Новый Мир ( № 1 2005)

“Так умереть? Ты мне сказала. Я отвечал надменно: да!” В некрасовской интимной лирике поэзии и нового содержания уж никак не меньше, чем в затянутой и иллюстративной поэме “Русские женщины”.

Самая вольнолюбивая вещь Пушкина не ода “Вольность”, не риторический “Анчар” с его “лыками” и случайно забежавшим в стихи тигром (непонятно, зачем ему вообще идти к анчару?), а “Домик в Коломне”. Интересно, напечатал бы его Твардовский в “Новом мире”?

“Длинней органных фуг — горька морей трава, / Ложноволосая, — и пахнет долгой ложью…” Воронежские стихи Мандельштама почему-то были напечатаны в шестидесятые годы в алма-атинском журнале “Простор”, но не в “Новом мире”. Твардовский и не подумал бороться за них так, как он боролся за публикацию прозы.

Спасибо, что боролся за прозу. Спасибо, что положил жизнь за правду и добро. Бог с ними, со стихами! Не все сразу.

Будь мы пристальней и зорче, разглядели бы на синеватых обложках “Нового мира” бурое, засохшее пятно крови главного редактора. Как там, в некрасовских стихах, рассказывает журнальный рассыльный о Пушкине? “Глядя, как человек убивается, / Раз я молвил: сойдет-де и так! / — Это кровь, говорит, проливается, — / Кровь моя — ты дурак!..” Не уверен, что эти слова и впрямь принадлежат Пушкину: “Современник” он выпускал всего один год, напечатал в нем свою “Капитанскую дочку”, гоголевский “Нос” и настрадаться от цензуры просто не успел. Скорей всего здесь Некрасов написал о себе. Наверное, Твардовский любил эти стихи и не раз прикладывал их к сердцу.

О сегодняшнем “Новом мире” говорить не буду. Его поэзию и прозу, критику и остроумные обзоры периодики отметят и без меня. Еще лучше об этом скажет кто-нибудь другой, лет через двадцать, поздравляя журнал со столетним юбилеем. Может быть, ему пригодится мое мнение: я люблю “Новый мир”.

Алла Латынина (Достоинство и стоицизм)

В начале семидесятых мне случилось провести несколько зимних месяцев в крымском санатории, в Симеизе. Стараниями главного врача небольшая библиотека получала едва ли не все толстые журналы, но не могла себе позволить хранить старые комплекты. Однажды библиотекарша мне сообщила: “Будем списывать старые журналы, не нужно ли вам чего?” На следующий день я не торопясь явилась в библиотеку покопаться в штабелях “Нового мира” — и с досадой увидела, что никаких штабелей нет. “Молодая гвардия”, “Знамя”, “Октябрь” лежали аккуратными новенькими комплектами, а затрепанные книжки “Нового мира” растащили люди более проворные, чем я. Журнал Твардовского был уже разгромлен, но миф жил даже среди пестрого состава обитателей пульманологического санатория, собравшего людей “от Москвы до самых до окраин”.

“Новый мир” — единственный журнал советской поры, который имеет не просто имя и репутацию — но легенду. Ее энергия подпитывала журнал в томительную брежневскую пору и определила литературные ожидания романтического периода перестройки. Солженицынский “Архипелаг” мог напечатать только “Новый мир”, подведя черту под целой эпохой.

Сгинувшую под свист и улюлюканье эту опостылевшую эпоху не жалко. Жалко того влияния, которое утратила литература. Новые гунны не жгут костры из книг. Они просто в них не нуждаются. Что делать “мудрецам и поэтам” в годы кризиса? Наверное, как и было предписано автором “Грядущих гуннов”, уносить “зажженные светы / в катакомбы, в пустыни, в пещеры”. Такой свет не может быть ярким. Не надо завидовать веселым кострам варваров. Не стоит пугаться низких тиражей, злорадных упреков в старомодности и музейности, а пуще всего — верить пророчествам о скорой смерти “Нового мира”. Поддержка завещанного огня требует неторопливого достоинства и упорного стоицизма. А этого у журнала не отнимешь.

Книги

Авторская песня. Антология. Составитель Д. А. Сухарев. Екатеринбург, “У-Фактория”, 2004, 1024 стр., 10 000 экз.

Тексты песен, справки об авторах и композиторах — самая полная из существующих антологий такого рода. Первый раздел книги, названный “Накануне”, открывают “Бригантина” Павла Когана и композитора Георгия Ленского и песня Евгения Аграновича про Одессу. Антология представляет всех мэтров бардовской песни — Анчаров, Бережков, Визбор, Высоцкий, Галич, Окуджава, Городницкий, Дидуров, Дольский, Ким, Луферов, Вера Матвеева и Новелла Матвеева, Мирзоян, Сухарев и другие, а также стихи русских поэтов от Бунина и Блока до Бродского, ставшие песнями.

Павел Басинский. Московский пленник. М., “Хроникер”, 2004, 384 стр., 2000 экз.

Литературная критика и проза (автобиографическое повествование “Московский пленник”, первая публикация — в журнале “Октябрь”, 1997, № 9, текст доступен в Интернете по адресу <http://magazines.russ.ru/october/1997/9/basin.html> ) известного критика, многолетнего обозревателя “Литературной газеты”, имеющего также свою регулярную рубрику на сайте “Топос” <http://www.topos.ru/articles/0202/06_04.shtml>.

Ирина Василькова. Террариум. Книга стихов. М., Издательство Р. Элинина, 2004, 76 стр., 600 экз.

Новая (четвертая) книга Ирины Васильковой, составленная из стихов последних лет; медитативно-лирическая, сгармонизированная интонация предыдущих книг сменяется здесь драматическим напряжением самого строя мирочувствования: “...Что за бредни? Какой еще ад? Пруд, настил деревянный, / будка, лодок прокат. И вообще — здесь воды по колено! / Лишь от шкурки лягушачьей, выпитой, жеваной, рваной, / вьется красная пена”.

Анатолий Гаврилов. Весь Гаврилов. М., “Emergency exit”, 2004, 230 стр., 1000 экз.

Относительно небольшая по объему книжка, представляющая полное собрание текстов владимирского прозаика, — одно из самых ярких явлений современной русской прозы; все рассказы, повести “Элегия” и “Берлинская флейта”, пьеса “Сегодня пойдет снег. (Икота)”. В “Приложении” — эссе Игоря Клеха “Чистый бриллиант „мутной воды”” (“Малопишущий <...> Анатолий Гаврилов — писатель „без дураков”, прозаик от Бога. Выражусь сильнее: совсем нельзя исключить, что читатели будущего из всей русской прозы конца ХХ века на своих книжных полках только и оставят стоять переизданный томик его рассказов и рассказиков. Такое случается, и аутсайдер приходит первым, поскольку единственный достигает этой цели. Проза Гаврилова достаточно вынослива для этого”).

К. И. Галчинский. Фарландия, или Путешествие в Темноград. Поэзия, театр, проза. Перевод с польского. Редактор-составитель А. Базилевский. М., “Вахазар”, “РИППОЛ КЛАССИК”, 2004, 880 стр., 1500 экз.

Самый представительный на русском языке сборник произведений классика польской литературы ХХ века Константы Ильдефонса Галчинского (1905 — 1953). Большинство текстов переведено впервые.

Зебра. Новая немецкая литература. Альманах. Составитель Г. Хазенкамп. На немецком и русском языках. М., “Немецкий культурный центр имени Гёте”, 2004, 208 стр., 10 000 экз.

Альманах, изданный в рамках программы “Российско-германские культурные встречи-2004”, знакомит читателей с новейшей немецкой прозой, обращенной к разным сторонам жизни, — здесь “рассказ Эльке Хайденрайх о поколении 1968 года и психологический портрет яппи, созданный Георгом М. Освальдом, история Ирене Рутман о бегстве из ГДР и меланхолический дух современности в произведениях Юдит Герман, „турецкий Берлин” писательницы Эмине Севги Оздамар и „остальгические” (ностальгирующие по ГДР) сцены в романе Томаса Бруссига” (из аннотации).

Ханох Левин. Соответствие мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом. Избранное. Перевод с иврита Б. Борухова. М., “Текст”, 2004, 221 стр., 1500 экз.

Первая в России книга израильского прозаика, представляющая его прозу и драматургию.