Бульон терзаний

Поскольку вечером Владимир собрался с Еленой в театр, на популярную «Диканьку», то он решил так: «До пяти жду мирно, а если к этому времени не примут – уеду! У Виленина собственная гордость! Что я, мальчик – целый день под телевизором облучаться, у меня другие дела есть!»

Вопреки предсказанию старого знакомого, в чуланчике для гостей претендента продержали недолго – всего три с половиной часа. Наконец дверь приоткрылась.

– Владимир Виленин? Вас ждут, – сказала девушка-секретарь и повела его коридорами и переходами в кабинет великого человека.

В коридоре Владимир столкнулся с Капитаном, которого в противоположном направлении вела другая девушка-секретарь. Капитан был мрачен, лицо его опухло: вероятно, вчера, в кругу избранных, он хватил лишнего.

Помещение, в котором продюсер принимал Владимира, оказалось скромным и неуютным – видно, это был не личный кабинет, а какая-нибудь комната для собеседований. Продюсер оторвался от айфона, посмотрел на визитера, полистал его резюме.

– «Средний Камерный»? – с жалостью спросил он. – У меня тут до вас один козел был. Тоже из «Среднего Камерного».

– Это наш главный режиссер, – пояснил Владимир. – Я – козел куда менее статусный.

– Менее статусный козел, – с удовольствием повторил продюсер, – это хорошо. Но у вас тут значится только актерская работа. А нам нужен режиссер.

– А я ставил пьесу «Горе от ума» с работниками мебельного офиса!

– Офиса? Прямо очень хорошо. Но вас же никто не знает.

– Я бы не стал обобщать, – дипломатично ответил Владимир.

– А мы сейчас проверим! – ухмыльнулся продюсер, снимая трубку телефона, – Котик, зайди ко мне. Ну а вы пока говорите что-нибудь, ходите туда-сюда, а я на вас еще раз посмотрю.

– Я не так себе представлял нашу встречу, – признался Владимир, не двигаясь с места. – Думал, меня тут ждет целая приемная комиссия.

– Комиссия будет – если меня что-то зацепит. Пока мне понравился только термин «менее статусный козел». Но этого, согласитесь, мало.

– Когда мы познакомимся поближе – вам откроются самые потайные уголки моей терминологической базы! – пообещал Владимир. И запнулся – прозвучало как-то двусмысленно.

Но продюсер его не услышал, потому что на середине этой затейливой фразы открылась дверь, и вошла Майя Ласковая. Та самая, с которой Владимиру совсем недавно довелось сниматься в эпизоде знаменитого сериала.

– Котик, ты его знаешь? – спросил продюсер, невежливо указывая на Владимира большим пальцем.

– Конечно! – заломила руки девушка. – Еще бы! Кто не знает Владимира Виленина! Великого артиста! Я в детстве была большой поклонницей его таланта! А еще мы в сериале в одной сцене снимались!

– В какой сцене? И что было дальше? – нахмурился продюсер.

– В исключительно целомудренной сцене! – уловил угрозу Владимир. – И между нами ничего не было! Не было, нет и не будет! И вообще, я сегодня вечером веду в театр любимую женщину. Она большой человек в большой мебельной фирме.

– А, понимаю, – вдруг повеселел продюсер. – Не вы ее, а она вас.

«Что?» – одними губами спросил Владимир у Майи. «Содержит!» – так же ответила она и махнула рукой – мол, забей.

– Значит, котик, это знаменитый артист? Ты мне обещаешь? – приобняв Майю за талию, промурлыкал продюсер. – Я его хочу показать ребятам по поводу «Театра в офисе».

– Обещаю! Ничего не было, нет, и не будет! – ответила Майя. – Показывай!

Продюсер снова позвонил по телефону, вызвал девушку-секретаря, которая проводила Владимира обратно в чуланчик.

– Вас запишут на прослушивание и позвонят, – сказала она и выдала ему еще один пластиковый стаканчик с пластиковым на вкус кофе.

А вечером Владимир и Елена сидели в пятом ряду и смотрели «Диканьку». Спектакль перенесли на большую сцену почти без потерь – разве что в фойе было не так страшно, как в подвальных закоулках. Первоначальная теснота вынудила студентов использовать каждый сантиметр сцены и даже зрительный зал, так что на «Капитанском мостике» внезапно возник Вий, которым управляли пять человек.

– Чего уставилась? – грозно спросил он у сидевшей рядом Елены.

– Можно с вами сфоткаться в антракте? – не растерялась та.

Вий опасно накренился в сторону и как-то слишком резво двинулся на поиски Хомы Брута.

После спектакля Владимир и Елена зашли за кулисы. Артисты еще не разгримировались, и Елена захотела сфотографироваться не только с Вием, но и с массовкой, на телеге, в веночке, с накладным картонным носом и так далее.

– Прямо как триллер в 3D, – восхищенно сказала она Варваре. – А вы мне особенно понравились! Как будто не роль повторяли, а так, запросто разговаривали. Когда я играла Лизу в «Горе от ума»… Кстати, вы меня не щелкнете на фоне этого чучела?

Пока она позировала перед Варварой, согласившейся нажимать на кнопку, к Владимиру подошла инициативная группа – те трое, что играли в капустнике похмельных статистов.

– Мы решили с вами поработать, – объявил бывший картонный нос (теперь его носом завладела Елена). – Капитан сказал, что ему с нами не по пути. Мы, наверное, сами свой путь найдем, без него. Но нужен кто-то беспристрастный. Со стороны и не совсем со стороны. Чтоб и мы в своем соку не варились, но чтоб и он понимал, из чего наш сок состоит.

Владимир принюхался.

– Мне кажется, ваш сок состоит из портвейна.

– Вот! Вы – понимаете! – обрадовался бывший картонный нос. – И мы вас единогласно хотим пригласить в свой подвал. Ну как бы старшим режиссером.

– Меня хотите? Правда? – переспросил Владимир. У него даже ладони вспотели. На прослушивании у телевизионного продюсера он совсем не волновался, а тут, перед студентом – взмок. – Я согласен, согласен!

– Заметано, – потирая руки, сказал бывший картонный нос. – Будем называть вас Граф. Не возражаете?

– Возражаю. Не называйте меня графом, – серьезно сказал Владимир. – Я как-то вдруг понял Обольянинова и не хочу иметь с этим типом ничего общего. Он просто надутый, самовлюбленный бездельник. Любимая женщина из сил выбивается, чтобы заработать денег и увезти его в Париж, а он только драматически позерствует: «Я могу жить только на Остоженке, моя семья живет там триста лет… Я вам пришлю моих секундантов…» Радовался бы, что может хоть чем-то помочь Зое, а то взял бы и пошел учить пролетариев играть на рояле!

– Так как же нам вас называть? – растерялся собеседник.

– Зовите – Владимир. И давайте на «ты», – ответил он, припомнив Ядвигу и ее княжон. И заметил кстати, что до сих пор не знает, как зовут его новых коллег.

Владимир вернулся домой во втором часу ночи и сразу лег в постель, но долго ворочался и не мог уснуть. Встал, включил свет. Снял со стены план своей пьесы, скатал в рулон, убрал за шкаф. Пустое пространство над столом выглядело сиротливо. Непорядок. Ой, непорядок. Не хватает чего-то. Заглянув за шкаф с другой стороны, Владимир нашел там «Чайку», нарисованную Умпалумпом. Повесил на стену. Она вписалась идеально.

Глава тридцать восьмая

Нашествие варваров

До Нового года оставалось меньше недели, и тут Владимир вспомнил про заначку: когда-то давно, в день, запомнившийся всем появлением в мебельной труппе незабвенной Дочки ДСП, они с Ульяной припрятали в офисе бутылку коньяка и коробку конфет. Не худо бы достать это добро и использовать на благо человечества. Хоть подарить кому-то, а то пропадет!

В здании на Верхней готовились к Новому году: возле входной двери лежала разобранная искусственная елка, над которой колдовал человек в серых нарукавниках и в очках с дужками, обмотанными синей изолентой. Два охранника под руководством ответственной работницы вешали на стену гирлянду.

Мебельщики подготовились к празднику заранее. В коридоре, возле лифта, стояла белая искусственная елка, мерцающая холодными огоньками. На верхушке елки вместо звезды сияла синяя пластмассовая коробочка, похожая на игрушечный домик. Герб компании был увит серебристым дождиком, пахло мандаринами и корицей. На столе секретаря стояли еще два синих домика: шкатулка и ночник. За столом сидели незнакомые молодые люди. Короткостриженый парень в очках чистил мандарин и что-то рассказывал девушке, отдаленно похожей на искусственную елку около лифта: на голове ее топорщились сотни бело-серебристых косичек, связанных в тугой хвост. Девушка слушала собеседника, кивала головой-кроной и мелкими глотками попивала горячий кофе с корицей.