Еще один круг на карусели

Человеческая цивилизация переживает жестокий кризис. Единственный способ из него выйти — добиться, чтобы как можно больше людей исполняли «фа», закон всеобщей гармонии. Мы — приверженцы этого закона — рассчитываем достичь просветления уже при жизни, чтобы уже не возрождаться более, но пока не говорим об этом публично, иначе люди могут принять нас за сумасшедших. И все-таки если сегодня мы здесь — значит, в предыдущей жизни мы искали, пробовали и теперь мы почти у цели. Наш Учитель Ли нам очень в этом помогает, он дал нам способ и указал путь.

Я обратил внимание госпожи Гуи на то, что Учитель Ли — бывший партийный работник нижнего звена. И возможно, испугавшись бурной реакции, которую вызвало в Китае его учение, в 1996 году сбежал в Америку, где сейчас спокойно живет вместе с женой и дочерью на доходы со своих книг — невежественного сумбура из древних даосистских идей, старых эзотерических практик и буддизма. Он не появлялся на людях, не давал интервью, не посылал указаний своим последователям. Создавалось впечатление, что сам он порвал с Фалуньгун.

— Господин Ли как человек нас не интересует. Он интересует нас как учитель, — ответила она, ничуть не обидевшись. — Книги — это отправная точка, а главное — это практика: регулярная, ежедневная. Цель — очиститься от всего плохого, — и с этими словами она сделала характерный жест, будто стряхивая что-то грязное. — Цель — поднять моральную планку человечества.

Было что-то патетическое и в то же время трогательное в этой женщине. Госпожа Гуи воплощала в себе уже знакомое мне беспокойство, одолевающее тех, кто, как мой анестезиолог (кашмирский суфий), хочет привнести в свою маленькую жизнь что-то большое, что-то такое, чего нельзя купить, а можно лишь завоевать, добиться. Нечто, принадлежащее миру духа, а не материи.

Вдобавок, в современном обществе, где каждый живет все более обособленно, отгородившись от соседей, многим хочется чувствовать себя, вместе с другими людьми, частью какого-нибудь глобального проекта. Говоря о феномене Фалуньгун, стоит задуматься о том, что, по-моему, является одной из величайших трагедий нашего времени — конце китайской цивилизации, сперва смертельно раненной марксистским материализмом, потом сметенной с лица Земли еще более разрушительным нынешним хищническим капитализмом.

Старый Китай представлял собой сложное общество, державшееся на конфуцианских ценностях порядка и иерархии, от которых, тем не менее, всегда можно было свернуть на мистические тропинки даосизма и буддизма. Новый, сегодняшний Китай вообще не признает никаких ценностей, кроме денег и эгоизма. Даже те немногие социалистические ценности, которые насаждались маоизмом, увяли и засохли, фалуньгун — реакция и на это. И не случайно госпожа Гуи, приводя пример того, насколько улучшилась ее жизнь, заговорила о том, от чего Китай не отказывался никогда: о любви к родителям.

— В китайском обществе, — сказала она, — старики всегда жили вместе с молодыми, но я была девушкой западного склада, стремилась к свободе и не хотела, чтобы моя мать, овдовев, жила со мной. Я думала, что моя личная жизнь — ценность, которую нужно беречь. Но однажды, уже после того, как я открыла для себя Фалуньгун, я осознала, что ценность эта мнимая и мне не следует за нее цепляться, и я решила перевезти мать к себе. Поэтому ежедневно я анализирую себя, смотрю на себя со стороны.

Еще в Фалуньгун меня интересовало отношение к собственным телам и болезням, потому что и для них это стало точкой отсчета.

Ли Хунчжи стал Учителем после того, как начал заниматься гимнастикой цигун для поддержания здоровья и на первых своих занятиях в 1992 году «исцелил прикосновением» несколько человек, страдавших разными заболеваниями. Правда, потом он объявил, что не станет больше этого делать. «Желание исцелиться, — сказал он, — это неверный способ приблизиться к Фалуньгун. Это тоже форма „привязанности“, и следовательно, ее нужно преодолеть».

— Да, Учитель призывает нас не придавать значения болезням, — объяснила мне госпожа Гуи. — Даже если у нас возникают симптомы, он учит не обращать на них внимания. У всех больных симптомы одинаковые, но отношение к ним у всех разное. И только это важно.

Мистические секты, такие, как Фалуньгун, всегда были частью китайской жизни, особенно во времена перемен и смуты. Эти секты, обычно эзотерические и тайные, часто играли важную роль в политике, стояли у истоков больших восстаний, как, например, тайпинское восстание в XIX веке, и поэтому их всегда боялись власти. Секта Золотого Цветка, например, стала такой влиятельной, что имперское правительство в Пекине в 1891 году устроило настоящую бойню, казнив пятнадцать тысяч сторонников в назидание остальным, чтобы неповадно было вмешиваться в государственные дела.

Священный культовый текст этой секты был заимствован в Китае от первых христиан-несторианцев и впоследствии обогатился конфуцианскими, буддийскими и, прежде всего, даосистскими элементами. «Все преходяще, — учили новичков, — кроме Золотого Цветка, растущего в сокровенном месте».

Всегда во времена великих кризисов китайцам удавалось вырастить подобный «цветок», способный оживить веру в духовные ценности. Мне показалось, что Фалуньгун выполняет ту же функцию в нынешней смутной ситуации в стране.

Я смотрел, как люди из парка Каулун аккуратно складывают свои коврики в рюкзаки, как они вновь включают свои мобилки и отправляются в другую, обычную жизнь. Впереди у них был обычный трудовой день в сегодняшнем Гонконге. Это были простые люди, может быть, слегка растерянные, но полные решимости, готовые даже на мученичество, поэтому их и боялись коммунисты, которые верят только в силу материи.

Из увиденного в Гонконге больше всего мне запомнилось то, чего я не искал и на что наткнулся случайно: эти люди из Фалуньгун. Меня тронула их одержимость на грани безумия. Про гриб я слишком много пытался разузнать, задавал слишком много вопросов и получал слишком много ответов, слишком близко общался с миллиардером и его окружением. При ближайшем рассмотрении чудо-экстракт показался мне одной из многочисленных «китайских штучек». Среди них попадаются отличные, а есть и те, которые могут как излечить от чего угодно, так и оказаться совершенно бесполезными.

Но время прошло не даром. И экстракт Заоблачного Гриба не был вовсе бесполезен. Вернувшись домой, я отдал свой трехмесячный запас, который как пожизненный член Ассоциации Здоровья купил со скидкой, одному другу, нуждавшемуся как раз в этот момент в надежде.

Я рассказал ему историю так, как услышал ее в самом начале, еще «издалека». А также поведал легенду о женщине-змее и ее любви, и я уверен, что эти красные капсулы в пузырьках с иероглифами ему очень помогли.

Что касается меня, я действительно устал от поисков новых лекарств и был доволен, что могу три месяца побыть на одном месте, отрешившись от всего.

Теперь меня ждал Свами в своем ашраме в Коимбаторе.

ИНДИЯ