Золотая тетрадь

6 марта, 1953

УМЕР СТАЛИН. « Экспресс»

23 марта, 1953

МАУ МАУ АРЕСТОВЫВАЕТ 25 000 ЧЕЛОВЕК. « Экспресс»

23 марта, 1953

АМНИСТИЯ ЗАКЛЮЧЕННЫХ В РОССИИ. « Экспресс»

1 апреля, 1953

ЧТО БЫ ОЗНАЧАЛ ДЛЯ ВАС МИР В КОРЕЕ? « Экспресс»

7 мая, 1953

В КОРЕЕ РАСТУТ НАДЕЖДЫ НА МИР. « Экспресс»

8 мая, 1953

В Америке обсуждаются возможные действия ООН по «обузданию коммунистической агрессии в Юго-Восточной Азии». Самолеты, танки и боеприпасы в больших количествах переправляются в Индокитай. « Экспресс»

13 мая

ЗВЕРСТВА В ЕГИПТЕ. « Экспресс»

18 июля, 1953

НОЧНОЕ СРАЖЕНИЕ В БЕРЛИНЕ. Сегодня ранним утром на темных улицах Восточного Берлина жители города сражались с дивизией советских танков и с советскими пехотными войсками. « Экспресс»

6 июля

ВОССТАНИЕ В РУМЫНИИ. « Экспресс»

10 июля, 1953

БЕРИЮ СУДИЛИ И РАССТРЕЛЯЛИ. « Экспресс»

27 июля, 1953

ПРЕКРАЩЕНИЕ ОГНЯ В КОРЕЕ. « Экспресс»

7 августа, 1953

МАССОВОЕ ВОССТАНИЕ ВОЕННОПЛЕННЫХ. В Северной Корее массовое восстание 12 000 военнопленных было подавлено силами ООН с применением слезоточивого газа и стрелкового оружия. « Экспресс»

20 авг., 1953

Иран. 300 человек погибли во время переворота. « Экспресс»

19 февр., 1954

Британия запаслась атомными бомбами. « Экспресс»

27 марта, 1954

ИСПЫТАНИЯ ВТОРОЙ ВОДОРОДНОЙ БОМБЫ ОТКЛАДЫВАЮТСЯ — Острова еще не остыли после взрыва № 1. « Экспресс»

30 марта

ВЗОРВАНА ВТОРАЯ ВОДОРОДНАЯ БОМБА. « Экспресс»

Далее снова начинаются личные записи.

2 апреля, 1954

Сегодня я поняла, что начинаю отстраняться от миссис Маркс, от того, что она называет «опытом» общения с ней; это связано кое с чем из того, что она мне говорила; она, должно быть, некоторое время назад это уже поняла. Она сказала:

— Не забудьте, что, когда вы перестаете ходить к психоаналитику, ваш опыт на этом не заканчивается.

— Вы имеете в виду — закваска продолжает свое дело?

Она улыбнулась и кивнула.

4 апреля, 1954

Мне снова приснился плохой сон — меня преследовал анархический принцип, на сей раз в образе какого-то карлика нечеловеческого облика. Во сне была и миссис Маркс, очень большая и могущественная, что-то вроде дружелюбной и любезной ведьмы. Она выслушала мой рассказ об этом сне и сказала:

— Когда вы будете одна, сама по себе, и когда вам будет что-то угрожать, вы должны призывать на помощь добрую колдунью.

— Вас, — сказала я.

— Нет, это — вы сама, воплощенная в то, что вы из меня сделали.

Так что, значит, все закончилось. Она как будто бы сказала: «Теперь вы сама по себе». И проговорила она все это небрежно, почти безучастно, как человек, который уже почти повернулся к вам спиной. Меня восхитило ее мастерство; миссис Маркс сделала это так, словно, прощаясь со мной, она мне что-то протянула — может быть, цветущую ветку, или же талисман, защищающий от темных сил.

7 апреля, 1954

Она спросила меня, отражала ли я в своих записях получаемый «опыт». Миссис Маркс никогда, ни единого разу за последние три года, не упомянула про мой дневник; так что инстинктивно она, должно быть, знала, что я не делала записей.

Я сказала:

— Нет.

— Вы не делали вообще никаких записей?

— Нет. Впрочем, у меня очень хорошая память.

Молчание.

— То есть дневник, который вы начали вести, так и остался пустым?

— Нет, я вклеивала в него газетные вырезки.

— Какого рода вырезки?

— Просто то, что меня поразило, — события, которые показались мне важными.

Она вопрошающе на меня посмотрела, словно говоря: «Ну? Я жду более точного определения». Я пояснила:

— На днях я их просмотрела: то, что у меня есть, представляет собой летопись войн, убийств, хаоса, страданий.

— И вам кажется, что это правдивое отображение последних нескольких лет?

— А вам эта картина не кажется правдивой?

Она взглянула на меня — иронично. Она без слов говорила, что наш с ней «опыт» — созидательный и плодоносный и что я лукавлю, говоря то, что говорю. Я сказала:

— Что ж, очень хорошо; предназначение газетных вырезок — внести некую соразмерность. Я провела три года и даже больше, борясь с собственной драгоценной душой, а тем временем…

— Тем временем — что?

— Мне просто повезло, что меня не пытали, не убили, не уморили голодом, не сгноили в тюрьме.

На ее лице читалась терпеливая ирония, и я сказала:

— Вы, конечно же, должны понимать, что происходящее здесь, в этой комнате, направляет человека не только к тому, что вы называете созиданием. А еще и к… впрочем, даже и не знаю, как это правильно назвать.

— Я рада, что вам не приходит на ум слово «разрушение».

— Ну хорошо, все имеет две стороны, и так далее, но, при всем при том, как только где-нибудь происходит что-нибудь ужасное, мне снится это во сне, будто это касается меня лично.

— Вы вырезали из газет все плохие новости и вклеивали их в свой дневник, описывающий наш с вами опыт, в качестве инструкции самой себе, какие видеть сны?

— Но, миссис Маркс, что в этом плохого?

Мы уже множество раз заходили именно в этот тупик, ни одна из нас не пытается найти из него выход. Она сидела и смотрела на меня с улыбкой, сдержанная, терпеливая. Я прямо смотрела ей в лицо, словно бросая ей вызов.

9 апреля, 1954

Сегодня, когда я уже собиралась уходить, миссис Маркс мне сказала:

— А теперь, дорогая моя, скажите мне, когда вы собираетесь снова начать писать?

Конечно же, я могла бы сказать, что я теперь снова по случаю что-то там царапаю в своих тетрадях, но она имела в виду другое. Я ответила:

— Очень может быть, что никогда.

Миссис Маркс сделала нетерпеливое, почти раздраженное движение; она выглядела как домохозяйка, у которой все пошло не так, как она планировала, — ее движение было искренним, непохожим на ее улыбки, кивки, покачивания головой или нетерпеливые пощелкивания языком, которые она использует при проведении сеансов.

— Почему вы не можете этого понять, — сказала я, искренне желая, чтобы она меня поняла, — не можете понять, что я не могу взять в руки газету без того, чтобы то, что я в ней вижу, не показалось мне настоя ко ошеломляюще ужасным, что все, что я могла бы когда-нибудь написать, не казалось бы на этом фоне просто пустым местом?

— Тогда вам не следует читать газеты.

Я рассмеялась. Через какое-то время она мне улыбнулась.