Второй Эдем

Так бывает всегда. Карманные калькуляторы появились как предмет роскоши, а через десять лет их стали за гроши продавать на заправках. Однажды первая маленькая «садовая» клаустросфера появилась на рынке, и Земля оказалась в большой беде. Сначала угроза казалась незначительной. Устройство было по-прежнему довольно дорогим, а его системы жизнеобеспечения – примитивными и непривлекательными. Для установки шестидесятиметрового геодезического купола требовалось четверть акра твердой земли. Клаустросфера могла поставлять воду и воздух и перерабатывать отходы, но не более того. Она не предлагала смены дня и ночи, и в ней нельзя было ничего вырастить. Запас еды сводился к военным пайкам класса «С», которых хватало на сто лет. Не слишком аппетитная перспектива.

Но все довольно быстро изменилось.

Технологические исследования, представленные общественности как подготовка к будущим путешествиям на Марс, шли полным ходом. В пустыне Аризоны пять лет проводились тайные эксперименты. Когда первые добровольцы вернулись из заточения с подносом горячих булочек, только что выпеченных из созданного внутри купола биотеста, первая настоящая клаустросфера была готова к продаже.

Пластик Толстоу назвал ее «Эдем-1».

Первые рекламные ролики служили наживкой. Они показывали роденовского мыслителя, размышляющего над яблоком, а простой слоган на экране гласил: «Подумай об этом».

Пластик обожал загадочные намеки.

– Подумай о Земле, подумай о яблоке, подумай о Рае, подумай о будущем. Все заключено в одном образе. Гениально, хотя проще некуда.

Потом появилось яблоко в виде земного шара. «Земля в опасности!» – кричала надпись на экране. «Перерабатывайте отходы! Вступайте в Гринпис! Покупайте клаустросферу!» Такова была стратегия Пластика в самом начале – примирить клаустросферу и защитников природы. Один процент от стоимости «Эдема» шел прямо во всемирный фонд «Природы».

Все это было почти сорок лет назад. Теперь и холдинг «Клаустросфера», и Пластик Толстоу стояли куда выше того уровня, о котором международные компании и магнаты СМИ двадцатого века могли мечтать. Толстоу реализовал свой замысел: его идеи распространяются через его собственные службы новостей и развлечений.

В душе, однако, он по-прежнему был просто торговцем. Именно поэтому, несмотря на свой взлет, он стоял на кухне, смотрел на потерпевший крушение нефтяной танкер и орал на сотрудников за то, что те позволили каким-то пончикам влезть между ним и наваром от экологической катастрофы.

Глава 5

Разоблаченный шпион

Человек, который слишком много болтал

Джуди поднимали с затонувшего танкера. Натан беседовал с охранниками у въезда в Беверли-Хиллз. Толстоу находился в своей кухне и устраивал разнос подчиненным, а Розали Коннолли, командир одного из отрядов группы «Мать Земля», террористка, как назвал бы ее Толстоу, стояла посреди калифорнийской пустыни.

В двадцать пять лет она несла на своих хрупких молодых плечах огромную ответственность, потому что именно ее задачей было спасти мир. Разумеется, она была не одна. Группа «Мать Земля» представляла собой большую организацию, и, несмотря на почетную должность главы отряда, Розали была не особенно крупной фигурой. И все же спасение мира – это серьезная задача, даже если у тебя есть помощники, и романтическая, немного загадочная ирландская девушка, вступившая в «Юную Природу» в возрасте десяти лет, превратилась в закаленного в боях и циничного борца. Несколько более крутого и циничного, чем ей бы хотелось, будь мир вокруг нее другим.

Но другого мира вокруг нее не было. Он такой, какой есть, и перед тем, как вылететь со своим отрядом на ожидающем их огромном вертолете для перевозки бойцов, Розали предстояло выполнить маленькое мерзкое дело.

Шеклтон, ее заместитель – крутой морпех в отставке, – выставлял время на детонаторах, когда Розали подошла к нему.

Он кивнул ей, она кивнула в ответ, последовала пауза, и она приставила пистолет к его виску.

– Мистер Шеклтон, я полагаю, что вы агент ФБР, и, вероятно, мне придется вас убить.

Розали была права. Он работал на ФБР, хотя сделан был из абсолютно другого теста, нежели Джуди Шварц. Его звали Круз, он был высокий, бывалый, жесткий и привлекательный. И он был одним из тех, кто мучил Джуди во время совместных тренировок. Круз и его дружки исподтишка задавали Джуди и другим ботаникам жару во время учений и злобно шутили, что члены у тех не длиннее гильз от пуль двадцать второго калибра для дамских пистолетов.

Узнай Розали об этом, она воспылала бы к Крузу еще большей ненавистью, а это немало, если учесть, что она его и так терпеть не могла. Розали начала подозревать его с того самого дня, когда он прибыл к ним, якобы прямо из отряда борьбы с лесорубами в Южной Америке. Он говорил как слишком уж ярый защитник среды.

– Мне иногда кажется, что больше всего на свете меня злит мое бессилие изменить окружающую среду, – разглагольствовал Шеклтон (или Круз), когда они сидели по ночам у костра, в то время как остальные болтали о спорте или о сексе. – Я хочу сказать, вырубка леса в десять раз серьезнее, чем это описывает пресса, а загрязнение дефолиантами грунтовых вод сейчас настолько сильное, что последствия непредсказуемы…

Этот человек был жутким занудой. Зеленее всех «зеленых», святее Папы Римского. Как будто он одновременно уверовал в Бога, начал лечиться у психотерапевта и бросил курить; в общем, он трындел без остановки.

– Черт, Шеклтон опять завелся, – говорили другие бойцы отряда друг другу. – Невозможно больше его выносить, давайте сдадим его федералам.

Но Розали начала опасаться, что мистер зануда самфедерал.

Большинство активистов группы «Мать Земля» работали в экологической сфере так долго, что никогда ее не обсуждали. Зачем говорить о гибели планеты? Это слишком грустно, и все испытывают одинаковые чувства, так зачем терять время на разговоры? Нет ничего хуже кучки самодовольных фанатиков, которые сидят вокруг котелка с бобами, кивают в согласии и бормочут: «Да, как тут не прийти в ярость. Это же просто немыслимо!Ты согласен?»

В какой-то момент бесконечные разговоры об экологии начали оказывать пагубное воздействие на все «зеленое» движение. Все постоянно соглашались друг с другом, что порождало нездоровую зависимость. Вербовка сотрудников застопорилась. Синдром, получивший название «переутомление от «зеленых» разговоров», покосил очень многих потенциальных борцов, и в результате в «зеленом» движении появилось неписаное правило: не говорить об экологии. Поэтому, когда в отряде Розали появился якобы опытный активист, который без устали изрекал прописные истины об экологическом Армагеддоне, она тут же заподозрила неладное.

К тому же были еще бесконечные вопросы Шеклтона насчет финансирования организации. Конечно, всем очень хотелось знать, кто именно вкладывает в них деньги, но тридцать лет эта информация держалась в секрете и определенно не подлежала разглашению. Розали работала в группе с тех пор, как закончила колледж. Она неплохо продвинулась в Движении и все же понятия не имела о значительной части финансовых дел группы «Мать Земля». ФБР и все прочие органы разведки в мире без устали прощупывали их и проводили расследования, пытаясь докопаться до сути дела. Но безуспешно. Это оставалось тайной, и будь Шеклтон ветераном Движения, каковым он прикидывался, он бы знал, что эта тема – табу.

Решающим стал момент, когда Шеклтон добрался в своих разглагольствованиях до Юргена Тора. Он распинался о том, как он поклоняется этому человеку, и повторял избитую фразу, что Тор – последний вменяемый человек на Земле. Розали поняла, что с нее довольно. Ни один человек, достаточно долго проработавший в группе «Мать Земля», не считал, что Юрген Тор вменяемый, и никто ему не поклонялся. Если постоянно спасаешься от пуль, то тебе просто некогда превозносить эгоистичного маньяка, который трахнул бы даже дерево, нарядись оно в юбку. Для всего остального мира Юрген Тор был суперталантливым, харизматичным лидером и неподражаемым оратором. Однако внутри его собственного движения господствовало мнение, что он просто здоровенный лохматый прохвост.