Таис Афинская

в превратился в сплошной рев, танцовщицы выделывали замысловатые движения, изредка хрипло выкрикивая что-то пересохшими ртами. Одна за другой женщины падали на пол и откатывались к стене – из-под ног танцующих. Таис, отдавшая себя всю дикому ритуалу, не заметила, что осталась вдвоем со старшей танцовщицей. Восемь других валялись на полу в изнеможении. Старшая продолжала плясать, залитая потом, с удивлением глядя на Таис, не отстававшую от нее и лишь пламеневшую жарким румянцем. Неожиданно танцовщица остановилась, высоко подняв руки. Музыка, если можно было назвать ею этот неимоверный грохот, так же внезапно смолкла. Старшая низко поклонилась Таис и издала резкий вопль. Лежавшие на полу танцовщицы разом поднялись. Афинянка осталась одна, все еще трепеща от возбуждения.

Откуда-то сверху раздался голос делосского философа:

– Очнись, иди направо.

Таис заметила узкий, как щель, выход из круглого зала и пошла туда, чуть пошатываясь, как в тумане. Позади с тяжелым лязгом захлопнулась дверь, и стало совершенно темно. Таис вытянула руки, сделала несколько осторожных шагов. Вдруг на нее сверху обрушилась масса соленой воды, пахнувшей морем. Ошеломленная афинянка отступила, но вспомнила про закрытую позади дверь и снова пошла. Проход поворачивал под прямым углом раз, другой. После второго поворота едва заметный свет мелькнул в углу. Мокрая с головы до ног, еще не остывшая, Таис с чувством облегчения устремилась было вперед и остановилась, окаменев от страха. Она очутилась в высоком, без крыши зале, колодцем поднимавшемся в звездное ночное небо. Всю площадь пола занимал бассейн с водой. Только там, где стояла Таис, была неширокая насыпь из настоящей морской гальки, наклонно уходившая в воду. Волна тихо плескалась на гальке, откуда-то дул ветер, крутил, пытался загасить пламя единственного факела, бросавшего красные блики на черноту воды. Зубы Таис стукнули несколько раз, она зябко передернула плечами, стараясь унять дрожь, но гнетущее чувство страха, непонятного и неосознанного, не проходило.

– Не бойся, дочь моя! Я с тобою, – делосский философ показался на противоположной стороне бассейна и медленно стал обходить его по обложенному гранитом краю.

– По ритуалу надо еще приковать к скале, и чтоб морское чудовище пожрало тебя. Однако ты уже подверглась куда более страшному испытанию в Лабиринте, и мы решили отменить первую ступень. Здесь я рассыплю уголь трех священных деревьев – дуба, орешника и ивы, они употребляются для погребального костра и знаменуют власть, мудрость и очарование. На углях, как на ложе мертвых, ты и будешь ночевать. Возьми, – философ взял из ниши в стене охапку черной овечьей шерсти и подал Таис, – ты проведешь здесь в одиночестве, лежа ничком, ночь до первых признаков рассвета. Начнет светать, иди обратно в галерею, повернешься налево, на мерцание светильника, и войдешь в темную пещеру, где проведешь день. Когда услышишь звон, иди снова на гальку – до следующего рассвета. На этот раз лежи на спине, созерцай небо и повторяй