Огонь и дождь

— О чем вы говорите?

— О пленке. Ну, эти маленькие штучки: кассеты, что ли?

— И что было на ней записано?

— Вой, — рассмеялся Джефферсон Ваттс.

— Что?

— Звериный вой. К пленке прилагалась записка, но она была напечатана на машинке, так что не могу сказать, чей на ней почерк: Робби или кто-то еще. Так там говорилось: «Слушай, и думай о свободе».

Кармен озадаченно нахмурилась.

— Просто вой? И ни одного человеческого слова на всей пленке?

— Нет, ни одного. Я прослушал всю ее до конца, хотя большая ее часть попросту пустая. А я так надеялся услышать ею голос. — Он опустил глаза на кислородный баллон и бездумно провел по его блестящей поверхности трясущимся пальцем. — Я так давно не говорил с ним.

— Мне очень жаль, мистер Ватте. — Ей захотелось пожаловаться кому-нибудь на то, что этого старика, изможденного болезнью, до сих пор держат в заключении. Ей хотелось забрать его отсюда и отвезти в Шугабуш, к Джеффу.

— Это выли собаки. Или волки, как мне показалось.

— Возможно, это койоты. Там, где он живет, поблизости полно койотов.

— А! Так он где-то в дикой местности. Наверное, потому-то он и не смог взять с собой малышей. Слишком опасно, не так ли?

— Наверное, так. — Она через силу улыбнулась.

— И работа ею, наверное, связана с этими голодными тварями. — Джефферсон убежденно кивнул сам себе. Ему явно принесло облегчение логичное, по его мнению, объяснение того, что его сын разлучился со своей семьей. Однако неожиданно его взгляд помрачнел. — Кент не собирается работать там вместе с ним, не правда ли?

— Нет. Я полагаю, что они уже не меньше пары лет не работают вместе.

— Это хорошо, — кивнул старик. — Кент и Робби могли многого добиться вместе, однако они не всегда смотрели на вещи одинаково. Кент впал прямо во вселенскую тоску, когда Робби стал проводить больше времени с семьей, вместо того, чтобы торчать на работе. Робби в отличие от Кента всегда понимал, что делу время, а потехе час. Я думаю, что мне удалось его этому научить.

Кармен улыбнулась неподдельной гордости, прозвучавшей в его голосе.

— Расскажите мне, как вы воспитывали его, Джефферсон снова заскрипел стулом, стараясь устроиться поудобнее. Его лицо стало задумчивым, он склонил голову набок.

— Прежде всего, он доставлял мне огромное счастье. Робби был хорошим мальчиком, хотя жизнь его не баловала. Я встретил Бетти, когда ей было всего двадцать два, а Робби семь лет. Я был намного старше. Знаете, где я ее встретил?

Кармен покачала головой.

— Робби об этом неизвестно, и я должен взять с вас обещание, что вы не проболтаетесь ему, — и он вопросительно поднял бровь.

— Я ничего ему не скажу.

— Так вот, она рылась в отбросах на свалке позади одной гостиницы. Моя машина стояла неподалеку, я сидел в ней и дожидался связника — в те дни я еще занимался наркотиками, — и она не заметила меня. Она была такая красивая, и у меня сердце разорвалось при виде ее. Пришел мой связник, мы с ним рассчитались, и я тут же направился к ней и отдал всю свою тогдашнюю выручку. А она принялась плакать и сказала мне, что им с сыном некуда деваться в эту ночь. Ее приятель выгнал ее и избил — у нее все ноги были в синяках. И я привел их к себе домой, где они и остались.

В задумчивости он глядел в пространство, а потом на него нашел приступ кашля. В какой-то момент Кармен показалось, что он вот-вот задохнется, и она вскочила на ноги. Она опустилась перед ним на колени, пытаясь гладить его по плечу.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она с тревогой. — Может, лучше позвать сиделку?

Он попытался отрицательно качнуть головой, а через мгновение кашель прекратился. Его глаза слезились, и Кармен достала из сумочки свой платок, не замечая, как у нее у самой трясутся руки.

— Вы не хотите немного передохнуть? — спросила она.

— Нет, милая мисс, это случается слишком часто Вы лучше слушайте. Вы не должны рассказывать Робби, насколько я плох, ясно? Нет никакой нужды его зря беспокоить. — Он попытался прочистить горло. — Ну вот, а теперь сядьте на место, а я продолжу рассказ.

Кармен молча повиновалась.

— Моя квартира их поразила. Она показалась им просто огромной. Там было чисто и стояла красивая мебель. Я устроил их в своей спальне. Вы только не поймите меня превратно, — и он снова приподнял седую бровь, взглянув на Кармен. — Мне, конечно, нравилась Бетти, и я желал близости, да и она явно решила, что ей придется переспать со мной в уплату за кров. Однако я хотел, чтобы она спала со мной по своему желанию. И через какое-то время так оно и вышло.

Выражение его глаз изменилось, они словно видели те далекие дни и их пылкую любовь. Нет, никакой пошлости — в улыбке этого старика сквозила лишь нежность. Он действительно любил Бетти Кабрио.

— Парнишка оказался таким шустрым, что даже напугал меня, — вернулся Джефферсон к настоящему. — Ну, представьте себе, что у вас в доме заводится семилетний малец, который в десять раз вас умнее. — Он засмеялся, и Кармен вся напряглась в ожидании нового приступа душераздирающего кашля. — Однако у него препогано шли дела в школе. Мы перевели его в ту школу, что была по соседству со мной, и тогда у него все наладилось. Он весь так и сиял, когда возвращался по вечерам домой.

Джефферсон снова впал в задумчивость, и Кармен молча терпеливо ждала. Когда он продолжил свой рассказ, его голос звучал тихо и доверительно.

— Я никогда не употреблял наркотиков сам, — сказал он. — Я даже не пил спиртного, а если бы и пил, то бросил бы ради мальчишки. Через несколько месяцев после того, как они стали жить у меня, я бросил и свой подпольный бизнес, хотя теперь мне было нужно немало денег — на целую семью. И я взялся ремонтировать чужие машины. Мне хотелось, чтобы Робби видел, что я веду честную жизнь. — Он тихонько хмыкнул, неопределенно взмахнув рукой куда-то за окно этой маленькой неприглядной комнаты. — Однако мое прошлое не захотело меня отпускать. По моей вине когда-то погибли двое невинных людей; и вот я здесь.

Кармен прокашлялась.

— Я думаю, что Роб никогда не забудет всего, что вы сделали для него. Судя по всему, вы с ним очень близки.

Старик улыбнулся, по-прежнему глядя в окно.

— Поначалу, когда я слышал от него «папа», я всякий раз чувствовал себя этаким героем, если вам понятно, что я имею в виду. Он часто старался меня испугать, и когда я реагировал на это так, как он ожидал, на лице появлялась широченная улыбка. У меня есть и другие дети, но всех их разметало по свету, и никто не значил для меня так много, как Робби. Никому из них я сам не был нужен так, как был нужен этому малышу.

Джефферсон Ваттс облизал пересохшие губы. Похоже, он совершенно освоился в присутствии Кармен. Он откинулся на спинку стула и сделал несколько тяжелых глубоких вздохов, прежде чем смог заговорить вновь.

— Мое отношение к Робби было тем единственно правильным, что я сделал в своей жизни.

ГЛАВА 42

На следующее утро Кармен отправилась в гастроном возле гостиницы и заказала там большой набор из сухофруктов, в которых преобладали финики и абрикосы. Она написала краткую записку Джефферсону Ваттсу с благодарностью за проведенную с ней беседу, положила ее в пакет с фруктами и отправила все это в тюрьму.

Этой ночью ей приснился приемный отец Джеффа. Ей привиделось, что они с Крисом освободили старика, но не устроив ему побег, а каким-то легальным путем, и это наполнило ее сердце таким счастьем, что она чуть не расплакалась утром, когда поняла, что мечты остаются мечтами, а реальность — реальностью.

В самолете, летевшем из Филадельфии в Сан-Диего, ее соседкой оказалась пожилая дама, которая тут же узнала Кармен и все последующие пять часов полета распространялась на тему о том, как она счастлива, что Кармен вернулась в эфир и выглядит «еще более обаятельной, чем раньше». А ведь Террел Гейтс по-своему была права, подумала Кармен с недоумением. Похоже, что она превратилась в любимицу старичков и старушек, до сих пор не утративших интерес к телевидению. Общество словоохотливой дамы быстро стало тяготить Кармен. Ей было необходимо в очередной раз обдумать то, как подать новую информацию о Джеффе, добытую вчера. Было очевидно, что на сей раз она копнула чересчур глубоко. Ведь теперь, когда Джефф выполнил свое обещание и спас от засухи Долину Розы, методичное сдирание покровов с его прошлого выглядело слишком похожим на предательство. То, что Джеффу было угодно скрывать, отныне не казалось настолько важным. И несмотря на это, Кармен была уверена, что ей придется копать еще глубже.