Стеллеровой Коровы, направляющейся на пляж, рядом с ней семенит Ведьма Манон, почти зримо окруженная черной аурой. Вдали мелькает благородная седина Маздона — наш фотограф, увешанный аппаратами, словно рождественская елка, ведет группу молодняка запечатлеваться на фоне базилик (наверняка у колонн, там, где «минус»). А вот сквозь высокую желтую траву к нам резво катится неопределенной формы предмет. Ага, Борис, это же Лука, только чего-то он…

Тюлень и вправду чего-то, и даже очень чего-то. А говорит еще, что в Себасте выпить нечего! Ну-с, а что это за банка с соком?

Лука явно в духе. Постепенно адаптируясь к особенностям его речи, начинаем понимать, что его, как и час, поджидали сегодня немаловажные сюрпризы. Прежде всего он тоже был на почте. Правда, сигарет не дождался, зато получил — экая синхронность? — телеграмму. И послезавтра тюлень едет в Симферополь, дабы кое-кого встретить.

Мы переглядываемся — призрак Гусеницы затмил свет за окнами, но Лука спешит нас успокоить. Гусеница прочно осела дома, зато к нам приезжает Бурати-но. Его лучший друг, товарищ и заодно подчиненный — тоже лучший.

Переглядываемся — только Буратины нам здесь и не хватало, знаем мы этого лучшего друга и подчиненного!

…Вот оно, пошло-поехало! Маздон нас бросил, Лука не работает, мы убегаем — а тут еще и Буратино. Пропала экспедиция!

Лука, а что в банке-то? Да ну? Вот дела! Действительно — дела. Лука, наш неутомимый Ганимед, успел заехать в легендарные Камыши, где всегда что-нибудь есть. На этот раз «что-нибудь» продавалось в трехлитровых банках